- … только прошу, никому не говори об этом, - голос Эдика.

- Ладно, не скажу. Давай уже свои краски, - родной голос лучшего друга.

Дима в изумлении решил подождать и присел на крышку унитаза. Потом подумал и потихоньку отключил в телефоне звук.

***

Пацаны кинули на подоконник куртки и сумки, и Эдик полез в небольшой встроенный шкаф, где технички хранили моющие средства, ведра, швабры и прочий арсенал, вытащил из-под самой стенки пакет и начал разгружать его:

- Вот, смотри, подходит?

Игорь оглянул банки с разноцветными акриловыми красками для стен и потолков, малярные кисти разной ширины и махнул рукой:

- Годится. Значит так, я сейчас нарисую контуры, и ты будешь закрашивать крупные детали, а я потом мелкие. Есть, чем банки открыть?

Эдик вытащил отвертку из сумки:

- Но я ж это… не умею рисовать.

- Тут уметь нечего, не ссы.

Игорь управился довольно быстро, конечно, с таким размахом ему еще не приходилось рисовать, но зато на большом, в их натуральный рост, рисунке проще было прорисовывать все детали.

В туалет несколько раз ломились, но, видимо, решили, что у кого-то из учителей запор. Так что ребята спокойно занимались своим делом. Запах от красок был несильным, поэтому решили, уходя, немного приоткрыть окно.

Во время занятия сим художеством, мальчишки негромко, чтоб не услышали из коридора, разговаривали. Эдик выспрашивал все, что только возможно, про дружбу Игоря и Димы, стараясь, чтобы вопросы звучали завуалировано, вроде это он так просто интересуется для поддержания беседы. Настенная живопись была закончена меньше чем за час. Игорь отошел на пару шагов, чтоб взглянуть со стороны:

- Ну что, норм?

- Супер! – Эдик показал большой палец. - Теперь надпись.

- Какую?

- Ну как, - Эдик чуть покраснел: - «Я тебя люблю».

Игорь с сомнением смотрел на одноклассника:

- Думаешь, нужно?

- Обязательно!

- Ну ладно. Где лучше?

- Давай сверху.

Игорь витиеватыми буквами вывел над головами Саске и Наруто: «Я тебя люблю!», потом повернулся к Эдику:

- Слушай, ты тут закончишь сам? А то мне бежать надо.

- Конечно. Пасиб, Гор.

Игорь схватил свою сумку и куртку и, открыв защелку, выскочил из туалета. Эдик закрыл замочек и сверху над надписью дописал еще два слова, потом быстро сложил банки с красками и кисточками в пакет и засунул его назад в шкафчик. Свою функцию они выполнили, и тащить их домой необходимости не было.

***

Услышав, что дверь хлопнула, и Эдик тоже ушел, Дима вышел из кабинки и в изумлении уставился на совместное творчество Игоря и Эдика. В принципе, рисунок его особо не заинтересовал, но вот надпись над ним…

«Дима Арсенин! Я тебя люблю!»

И все это в окружении красных и розовых сердечек.

Он вытащил мобильный и несколько раз сфотографировал рисунок, стараясь, чтобы надпись попала в кадр. Дима был настолько озадачен, что ему хотелось тут же позвонить Гору и все выяснить. А самый главный вопрос, который хотелось прояснить, кто именно из этих двух дебилов в него влюблен и зачем об этом оповещать всю школу или это вообще шутка такая, но так завтра не 1-е апреля, а 14-е февраля и день не дурака, а влюбленных. Отложив эти мысли на потом, Дима шустро закрыл дверь и стал искать, чем бы ему убрать порочащую его светлое имя надпись.

Он залез все в тот же шкафчик, где и обнаружил за ведрами и тряпками пакет с красками. Он осторожно коснулся надписи пальцем, краска была еще мокрая, и что теперь делать, Дима не знал. Попробовать вытереть ее тряпками? Ведь если начать закрашивать красную надпись белой краской, под цвет побелки над кафелем, то скорее всего получится мазня, а труд пацанов было жаль, хоть они и подставили его конкретно. Если так оставить, то он потом до окончания школы не отмоется, все будут тыкать пальцами и ржать, что ему посвятили картину в туалете. В итоге Димка плюнул, решил, как получится, так получится, и стал закрашивать свои имя и фамилию. Потом на полученной красной полосе он подряд нарисовал белой краской сердца, получилось немного размазано и вульгарно, но, по крайней мере, не было видно, кому все это посвящалось.

Когда он выскочил из туалета, то больше всего боялся, что их кабинет окажется закрыт, а если он пойдет за ключом в учительскую, то потом вполне могут связать его задержку в школе с появившимся в туалете рисунком. Как ни странно, кабинет был открыт, а классухи не было. Димка схватил свой рюкзак, благо он стоял на стуле и была надежда, что классная его не видела, вытащил из шкафа свою куртку и умчался. Везение не покинуло его и внизу: в школу как раз завалила шумная компания девчонок, занимающихся танцами. Дима проскользнул мимо них и помчался домой.

На следующее утро Дима ничем не выдал, что знает, зачем Игорь задержался вчера в школе. Во-первых, он так и не смог понять, кто именно признался ему в любви: Игорь или Эдик, если это, конечно, было все всерьез. Как он ни прокручивал их разговор в своей голове, так и не пришел ни к какому выводу, ни одна фраза не указывала на кого-то конкретного. С равным успехом это мог быть Эдик, которому помогал рисовать Игорь, но также это мог быть сам Гор, который попросил о помощи Эдика. Ведь они с Игорем ходят в школу вместе, и если бы тот тащил с собой пакет с красками, Дима, естественно, этим бы заинтересовался. Мало того, он ночью почти не спал, рассматривая в телефоне рисунок и осмысливая все это. Если бы признание было от девчонки, он просто рассказал бы все маме, но от парня… Было стремно, хотя все равно приятно. При этом он не мог решить, а от кого было бы на самом деле приятнее. Ведь если от Игоря, вдруг это нарушит их дружбу? А Эдик… Нужно присмотреться. Во-вторых, ему хотелось посмотреть на лица ребят, когда они увидят, что обращение исчезло, а осталось только безликое «Я тебя люблю!». А уж эта надпись могла относиться к кому угодно в школе.

***

В школе творилось что угодно, но только не учебный процесс: все как оголтелые носились с валентинками, девчонки собирались кучками, хихикали и шушукались больше обычного. Почтальоны, в каждой параллели свой, с большими красочными коробками бегали по коридорам, собирая открытки у желающих, с тем, чтобы потом их разнести адресатам. После четвертого урока должно было быть представление: все восьмые классы ставили сценки из «Ромео и Джульетты», ну естественно, что еще подойдет больше всего для Дня влюбленных, тем более, что эта пьеса шла у них по программе? Ни Дима, ни Игорь в ней не участвовали. Желающих вообще особо не было, но Александра Борисовна, их классная, где уговорами, где угрозами жертв нашла.