Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Зазвучала музыка. К удивлению Лявона, это оказалась та самая «Липа», которую пел священник в церкви. Лявон осторожно, стараясь не шуметь, присел на корточки, опершись спиной о стену, и украдкой посматривал то на Рыгора, то на Кастуся. Рыгор застыл за решёткой, вперив неподвижный взгляд в колонку, а Кастусь после второго куплета опустился на диван и откинулся на спинку, потирая рукой лоб.

Nun bin ich manche Stunde
Entfernt von jenem Ort,
Und immer hor' ich's rauschen:
Du fandest Ruhe dort!

На этих словах Кастусь всхлипнул и достал из заднего кармана брюк белый платочек. Он поднял на Лявона глаза, полные слёз и попросил его сделать погромче; Рыгор же отпустил решётку и сидел на полу, наклонив голову и смотря себе под ноги.

Ещё через пять минут, когда надзиратель как-то особенно протяжно вздохнул, а потом засмеялся, легко и медленно, Лявон понял, что пора.

— Полковник, хороший мой, вы счастливы?

— Да, девочка моя, да, — молодым беззаботным движением тот забросил руки за голову, — Спасибо тебе! Ты спросила об этом, и я вдруг понял, что счастлив, очень счастлив.

— И мы с Рыгором счастливы! А разве могут одни счастливые люди держать других счастливых людей взаперти?

— Умочка! Не могут. Бери, забирай его, идите, женитесь, — голос его был мечтательно ласков.

— Так вы откройте. Или ключи дайте.

Кастусь, блаженно кивая, достал из внутреннего кармана ключи и протянул Лявону. Победа! Открывая дверь темницы, Лявон словил себя на том, что песни действуют и на него тоже, и никуда уходить не хочется. «Дождаться Андрона, чтобы и он прозрел, послушав песен? Пусть тоже станет счастлив? Нет, нет, он не станет слушать, а просто устроит погром, у него же на лице написано. Надо держать себя в руках. Надо уходить», — и Лявон стиснул зубы, решив больше не раздумывать, а только действовать.

Рыгор по-прежнему сидел на полу, и даже не пошевелился, когда Лявон дотронулся до его плеча.

— Пойдём! Пойдём, Рыгор! Уходим, пока спецназ не появился, — Лявон потряс его.

— Куда нам идти? Зачем? — Рыгор поднял озарённое улыбкой лицо на Лявона. — Присядь рядом, давай дослушаем. В жизни не слышал такой музыки.

— Успеем ещё послушать! Пошли! А то сейчас придёт спецназ и всё выключит. Переодевайся!

Лявон тянул его за руку, и Рыгор нехотя встал. Он сбросил простыню на пол и взял в руки джинсы.

— Давай, давай, шевелись. Совсем ходить разучился? Нас ждут великие дела! Машины, женщины, деньги, казино и виски. Скорее! Машины, Рыгор, подумай о машинах. Автомобили!

Но Рыгору явно безразличны были автомобили. Выйдя за решётку, он приблизился к Кастусю и обнял его. Кастусь ответил ему с жаром, они расцеловались сначала в обе щёки, потом в губы, а потом заплакали на плече друг у друга. Чтобы оторвать Рыгора от тюремщика, пришлось упереться ногой в диван и сильно дёрнуть. Рыгор обернулся к Лявону и раскрыл ему свои объятия, но тот ловко подхватил его за пояс и вытащил на улицу.

Глава 10. Как Лявон и Рыгор угнали автобус

Собрав последние силы, Лявон дотащил Рыгора, непрерывно восторгающегося красотой мира, до Парка Горького. Они устроились на травке неподалёку от колеса обозрения, и Лявон, прежде чем провалиться в сон, наблюдал, как Рыгор позволил заползти на свой мизинец продолговатому чёрно-оранжевому жуку-пожарнику и восхищённо его рассматривал, поворачивая палец под разными углами. «Вот ведь проняло человека», — даже с некоторой завистью подумал Лявон, закрывая глаза.

Когда Рыгор растолкал Лявона и хмуро спросил, с надеждой глядя на его рюкзак, нет ли чего пожевать, стало понятно, что он немного пришёл в себя от Шуберта, и теперь можно говорить серьёзно. Прошло, наверное, часа два: до вечера ещё оставалось время, но, чтобы добраться до края города засветло, нужно было выступать немедля.

