Как страшно было, что разорвет отношения из-за того чертова рисунка с голым одноклассником…

Глаза Эдика засияли. Он догадался!

- Мы что, в клуб сегодня идем? – Эд расцвел, с восторгом всматриваясь в лицо Дима и выискивая там подтверждение.

В клуб Вадим его вести не хотел, как Эдик ни уговаривал.

Причины были банальны. Эдик жаждал окунуться в атмосферу, а его парень боялся конкуренции. Мало ли, кто там может светловолосому красавчику понравиться! Отгоняй потом от него извращенцев…

И, вообще-то, сюрпризом должны были стать анальные шарики, выписанные по Интернету.

Но как счастливо и предвкушающе заулыбался Эдик! Невозможно было его разочаровать.

И Вадим, скрывая досаду, все-таки кивнул.

А глубокий поцелуй, от которого всё, что можно, встало, даже примирил с неизбежным.

***

После плотного перекуса пошли к Игорю за вещами и учебниками назавтра. Вернулись назад к Диме, сделали уроки, а в воздухе сгущалось напряжение: так хотелось, чтобы уже стемнело и можно было лечь спать. На самом деле никто, конечно, спать не собирался. Время перед сном – самое долгожданное, когда можно закрыть дверь, сделать вид, что уже спят, и заняться самыми приятными вещами, которых так жаждет тело и душа.

Диме почти целый день приходилось сдерживаться, а как же хотелось заклеймить, расцветить его кожу поцелуями, утвердить, что Игорь его и только его! Он откинул одеяло и опрокинул Гора на постель; мама всегда покупала постельное белье только темных тонов, и сейчас белоснежное тело на черной простыне с яркими лилиями смотрелось изысканной драгоценностью. Дима аж зарычал, набрасываясь на Игоря, проникая глубоко в его рот языком, засасывая по очереди каждую губу, вылизывая шею. Гор гладил его по плечам и спине и улыбался, слегка вздрагивая, когда Дима прикусывал особо чувствительное местечко.

- Как же я хочу наставить тебе засосов, - с тоской сказал Дима, разглядывая грудь и живот Гора, - они бы так хорошо смотрелись на твоей коже.

- Бляяя, не вздумай, - предупредил Игорь, - если заметит мать, неприятностей не оберемся.

Дима провел рукой у кромки трусов, и его осенила прекрасная идея, к тому же о чем тетя Марина не знает, о том ругаться не будет. Он слегка сжал твердый ствол Гора, вызывая у того блаженный стон, и потянул трусы вниз, обнажая его, а заодно чудеснейшие местечки рядом, которых мама Игоря никогда не увидит, так как тот не станет щеголять перед ней без трусов. Лизнул левую тазовую косточку, прикусил ее, чмокнул, поцеловал рядышком с ней паховую впадинку, а потом впился губами, засасывая с силой тонкую кожу, оторвался, полюбовался на багровый след. Теперь нужно для симметрии с другой стороны. Он приподнял голову, чтобы перейти направо и посмотрел на член Гора, ровный, светлый с темно-розовой головкой, плотно прижатый к животу, истекающий от желания. Дима аккуратно кончиком носа провел от основания к головке, Игорь вздрогнул и, приподнявшись на локтях, посмотрел на Диму. Тот, тоже подняв голову, встретился с ним взглядом, улыбнулся и приложился губами, словно к святыне, осторожно касаясь языком той твердости, что давно уже изучили руки. Гор застонал и, закрыв глаза, упал назад на подушку. Неужели Димка решится на такое?

Чего-чего, а решительности Диме было не занимать. Тем более в голове давно бродили мысли о том, а каково это? Руки – одно, но рот… Он иногда представлял, как Гор заменяет свою руку при взаимной дрочке на губы. Каково ощутить там эти нежные губы, влажный жар рта? Он даже ознакомился в интернете с техникой минета. Нельзя сказать, что это было так уж вдохновляюще, зато возбуждало и довольно сильно, особенно, когда представлял это на себе. Хотя, наверное, все-таки доставить Гору наслаждение было важнее. И Дима более щедро провел языком по стволу, обвел головку по краешку и поднял глаза, услышав тихий всхлип: Гор лежал, запрокинув голову и закрыв рукой лицо, кадык на шее дергался, когда он тяжело сглатывал, язык периодически облизывал губы. У Димы и так уже яйца по швам трещали от желания, но эта картинка возбудила еще сильнее, он потерся своим стояком об ногу Игоря, прижался к ней плотнее. Блядь, словно кобель!

Облизывая и целуя, Дима спустился к основанию члена Гора, провел широкими мазками языка по поджавшейся мошонке. Вернулся вверх и решительно захватил головку губами, понимая, что на что-то большее он пока не готов, пососал, к счастью, на вкус просто чистая кожа. Игоря выгнуло дугой, когда он ощутил это сосательное движение, сдавливание головки и то, как словно поршнем из него вытягивают душу, руки сами вцепились Димке в волосы, сил сдерживаться не было, хотелось вбиваться в горячий рот как можно глубже, а еще больше хотелось кончить.

Удовольствие разливалось по телу, заставляя поджиматься пальцы на ногах, изгибаться и стонать. Димка, придерживая одной рукой Игоря за бедра, второй сжимая его член у основания, усиленно работал языком и губами, чувствуя, что тот уже на грани, вот его член напрягся, еще немного увеличился в толщине и щедро выплеснул сперму. Димка проглотил ее, не задумываясь, он отпустил Игоря и схватился за собственный изнывающий стояк. Гор пребывал в нирване, в глазах было темно, уши заложило, по крайней мере, всё, что он слышал – это ток собственной крови. Постепенно в голове стало проясняться, и щеки залило краской, когда он вспомнил, что выплеснулся прямо Диме в рот. Как ему теперь в глаза смотреть? Он услышал тяжелое Димкино дыхание, поднял веки и посмотрел на него. Тот, не мигая, смотрел в ответ, синие глаза стали почти черными, губы налились и потемнели, а рукой яростно надрачивал член. Игорь потянулся к нему, положил свою руку сверху его пальцев, сжал их, и Дима кончил, заливая бок и живот Игоря своей спермой.

Немного позже, чисто вымытые, лежали, обнявшись в постели, и Дима, уткнувшись губами в шею Игоря, спросил:

- Ну как?

Гор повернул голову и шепнул:

- Охуенно! Только слишком сильно…

- Хорошо, в следующий раз буду сосать нежнее, - улыбнулся Дима.

Следующий раз… У Гора сладко, предвкушающе потянуло внизу живота.

Глава 20

Ох уж эта Николаева… Березовский потер ухо, прямо в которое из динамика бил задорный Леськин голос.

Страстно желая похудеть, Леся кидалась из крайности в крайность: то сидела на немыслимых диетах, то занималась плаванием, то изучала йогу… теперь вот танцы. И не какие-нибудь там бальные, - мы ж не идем проторенными путями! - а самые что ни на есть ирландские.

Со сцены слышался перестук жестких туфель с набойками – эту обувь Николаева выписала прямо из Ирландии, а получив, стучала ногами до самозабвения.