Девушка повела взглядом по стенам палатки. Представленный товар на первый взгляд выглядел нагромождением хлама: какие-то сундуки по углам, загадочного вида верёвки, свешивавшиеся с перекладин под низким потолком, короба и ящики. Недалеко от входа стоял длинный узкий стол, на котором лежали мелкие товары. Кира подошла к столу: среди прочего здесь был старый компас, стрелка которого принялась бешено вращаться, едва девушка взяла его в руки, длинное перо с позолоченным наконечником, браслет из меди с голубым глазом, моргавшем как живой (Кира очень понадеялась, что именно «как»), подзорная труба с выдвижными стёклами, объёмное зеркало в глубокой чаше, рядом с которым на расшитом кусочке ткани лежало нечто, напоминавшее ключ, длинной в палец палец трубочка, серебристая и тонкая, и явно полая внутри. С одного конца трубочка заканчивалась кольцом, на котором были просверлены пять дырочек, с другой стороны она немного расширялась, и была слегка приплюснута. «Ключ» болтался на серебристой цепочке-змейке, продетой сквозь кольцо.

— А это для чего? — спросила Кира, оглянувшись к продавцу. — Какой-то музыкальный инструмент?

— Вы почти угадали. — краснокожий подошёл поближе. — Это свисток для пустынных сцинков. Почти всё, что вы здесь видите, так или иначе связано с ними. Этот свисток издаёт звук, который заставляет сцинков паниковать. Его используют охотники, чтобы легче было ловить перепуганных животных.

Кира повертела свисток в руках, потом поднесла к губам и неуверенно дунула, раздалась тонкая мелодичная трель, словно кто-то звонил в несколько крошечных хрустальных колокольчиков.

— И сколько же он стоит? — полюбопытствовала Кира.

Не то, чтобы она собиралась распугивать ящериц, просто ей понравилось, как звучал свисток.

— Десять жемчужин. — на миг задержав дыхание, ответил продавец.

— Грабёж! — искренне возмутилась Кира (в ценовых вопросах она, кстати, по-прежнему не разбиралась, но главное ведь уверенность!). — Да ему жемчужина — красная цена!

— Какая жемчужина?! — в свою очередь вскричал продавец, из чего девушка заключила, что стоит свисток всё-таки дороже, но уж никак не десять.

— Четыре. — предложила она.

— Сударыня, это форменная наглость! Восемь.

— Четыре. — повторила Кира, приободрившись уступкой.

— Семь, и не жемчужиной меньше!

— Пять, и на этом закончим.

Кира выразительно положила свисток на стол. Продавец тоскливо вздохнул и передвинул свисток к девушке.

— Пять. — согласился он.

Через минуту гордая обладательница бесполезного сувенира шагала по рынку с сияющей улыбкой.

— Видел, как я его? — спросила она вора. — Слушай, он правда стоит пять жемчужин, или я проторговалась?

— Вообще-то шестьть было бы средней ценой. — ответил Клауд. — Куда теперь?

Кира посмотрела на солнце, уже перевалившее к вечеру, но пока ещё не думавшее закатываться.

— А что тут ещё интересного есть? — спросила она в ответ.

— Много чего, мы и десятой доли не видели!

— Тогда, пожалуй можно возвращаться. — решила Кира. — Всё равно всё посмотреть не успеем, а я, честно говоря, уже нагулялась.

Они повернули к выходу с рынка. Кира то и дело тянулась к свистку, болтавшемуся у неё на шее на манер кулончика.

— Поосторожнее с этой штукой. — посоветовал Клауд.

— А фто? — просвистела Кира, не успев выпустить свисток изо рта.

Над рядами разнеслась переливчатая трель.

Клауд ответил одним словом (Кира его не поняла, но вряд ли это было пожелание доброго утра), а ряды вокруг них точно взорвались. Кира даже не сразу сообразила, что происходит: люди вдруг ломанулись кто куда, в воздух полетели палатки, по земле покатился сброшенный с лавок товар…

— Бежим, что встала?! — прокричал Клауд, дёрнув девушку за собой.

Они понеслись вместе с толпой, мимо вставшей на дыбы телеги. Кира скосила глаза и увидела, что под телегой поднимается ящер. Он шипел и гневно бил хвостом. Его сородичи носились вокруг, развлекаясь разорением палаток и сбиванием с ног людей.