— Куда? За город? — с неодобрением спросил Рыгор. — Что на тебя нашло? Зачем нам туда? Давай лучше заглянем ненадолго в Резиденцию президента. Мне очень хочется пару раз ударить тамошнего министра головой об стену. Много времени не займёт. А потом завалимся ко мне! Я здесь недалеко обосновался, на Площади Победы. У меня там полный холодильник жратвы, и пива вагон.

— Давай-ка сначала споём песню, — предложил Лявон, и Рыгор выпучил на него глаза.

Но Лявон поборол смущение — он чувствовал, что прозрение Рыгора вот-вот улетучится, если не улетучилось уже. «Пятрусь был прав: от Шуберта прозрение выходит слишком нестабильное». Лявон затянул свою любимую «Несказанное, синее, нежное», и Рыгор, вначале покрутив пальцем у виска, вскоре вслушался, смягчился взглядом и стал подпевать сам. Они пели, глядя то друг на друга, то вверх, где в просветах между медленно колеблющимися кронами деревьев проплывали лёгкие полупрозрачные облака.

— Чёрт с ним, с министром, — сказал Рыгор, когда они допели. — В конце концов, я сам виноват, что попал в тюрьму. А вообще он нормальный мужик. Хочешь, познакомлю? У него конфеты есть.

— Погоди. Чувствуешь, как твоё отношение к миру меняется после песен?

— Ну… Есть немного.

И Лявон начал рассказывать ему о песенном прозрении, работе учёных, конечности пространства, симулякрах и бессмертии. Рыгор терпеливо слушал, в одних местах удивлённо качая головой, а в других утвердительно кивая. Он провёл рукой по мягким метёлочкам росших вокруг трав и аккуратно потянул за одну из них. Тонкая длинная травинка с еле слышным скрипом вытянулась из листа, и Рыгор взял в рот её белый сладковатый кончик.

— Слушай анекдот, — предложил он, когда Лявон окончил речь и замолк в ожидании реакции. — Встретились как-то раз Хайдеггер, Бердяев и Бодрийяр и поспорили, кто больше водки выпьет. Выпили по первому стакану. Хайдеггер закусил жареной колбаской, Бердяев — солёным огурцом, а Бодрийяр ничем не закусил, только шепнул что-то в кулак. Выпили по второму стакану. Хайдеггер и Бердяев снова закусили, а Бодрийяр снова что-то шепнул. После третьего стакана упал Хайдеггер, после пятого упал Бердяев. Просыпаются они утром и спрашивают у Бодрийяра — сколько ты выпил? Десять. А что у тебя за слова такие волшебные, которые ты в кулак шептал? Всё просто, — отвечает Бодрийяр, — после каждого стакана надо приговаривать: это не водка, это симулякр!

Лявон пожал плечами, удивляясь легкомысленности Рыгора в такую важную минуту. Он добавил:

— И прошлого у нас нет. Всё, что мы помним — иллюзия. Вот я, вдумавшись в этот факт, лишился отца и брата…

— А у меня вообще никакого прошлого нет, — махнул рукой Рыгор. — Я всегда жил с татой, работал в гаражах, а по субботам ходил в баню. Вот только когда мы с тобой познакомились и банк собрались грабить, в жизни что-то новое стало происходить. Клёво, да?

«Странно, что он так спокойно это воспринял. Наверное, тоже особенность Шуберта, — удивился Лявон, а потом ещё подумал: — Его жизнь изменилась, только когда он познакомился со мной? Что, я какой-то особенный? А может, я и есть сын Господа, о котором говорил священник? Я спущусь в ад, как луч света, и спасу всех!» Он потряс головой, отгоняя вздорную мысль. Мысль отогналась, но от неё осталось возбуждение и желание действовать. Он встал, отряхивая подол сарафана.

— Но жаловаться мне не на что! — рассуждал тем временем Рыгор. — Конечно, неплохо было бы иметь жену и машину, но не есть ли это в конечном счёте гемор? С женой спишь полчаса в день, а оставшееся время она тебя пилит. А машина? Зачем она нужна, если торопиться всё равно некуда? Лучше прогуляться пешком. Жира на пузе меньше будет, — он засмеялся и хлопнул себя по животу. — А деньги? Вообще дебилизм. Работать ради денег, чтобы потом на них покупать женщин, машины и еду?

— Что ты несёшь! — остановил его Лявон, про себя попеняв на Шуберта ещё раз. — Как ты можешь говорить о том, чего не пробовал? Нельзя сидеть сложа руки!

58
{"b":"550530","o":1}