— Нет, что вы! Это название — в честь композитора Сметаны. Знаете такого? — просто ответила она. — Хотите, я вам сейчас включу его музыку?

— И как я не догадался! — Рыгор хлопнул себя по голове, — Конечно включите. Может, у него песни есть? Включите песни, послушаем вместе. Но почему именно он? Назвали бы «Мендельсон» или «Глинка»?

— Потому что Сметана — это наша гордость! Почти всю жизнь он работал здесь, в Праге, а знают его во всём мире. Он писал только о Чехии, о чехах и прославил нашу культуру.

«Значит, я всё-таки в Праге, а не в Варшаве», — Рыгор окончательно запутался и больше ни о чём не спрашивал, чтобы случайно не услышать перед едой ещё какие-нибудь неожиданные новости. Он ткнул пальцем в самую большую фотографию — жареная свинина с кнедликами, капустой и огуречным соусом. Проследив, как Катерина быстрой и нервной походкой удаляется на кухню, он отпил пива и закурил, откинувшись на диване. Он пытался думать о странностях пространства и открывающихся возможностях, о том, что надо бы позвонить и рассказать обо всём Пилипу — пусть не парит голову и отправляется в путешествие сам, но мысли неуклонно возвращались к женской теме вообще и к официантке Кате в частности. Заиграла музыка. Видимо, песен не нашлось, и Катя поставила симфонического Сметану. Рыгор узнал «Влтаву». Какая красивая девушка! В чём именно состоит её красота? Лицо, руки, ноги — по отдельности всё было вполне обычным. Он волновался. Закурил ещё раз, сделал несколько глотков. Сигареты курились мгновенно, бокал быстро опустел.

Скоро появилась Катя с подносом. Она положила перед ним вилку и нож, поставила огромную дымящуюся тарелку. Рыгор попросил её сесть рядом, но она поблагодарила и отказалась, сославшись на неотложную работу.

— Да какая работа? Никого же нет во всём зале, только я! — Рыгор поднял руки и улыбался, а она беспокойно оглянулась по сторонам. — Катенька, пожалуйста! Составь мне компанию! Прошу тебя.

Сказав, что им запрещено так делать, и её могут наказать, она неуверенно села напротив. Рыгор спросил, где обещанные кнедлики, и Катя показала ему на дольки распаренного белого хлеба. Просто хлеб? Он был немного разочарован, но в сочетании с огуречным соусом кнедлики оказались так хороши, что Рыгор невольно опять вспомнил тату с его кулинарными изысками. Он спросил у Кати, что интересного можно посмотреть в Праге, и она, как будто ожидая вопроса, начала рассказывать о мостах, о соборах, о фонтанах.

— Ты покажешь мне самое интересное?

— Сегодня уже поздно, скоро совсем стемнеет. Лучше завтра утром погуляйте по городу. Лучше всего купите путеводитель, они на каждом углу продаются, — вежливо отказалась она.

— Но одному не так интересно! Мне хочется с тобой, — настаивал Рыгор. — Когда у тебя выходной?

Катя сказала, что не сможет помочь ему даже в выходной, она замужем. Рыгор поинтересовался о её муже, мрачно ожидая, как она замнётся, запнётся и затруднится. Но Катя охотно описала его: Мартин работал юристом в туристической компании, увлекался фотографией и футболом. Он чем-то похож на актёра Владимира Меншика. У них две дочери, Тереза и Кристина, Тереза в этом году пойдёт в колледж. Мартин каждый день заезжает за ней к концу смены, добавила она значительно. Рыгор уже не смотрел на её лицо, опустив глаза в тарелку. Она помолчала, потом пожелала приятного аппетита и ушла. «Хотел бы я поглядеть на этого Мартина с дочками, — думал Рыгор с озлоблением. — Достали уже эти фантазии. Вот бы её простудить, сразу бы проверили, есть Мартин или нету его. Да и чёрт с ней». Он доел капусту, положил на стол стодолларовую купюру и вышел.

На улице уже зажглись фонари, освещая низы тополиных крон и первые этажи аккуратных домиков. Хотелось пить, но возвращаться в «Сметану» он не стал. Он медленно пошёл куда-то вперёд, рассматривая вывески над дверями уже закрытых магазинчиков. Скоро он увидел впереди мост, на который поднималась дорога, и набережную внизу. «Наверное, это и есть Влтава», — он пересёк улицу и по наклонному тротуару спустился вниз. За каменным парапетом темнела спокойная река, её течение различалось только по отблескам отдельных струй. Рыгор представлял Влтаву значительно более широкой — и скорее всего, это был один из её притоков. Противоположный берег холмом уходил вверх, там виднелся двуглавый белый собор с высокими шпилями. Рыгор свернул под мост.