— Что это?!

Кира шарахнулась от стегнувшего хвостом ящера, потеряла равновесие и полетела на землю, но Клауд успел вовремя подхватить её и помог выровняться. Они поднырнули под оседающую палатку, пробежали её насквозь и вылетели с другой стороны.

— Кто тебя просил свистеть? — прорычал Клауд на бегу.

— Продавец ни о чём таком не предупреждал! — возмущённо выкрикнула в ответ Кира, памятуя о том, что лучшая защита — нападение. — Свисток только для пустынных сцинк… Это всё пустынные сцинки?!

— Первый приз за сообразительность!

Клауд резво вскочил на бортик телеги, спрыгнув с другой стороны, Кира по инерции едва не влетела в неё, но всё-таки вовремя изменила направление и обежала телегу сбоку. Скоро они выбрались из основной свалки, но перепуганные ящеры продолжали бесноваться у них за спиной, разрушая всё вокруг, и друзья не останавливались, пока не оказались за пределами рынка.

— Я же не нарочно! — попыталась оправдаться Кира. — Предупреждать же надо!

— Я предупредил!

— Поздновато! — отпарировала Кира.

Клауд застонал и в сердцах махнул рукой: спорить с девушкой было бесполезно, это он уже давно понял. Он двинулся прочь от порта, и Кира понуро поплелась следом. Что она могла поделать? В конце концов, то, что для местных очевидно, для неё — тайна за семью печатями.

Вечер приблизился вплотную и дышал в затылок уходящему дню; на улице стало заметно меньше прохожих. К ломбарду они пришли в молчании. Такере вынырнул из переулка так неожиданно, как умеют только наёмные убийцы и комендантши общежитий с многолетним стажем. Оглядев их хмурые лица, Такере усмехнулся уголком губ.

— Минут десять назад туда вошёл человек, думаю, это тот, кого мы ищем. — сказал он. — Идём сейчас, действуем так, как будто мы посыльные: отдашь ему коробку, дождёшься оплаты, а там сообразим по обстановке.

— Только не жди, что я стану помогать в убийстве. — предупредил вор. — Мы тебя привели, дальше разбирайся с ним сам.

— Разумеется.

Они направились к магазину, но у входа Клауд резко остановился и обернулся к Кире.

— Ты с нами не идёшь.

— Это почему?

— Потому! Здесь подожди.

— Такере, вон, идёт! — возмутилась девушка. — Его же слова, что его узнать могут!

— Это уже не важно, — сказал Такере, — добром наша встреча всё равно не кончится — у нас ведь нет печати.

— Поэтому ты остаёшься. — заключил вор. — Стой тут, и чтобы ни шагу в сторону не делала!

Кира набычилась и скрестила руки на груди, но она ещё чувствовала себя виноватой за беспорядок, учинённый на рынке, и решила не спорить. Вор и убийца скрылись в магазине, а она осталась стоять у двери. В одиночестве, впрочем, девушка скучала не долго…

— Добрый вечер. Ваш хозяин уже вернулся? У нас к нему дело.

— Да, мастер Ивори ждёт в кабинете. Я предупредил его о вашем визите. — подобострастно кивнул продавец. — Проходите, вам наверх и направо.

Окон на втором этаже не было, и коридор тускло освещала единственная лампа. Клауд и Такере переглянулись.

— Рад, что дурное предчувствие не у меня одного. — жизнерадостно улыбнулся вор.

На губах убийцы заиграла азартная улыбка, он постучал, и они вошли.

Кабинет ярко освещали лампы, вдоль стен стояли книжные шкафы, на полу лежал мягкий ковер, а в углу, под картиной с изображением толстой лошади на охапке сена, красовался глобус. Спиной к окну и закинув ноги на стол, сидел человек. Если бы требовалось описать его одним словом, то этим словом, без преувеличений, стало бы «клоун»: лицо человека толстым слоем покрывали белила, над веками синели тени, а губы вызывающе горели ярко-малиновым цветом. Он был в чёрном цилиндре, фиолетовых штанах и тёмно-зелёном фраке поверх голубой рубашки. Из башмаков с золотыми пряжками выглядывали носки разного цвета. В комнате Ивори был не один: пятеро охранников, похожих друг на друга как братья-близнецы, стояли вокруг с непроницаемыми лицами, напрочь лишёнными отражения каких-либо мыслей.