<1912> «Я победил: теперь вести…»* Я победил: теперь вести Народы серые я буду, В ресницах вера заблести, Вера, помощница чуду. Куда? отвечу без торговли: Из той осоки, чем я выше, Народ, как дом, лишенный кровли, Воздвигнет стены в меру крыши. <1912> «Ночь, полная созвездий…»* Ночь, полная созвездий, Какой судьбы, каких известий Ты широко сияешь, книга, Свободы или ига? Какой прочесть мне должно жребий На полночью широком небе? <1912> «Где прободают тополя жесть…»* Где прободают тополя жесть Осени тусклого паяца, Где исчезает с неба тяжесть И вас заставила смеяться, Где под собранием овинов Гудит равнинная земля, Чтобы доходы счел Мордвинов, Докладу верного внемля, Где заезжий гость лягает пяткой, Увы, несчастного в любви соперника, Где тех и тех спасают прятки От света серника, Где под покровительством Януси Живут индейки, куры, гуси, Вы под заботами природы-тети Здесь, тихоглазая, цветете. 1912 «Когда над полем зеленеет…»* Когда над полем зеленеет Стеклянный вечер, след зари, И небо, бледное вдали, Вблизи задумчиво синеет, Когда широкая зола Угасшего кострища Над входом в звездное кладбище Огня ворота возвела, Тогда на белую свечу, Мчась по текучему лучу, Летит без воли мотылек. Он грудью пламени коснется, В волне огнистой окунется, Гляди, гляди, и мертвый лег. 1912 «Снежно-могучая краса…»* Снежно-могучая краса С красивым сном широких глаз, Твоя полночная коса Предстала мне в безумный час. Как обольстителен и черен Сплетенный радостью венок, Его оставил, верно, ворон, В полете долгом одинок. И стана белый этот снег Не для того ли строго пышен, Чтоб человеку человек Был звук миров, был песнью слышен? 1912
«Двух юных слышу разговор…»* Двух юных слышу разговор Намеков полный мудрецов: Есть числа, а без них есть мудрость вздор, О свете споры трех слепцов. Число сошлось – и речи верны, И лепет детский глубже книг, Но где их нет, то место скверно. Умы лжи образ не возвысил. Мечтой увенчанный язык Плохой товарищ, где нет чисел, К числа жезлу наш ум привык. 1912 «Тело – кружева изнанка…»* Тело – кружева изнанка, Одинока и легка, Ты срываешь спозаранку Колыбели мотылька. * * * Вся – жизни радуги присуща, Малиновому рту. Кругом осокоревые кущи И всё поет: цвету! Север, запад, все сторонки Замкнуты суровым садом. Нехотя, но вперегонки Я бегу с тобою рядом. * * * Черноокой горожанки Косит око боязливо, И вдруг медлительной южанки Руку протянет за сливой. * * * Ах, юнак молодой, Дай венок тебе надену, Ты забудешь про бой И забудешь измену. * * * Сядешь ты у ног покорно, Будешь в очи мне глядеть, И моя тебя задорно Будет бить березой ветвь. * * * Дева, бойся указаний Кремля белого Казани: Стены, битвою пробиты, Ведь негодны для защиты. * * * Хоть и низок Севастополь, Целый год крепился он. Я стройна, как гордый тополь, Неприступна с всех сторон. * * * Прямодушнее туркмена Нет на свете никого. Дева милая, измена, Право, право, не того… * * * С звонким смехом рассыпаясь, Я смирюсь, щадя беднягу. И, бледнея и шатаясь, Я с тобою быстро лягу. 1912 «Гонимый – кем, почем я знаю?..»* Гонимый – кем, почем я знаю? Вопросом: поцелуев в жизни сколько? Румынкой, дочерью Дуная, Иль песнью лет про прелесть польки, – Бегу в леса, ущелья, пропасти И там живу сквозь птичий гам, Как снежный сноп, сияют лопасти Крыла, сверкавшего врагам. Судеб виднеются колеса, С ужасным сонным людям свистом И я, как камень неба, несся Путем не нашим и огнистым. Люди изумленно изменяли лица, Когда я падал у зари. Одни просили удалиться, А те молили: озари. Над юга степью, где волы Качают черные рога, Туда, на север, где стволы Поют, как с струнами дуга, С венком из молний белый чорт Летел, крутя власы бородки: Он слышит вой власатых морд И слышит бой в сковородки. Он говорил: «Я белый ворон, я одинок, Но всё – и черную сомнений ношу И белой молнии венок – Я за один лишь призрак брошу Взлететь в страну из серебра, Стать звонким вестником добра». У колодца расколоться Так хотела бы вода, Чтоб в болотце с позолотцей Отразились повода. Мчась, как узкая змея, Так хотела бы струя, Так хотела бы водица Убегать и расходиться, Чтоб, ценой работы добыты, Зеленее стали чёботы, Черноглаэыя, ея. Шопот, ропот, неги стон, Краска темная стыда. Окна, избы с трех сторон, Воют сытые стада. В коромысле есть цветочек, А на речке синей челн. «На, возьми другой платочек, Кошелек мой туго полн». – «Кто он, кто он, что он хочет? Руки дики и грубы! Надо мною ли хохочет Близко тятькиной избы? Или? или я отвечу Чернооку молодцу, О сомнений быстрых вече, Что пожалуюсь отцу?» Ах, юдоль моя гореть! Но зачем устами ищем Пыль, гонимую кладбищем, Знойным пламенем стереть? И в этот миг к пределам горшим Летел я, сумрачный, как коршун. Воззреньем старческим глядя на вид земных шумих, Тогда в тот миг увидел их. |