Каменные стены с еле видными в темноте граффити отражали звук шагов, а впереди полукругом светлел выход на ту сторону моста. Сразу за мостом располагалось широкое летнее кафе с красной натяжной крышей, освещённое разноцветными гирляндами. За одним из столиков хохотала компания, блестели бокалы. Рыгор подошёл к стойке и спросил у рыжеволосой барменши пива на вынос.

— Какого вам?

— Любого, кроме «Старопрамен», его я уже пил сегодня.

Барменша, полная миловидная женщина с круглым лицом, понимающе улыбнулась, достала из холодильника запотевшую бутылку «Будвайзера» и попросила один евро. Рыгор положил перед ней сто долларов, других денег у него не было. Барменша развела руками и попросила его найти поменять деньги в одном из банков. Она указала рукой направление, по которому можно найти круглосуточный обмен валюты. Рыгор поблагодарил, откупорил банку и пошёл прочь, оставив свою банкноту.

— Эй, молодой человек! Вернитесь! — звучно позвала она. — Этого слишком много! Заберите ваши деньги!

Компания с бокалами оборачивалась на него женскими лицами, смеялась, но Рыгор на сегодня был пресыщен общением. Ему хотелось принять душ, сменить одежду и полежать на прохладном свежем белье. Он опасался, что барменша погонится за ним, но она быстро затихла, видимо привычная к чудачествам туристов. Становилось прохладно. Рыгор вглядывался в жилой квартал справа, намереваясь найти там ночлег. Река здесь расширялась и тоже уходила вправо, и он продолжил путь по набережной, рассчитывая, что она выведет его прямо к цели. Вскоре, миновав небольшой полуостров с памятником в восточном стиле, он вышел к дороге, за которой возвышалась длинная многоэтажка. Напротив пешеходного перехода чернела арка, ведущая во двор дома.

Рыгор настороженно нырнул в черноту и оказался на плохо различимой внутренней территории, со смутными заборами, деревьями, припаркованными машинами и скамейками. Ближайший подъезд был заперт на кодовый замок незнакомой конструкции, но окна первого этажа, не забранные решётками, беззащитно поблёскивали. Рыгор потоптался на месте, вглядываясь в землю: не валяется ли под ногами подходящая железяка? Тротуар был пуст и чист, и он побрёл вдоль стены, напрягая зрение. Жидкие кустики, скамейки из слишком толстых для отлома брусьев, плотно пригнанный к отверстию люк. «Так всю ночь можно искать! Не хрен делать больше», — Рыгор допил последние глотки пива, размахнулся и изо всей силы запустил бутылку в ближайшее окно.

Звон разбитого стекла прозвучал оглушительно, мелодично посыпались осколки. В ближайшей «Шкоде» уныло заголосила сигнализация. Через несколько секунд в разбитом окне загорелся свет и раздался возмущённый визг. Стали зажигаться ближайшие окна. Втянув голову в плечи и пригнувшись, Рыгор побежал дальше, прочь с освещённого пространства. Не споткнуться бы в такой темени! Через несколько подъездов он остановился и перевёл дух. Кажется, его никто не преследовал. «Шкода» пикнула и замолчала, но перед разбитым окном появились люди, они размахивали руками и возбуждённо говорили. «Бутылкой, чем же ещё!» — долетело до него. «Вот черти! И откуда здесь столько народу?» — и Рыгор досадливо выругался.

Свежие пивные пары не давали ему унывать, он придумал новый способ: подошёл вплотную к дому и двинулся по узкой дорожке между стеной и кустиками, подняв руку и толкая рамы. Всё-таки лето, должны же быть открытые окна? Очень скоро его предположение подтвердилось: одно из окон поддалось, беззвучно отворилось внутрь и застыло на полпути, как бы маня за собой, в загадочную темноту квартиры. Рыгор схватился руками за основание рамы, подпрыгнул, шаркнул ногами по стене, подтянулся и с большим трудом навалился грудью на подоконник. В этот момент он вдруг сообразил, что если окно открыто, то квартира наверняка обитаема. «Постараюсь тихонечко, — решил он, — На цыпочках. Пройду насквозь. Главное в подъезд попасть, а там уж найду что-нибудь подходящее». Он стал осторожно перелезать через подоконник и вдруг задел рукой керамический цветочный горшок, тут же полетевший на пол и с грохотом расколовшийся. В глубине комнаты по-женски вскрикнули, завозились, послышался звук передвигаемого стула и быстрые шаги. И не успел Рыгор податься назад, наружу, как ему со скрипом врезали стулом по голове. Он рванулся, толкнулся и упал вниз, на кусты. С трудом встав на ноги, он побежал к ближайшей арке, а вслед ему швырнули чем-то тяжёлым, хрустнувшем и треснувшем при падении.