1916

<1916>

О принципах подготовки издания

Новое Собрание сочинений Хлебникова отличается от прежнего и единственного Собрания произведений, издававшегося под редакцией Ю. Н. Тынянова и Н. Л. Степанова в 1928–1933 гг., общим планом, значительно большим объемом, включающим как неопубликованные, так и публиковавшиеся ранее, но не входившие в Собрание произведения, и, главное, основными правилами подготовки текстов. В текстологическом отношении оно опирается, хотя и с существенными оговорками, на опыт публикации Неизданных произведений 1940 г., подготовленных Т. С. Грицем и Н. И. Харджиевым.

В Собрание сочинений входят все основные художественные произведения Хлебникова, а также публицистические, научно-философские работы, автобиографические материалы и письма, распределяемые по томам следующим образом:

Том I. Литературная автобиография. Стихотворения 1904–1916 гг.

Том II. Стихотворения 1917–1922 гг.

Том III. Поэмы эпические, лирические и лироэпические.

Том IV. Драматические поэмы. Драмы. Сцены.

Том V. Стихотворения в прозе. Повести, рассказы, очерки. Сверхповести.

Том VI. Воззвания, заявления, предложения. Статьи и заметки. Из записных книжек. Автобиографические материалы. Письма.

В каждом томе, а внутри томов в каждом жанровом отделе сочинения помещаются по возможности в хронологической последовательности. Такое жанрово-хронологическое распределение, принятое в большинстве современных изданий классиков и привычное для читателей, отвечает и краткому плану собрания сочинений, намеченному Хлебниковым в конце жизни, – по всей вероятности, в январе-феврале 1922 г.: «1. Стихи. 2. Поэмы. 3. Пьесы. 4. Рассказы. 5. Статьи[2]». Авторский план, разумеется, потребовал дополнений и уточнений. Прежде всего, в нем не предполагалось издание автобиографических материалов, записных книжек и писем, без чего нынешнее Собрание сочинений обойтись не может, тем более, что все подобные материалы у Хлебникова имеют не бытовой, а поэтический или своеобразный исследовательский характер, по существу очень близкий к его художественному и научному творчеству.

Что касается стихотворений, то ввиду их значительного количества, по издательским соображениям, они печатаются в двух томах приблизительно равного объема: в первом томе – стихотворения 1904–1916 гг., во втором – стихотворения 1917–1922 гг., что естественно совпадает с рубежом 1917 г., имевшим для поэта важнейшее значение.

В свою очередь и поэмы распределяются по двум томам как по издательским, так и по жанровым соображениям. В третьем томе печатаются поэмы эпические, лирические и лироэпические 1905–1922 гг.

Драматические поэмы 1908–1921 гг. помещаются в особый отдел и входят в четвертый том, объединяющий все драматические произведения. Сближение этих поэм с другими драматическими жанрами оправдано ясно выраженным в них драматическим началом; некоторые поэмы («Лесная тоска», 1919, 1921; «Взлом вселенной», 1921; «Настоящее», 1921) прямо предназначались для сценического представления.

В четвертый том входят также драмы и драматические сцены в стихах и прозе 1908–1922 гг. Отдел Сцен в изданиях Хлебникова вводится впервые; это жанровое определение он применял к своим ранним драматическим наброскам 1904–1906 гг.[3], и его распространение на более поздние малые драматические формы не вызывает сомнений. Соотношение между сценой и драмой приблизительно такое же, как между стихотворением и поэмой. В отдел Сцен включаются и такие вещи, как «Мудрость в силке» (1912), «Ночь в Галиции» (1914), «Призраки» (1915), «Смерть будущего» (1921), печатавшиеся в прежних изданиях в качестве стихотворений, и такие, как «Управда…» (1912), «Лицо чернеет грубое…» (1914–1915), печатавшиеся в качестве прозы.

Пятый том составляет художественная проза – повести, рассказы, а также очерки – преимущественно мемуарного характера. Хлебниковская проза вообще, за немногими исключениями, прямо, косвенно или метафорически – автобиографична, и провести отчетливую границу между чистым художественным вымыслом и автобиографическим повествованием в ней зачастую просто невозможно. Единственным прозаическим жанром, выделяемым с достаточной уверенностью, оказываются стихотворения в прозе. Это жанровое определение Хлебников применял к таким вещам, как «Искушение грешника», с которым он вошел в литературу. Отдел Стихотворений в прозе в изданиях Хлебникова также вводится впервые, и в него входят большей частью ранние «словотворческие» и «образотворческие» произведения 1905–1909 гг. («Была тьма…», «Песнь мраков», «Песнь Мирязя» и др.).

Завершают пятый том произведения нового, собственно хлебниковского жанра, который он назвал сверхповесть. Этот жанр, так сказать, второго порядка, включающий в себя самые разнообразные сочинения первого порядка – стихотворения, поэмы, сцены, драмы, рассказы и даже историософские или языковедческие трактаты, как в стихах, так и в прозе, он называл также романом и драмой, а в критике к нему применялись определения и драмы, и поэмы. Но по основному художественному заданию сверхповесть, несомненно, является синкретической формой, объединяющей все роды и виды его художественного творчества.

В шестом томе печатаются различные манифесты, воззвания, заявления и другие материалы общественной и литературно-художественной борьбы, в которой Хлебников принимал ближайшее участие. В футуристическом движении декларативные жанры вообще играли исключительную роль, зачастую, вместе с эпатажными выступлениями и выставками, получая «самоценное» художественное значение, как, например, «Курган Святогора» (1908) или «Труба марсиан» (1916). К ним примыкают и хлебниковские предложения – своеобразный жанр кратких, нередко также эпатажных или утопических и фантастических «идей», «проектов», «изобретений» из самых разных областей искусства, науки и жизни.

Основной объем шестого тома занимают статьи и заметки 1904–1922 гг., в том числе работы, выходившие отдельными изданиями («Учитель и ученик. О словах, городах и народах», 1912; «Битвы 1915–1917 гг. Новое учение о войне», 1914; «Время мера мира», 1916), охватывающие широкий круг занимавших Хлебникова вопросов – от естествознания, математики и техники до истории, языкознания и эстетики. Их разнообразие при обычной хлебниковской сжатости изложения создает немалые трудности для читателя. Но какое-либо тематическое распределение статей и заметок, скажем, хотя бы по отделам естественно-научного и гуманитарного содержания, что облегчало бы их восприятие, вряд ли возможно, так как хлебниковские исследования строились на разнородных материалах, в которых он искал «единство ладов», то есть общих числовых закономерностей «в природе и обществе». Тематическое деление, будь оно даже осуществимо, противоречило бы самому существу их замысла – объединение наук и искусств. В статье «Голова вселенной. Время в пространстве» (1919) Хлебников писал: «Есть виды нового искусства числовых лубков, творчества, где вдохновенная голова вселенной так, как она повернута к художнику, свободно пишется художником числа; клети и границы отдельных наук не нужны ему он не ребенок. Проповедуя свободный треугольник трех точек: мир, художник, число, – он пишет ухо или уста вселенной широкой кистью чисел и, совершая свободные удары по научному пространству, знает, что число служит разуму тем же, чем черный уголь руке художника, а глина и мел – ваятелю, работая числоуглем, объединяя в этом искусстве бывшие до него знания».