— Ну вот, я прав. И вообще, хватит раскисать. Ты мужик или Кю?

— Кто? — Гарри изумленно уставился на меня. Я же не знал, как объяснить это слово из киношедевра.

— Или баба кисейная? Соберись и дерись!

— Вот сейчас встану, и надеру тебе уши.

— на том и Аминь!

— Иди к черту.

— Тебе того же — усмехнулся я, отправляясь в душ. Пора устроить себе каникулы, что–то мы уработались совсем. И растрясти этого драматурга. Ох, если бы я знал, что мы будем делать…

Подарки на рождество от друзей были замечательными, надеюсь и остальным мои пришлись по вкусу. Дальше по программе у нас шел рождественский завтрак, который проходил за общим для всех столом. За оным Гарри с Дафной обменивались взглядами настолько активно, что не заметить этого мог разве что слепой. Правда, многие отнесли это к неприязни Слизерина с Гриффиндором, оказавшихся за одним столом — ну почти все. Не считая нас с Гермионой, Дамблдора, Минерву со Снейпом, задумчиво рассматривающих эту парочку, севшую друг на против друга, и Хагрида. Кстати, вот очень хорошо, что великана мы смогли заставить поклясться и заречься не говорить ничего и никому. А то пошло бы — поехало. Он же человек добрый, душевный, и наивный. Все бы всё знали… Опасения у меня вызывал только один тип. Несмотря на то, что Теодор Нотт был не самым плохим студентом и судя по ауре — человеком, что–то вот меня беспокоило. Стоило начать думать, что именно — и меня тут же отвлекла Гермиона, вклинившись по мысленной связи и начав о чем–то разговор.

Какое рождество без снежков? Я и Гарри превратили обычную прогулку в снежную баталию, к которой постепенно присоединялись остальные студенты. Похоже, мы скоро сделаем это традицией замка. Наигравшись. Нагулявшись, надышавшись и промокнув до последней нитки, мы расположились в гостиной нашего факультета. Нас поддерживали ящик сливочного пива, помадки, печенье. Я нашел еще эль и медовуху неплохого качества — во время нашей последней вылазки в Хогсмид взял по несколько бутылок, в придачу в красному вину. Зачем, если мы не пьем так–то (Да да, я в курсе мутагенного воздействия алкоголя на растущий организм и бла–бла–бла, что верно лишь отчасти: вопрос в дозе и в качестве напитка, и прочих коэффициентов и условий)? Ну, чтоб было! Правда долго посиделки не задались — Гарри слинял к Дафне. Остальных студентов нашего факультета вообще не осталось. Наверное, так повлияла последняя статья про Гарри и Дамблдора. Или ответная, про маразм Амбридж. А может я вообще фантазирую. И люди просто–напросто решили провести рождество дома. Но раз уж тут никого не было, у нас были законные несколько часов наедине друг с другом…

Портрет с характерным звуком открылся, послышались шаги. Мы резво отскочили друг от друга на чистом автомате… ну как — одним махом приняли положение сидя из «полулежа», чуть отстранились и принялись целенаправленно поправлять одежду прежде, чем опомнились — войти мог только Гарри или… или декан факультета. В любом случае нервный порыв прошел, и мы, выдохнув, откинулись на спинку дивана. Я указал Гермионе на пару расстегнутых в разных местах рубашки пуговиц, а сам обернулся.

— Гарри, ты же вроде шел куда–то? Что же вернулся так быстро?

— Да так, я решил продлить нам праздник, но раз вы настолько заняты друг другом…

Подушка с шелестом рассекла воздух и не долетела до гари каких–то полметра, зацепив что–то в воздухе. Мантия–невидимка сползла, и нашему взору открылась Дафна, пытающаяся скрыть хихиканье.

— Эм… вы решили официально засвидетельствовать свой союз перед слугами темного маразматика с манией величия?

Гарри уже дошел до дивана, и подзатыльник картой мародеров ему практически удался. Практически — он промахнулся и задел лишь волосы у меня на макушке: — Я искренне надеюсь, что учел все. Но согласись, оставлять такую девушку в обществе слизеринцев — это подло. Я учел все, что только мог.

