Про надпись и рисунок в туалете разговоров было больше всего, всем хотелось знать, кому она предназначается. Авторитеты сразу определили в целующейся парочке Наруто и Саске, а значит, двух парней. Яойщицы кричали, что это признание мальчику от мальчика, на что здравомыслящие пацаны отвечали, что с таким же успехом это может быть от парня своей девчонке-яойщице. Реакцию Игоря и Эдика на измененную надпись Димка не узнал, его вызвали к классной.

Их класс ставил знаменитую сценку на балконе. Декорации делали на скорую руку: сдвигались две парты, на них ставились стулья спинками к залу, на спинки вешалась тяжелая портьера из темно-коричневого плюша, сверху на нее прикреплялась искусственная вьющаяся растительность. Джульетта, в роли которой выступала Олеся Николаева, должна была взойти на сей импровизированный балкон, встать коленями на стул и оттуда внимать влюбленному Ромео – Вадику Янковскому. Вроде все легко и просто, вот только Джульетта имела килограммов двадцать избыточного веса. Потому на «балкон» ей выходить надо было с опаской. По какой-то причине ни одна из классных красавиц не захотела примерить на себя эту лирическую роль. Но русичка пообещала за участие в спектакле двенадцать баллов, а Леське они были очень нужны, тем более, что выше одиннадцати обычно никому не ставили.

И тут очень некстати выяснилось, что Вадька, долженствующий играть Ромео, в школу не пришел – заболел, температура 39.

Началась осада Димки – он единственный из класса обладал феноменальной памятью, запоминая любые стихи с одного прочтения. Он отбрыкивался, как мог, но когда русичка пригрозила поставить всему классу двойки за срыв спектакля, ему пришлось согласиться, а ведь он даже как зритель не был ни на одной репетиции.

За кулисами Димку быстро ввели в курс дела, одели в приготовленный костюм, и началось.

Леська сама размеров немаленьких, да в тяжелом «средневековом» платье, вышла на поскрипывающий «балкон». Тот слегка закачался, но выстоял.

В зале раздались смешки.

Ведущая шикнула на публику, и все приготовились внимать.

Дальше всё вроде шло по накатанной - Джульетта взывала, Ромео пылко отвечал, и на словах: «Десятка слов не сказано у нас,

А как уже знаком мне этот голос!

Ты не Ромео? Не Монтекки ты?», Леся перегнулась через балкон, протягивая руки к трепещущему Ромео. Трепетал Дима по-настоящему, он услышал, как треснул стул, прямо перед его носом, то ли ножка подломилась, то ли шуруп развинтился. И протянул руки Леське, чтобы она на них оперлась, продолжая, как истинный актер, произносить текст.

Леся перегнулась через «перила» и еще говорила, как «балкон», а точнее, та его часть, на которой стояла, опираясь коленями Олеся, затрещала и накренилась.

Игорь, который «болел» за Димку за кулисами, выскочил на сцену и подставил вместе с ним руки, а также свою спину под «балкон».

Из зала было непонятно, что происходит, и кто-то с возросшим интересом спросил:

- А что это за пьеса-то?

На что держащий на себе немалый Леськин вес (та висела вниз головой и никак не могла выпрямиться - не во что было упереться) Игорь прошипел:

- Атланты, бля!!!

В зале возникло незапланированное оживление, но не из-за реплики Игоря, а из-за выползшего из светлого декольте платья черного бюстгальтера Олеси.

Красная как рак Леська пыталась одной рукой удержать себя на балконе, другой - лифчик в пределах пристойности.

Вознеся очи вверх, Игорь увидел интересное, но не вполне уместное зрелище и, держа на загривке балкон с Лесей, левой рукой дернул декольте вверх, закрыв одну грудь, а затем повторил маневр другой рукой, на что Леська, кувыркнувшись-таки с балкона, ему сказала: «Бля…годарю» и получила в ответ громкое: «Пошла в жопу!».

Ну тут и ведущая подскочила, сообразив, что в пьесе бессмертного англичанина не было ни атлантов, ни черных лифчиков, кто-то из-за кулис примчался, а там и занавес догадались опустить.

Никогда еще «сцена на балконе» не имела такого фурора.

Глава 5

Лето вовсю уже вступило в свои права, прогрело хорошенько море, где и пропадали друзья. Для Димы так и осталось тайной за семью замками, чье же признание в любви он тогда прочитал. Но поползновений и намеков в его сторону никаких не было, поэтому он на это темное дело просто махнул рукой: может, было и прошло, а может, и не было ничего - дурная шутка.

Эдик отдыхал сначала с родителями в Египте, а потом у родственников в деревне, но всем сердцем рвался домой в город, чтобы посмотреть в прекрасные синие глаза Димки и полюбоваться на его белозубую, обаятельную улыбку. Для своего собственного спокойствия он старался не задумываться о том, что пока он прохлаждается где-то вдали, эта белобрысая моль Игорь Березовский крутится вокруг Димы и, возможно, соблазняет его своими белесыми ресничками и бровками. Да как он вообще кому-то может нравиться: кожа бледная, ну да, сейчас, может, и загорелая, глаза тоже бледные, какие-то светло-серые, ресниц-бровей не видно. Ну и что, что спортом занимается и на гитаре играет, его возле стенки побеленной поставь и найти можно будет только на ощупь. Тьфу! Нет чтобы вокруг посмотреть, может, тогда бы вместо этого бесцветного тощего чудища увидел бы его, Эдика? А Эд сейчас тоже блондин, но только яркий, светло-русые волосы выгорели до пшенично-золотого, голубые глаза так и сияют на загорелом лице! А какие соблазнительные ямочки появляются на щеках, когда Эдик улыбается! Сам в себя бы влюбился, одна отрада, что все ж таки не Нарцисс.

Да Эдик никогда и не думал, что ему может понравиться парень, вообще не задумывался о таком, а когда перевелся в эту школу и увидел неразлучную парочку, что-то заскребло в душу, да так неприятненько. Друзья друзьями, но было что-то странное в том, что им больше никто не нужен, вот он тогда и брякнул это обидное «педики», а когда Дима повернулся и Эд встретился с его синими глазами, увидел эту улыбку очаровательную, по-другому и не назовешь, что-то екнуло в сердце в тот момент. Хорошо, что Дима не услышал слов его тех гнусных, прямо стыдно за них стало. Дальше – больше. Захотелось познакомиться поближе, подружиться. Он так обрадовался, когда Дима без второго слова дал ему номер своего телефона. Думал, начнет звонить, общаться, постепенно заинтересует собой, а не вышло – Дима ни разу не ответил на телефонные звонки. Эдик сначала недоумевал, обижался, потом разозлился и что-то по этому поводу брякнул Леське, соседке по парте, та только взглянула спокойно и сказала, что Дима никогда не отвечает ни на чьи звонки, кроме родителей и Игоря, и это все прекрасно знают. На вопрос «почему» просто пожала плечами и уткнулась в учебник.