— Да — поддержала Дафна — за что я ему благодарна. Вам за заботу я тоже благодарна, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Моя фраза! — притворно надулся я, протягивая Гермионе снятый и упавший в процессе наших действий ее свитер, который она просто положила рядом с собой. Краткий мысленный диалог пояснил, что в гостиной у нас и так тепло. Ну да, я в принципе тоже в рубашке сижу, хотя… я же отмороженный на все — холода не чувствую весьма и весьма долго. Правда потом как приложит — дрожь такая, что зуб на зуб не попадает.

— Ну раз уж мы все тут собрались, я думаю можно что–нибудь и открыть. Что просто так сидеть? — Я указал рукой на наши запасы в углу. Гермиона взмахом палочки сотворила еще один стакан, я их осушил с помощью «Эванеско», и мы открыли бутылку легкого вина. Так что остаток вечера прошел за нашими довольно тихими посиделками — немного шумно стало лишь когда дамам приспичило потанцевать, пришлось импровизировать с моим плеером. Но кое–как все получилось. Вышел этакий спокойный, добрый и волшебный вечер на четверых. Разошлись давно за полночь, вроде…

— Вы тут что, совсем обалдели? — Голос ушастого, хвостатого, и мохнатого ворвался в сладкий сон, как танк на мостовую.

— М-м…доброе утро, милый… а ты брысь!

— Не понял? Я говорящий кот в первом поколении, и это а — мое место, б — не слыханно, с — вам пора на завтрак!

— Боже мой, который час? — я разлепил глаза и потянулся за часами, думая, что сия перебранка у меня в голове. Ага, ЩАЗ. Остатки сонливости сняло мигом, когда я понял, что какого–то черта мы в моей кровати. Напоминаю, в обычных ситуациях я в пижаме не сплю, только в флотских трусах (боксеры, семейники, шорты кому как удобней для восприятия ситуации). Угадаете в чем была Гермиона?! У меня от одной мысли тестостерон подскочил, пожалуй, процентов на двести, а уж когда я решил не думать, а проверить и чуть сдвинул руку…. Вашу ж дивизию…

— Незабвенная, можно один вопрос? — я

— А-а? — Гермиона сонно поежилась и натянула одеяло до ушей.

— А что мы делаем в спальне мальчиков, в одной кровати, практически голые?

— Чт… что?! — она разом попыталась сесть, надежно все скрывавшее от глаз одеяло уехало вниз. Какой классный лифчик, а уж что он скрывает, протянуть руку и расстегнуть, и…. Так стоп! Мозги в обойму, тьфу, мозги в голову — пули в обойму. Что за хрень тут происходит?!

— Мерлин ты паникер. Мы в нижнем белье все же. — Гермиона вздохнула и откинулась обратно, опять поежилась — из окон не хило дуло — и прильнула ко мне, бессовестно закинув ногу и целых пол тела на меня! Мысли опять куда–то стали исчезать…

— Кратко и по делу, пока вы не набросились друг на друга в пылу жарких объятий и страсти. — Кот почесал хвостом за ухом — Вы вчера отлично погуляли, но под конец Гермиона попросила какую–то книгу. Вы так и ушли вдвоем сюда, пожелав всем спокойной ночи. А потом просто не смогли точно так же пожелать их друг–другу и наконец отлипнуть друг от друга. Как итог — так спать вдвоем и завалились.

— А это… ну, того? — Ничего умнее я выдать не смог.

— Не, не того. Я бы знала. — Кот согласно закивал под слова Гермионы… или Мионы… Или Герми… как ее звать то? Гермиона — звучит, но длинно. Вообще, всем при прохождении испытания дают позывной, прозвище. По характеру, за заслуги или еще как. Отец вот — Керененский, за заслуги в битве при Керене. Надо подумать… но ох как в такой ситуации думать не хочется. Вот того — того–этого хочется. Хотя и просто вот так лежать и чувствовать ее необыкновенную душу где–то рядом, обнимать и прижимать тело такой красавицы к себе, чувствуя почти каждый изгиб… А-аааах какое блаженство…

— Знать что я совершенство, знать что я идеал?[13] — Продолжила в ритм песни вслух Гермиона, чмокнув в щеку и накрыв меня копной волос.

— Я что, в слух это все сказал? И громко? — Я уронил себе ладонь на лицо. Вроде полегчало.

— Кстати идея с именем интересная, может, что–то придумаем? Ты Мерль, это понятно. А вот я… Столько времени прошло, а ты Гермиона, Гермиона, Герми…