А можно ли сказать, что герцог Карл Бургундский имел больше радостей и развлечений, чем наш король, о котором я вел речь? Правда, в юности у него их было немало. Он ведь ничем не занимался примерно до 32 лет и был до этого возраста здоровым и безмятежным. А затем начал ссориться с управителями своего отца, которых тот поддерживал [418]. По этой причине он удалился от него и уехал в Голландию, где был хорошо принят, и вошел также в сношения с горожанами Гента, которых навещал иногда. Он ничего не получал от отца, но Голландия была очень богатой областью и делала ему щедрые дары, как и многие крупные города других областей, в надежде обеспечить себе в будущем его благоволение; и это всеобщий обычай – стремиться угодить больше тем людям, которые надеются на усиление в будущем своей власти и могущества, чем тем, кто достиг уже предела и не может подняться выше; первым выражают больше любви, особенно в народе. Вот почему герцог Филипп, когда ему сказали, сколь сильно гентцы любят его сына и как тот умеет управляться с ними, ответил, что они всегда очень любили своих будущих сеньоров, но едва те становились действительными сеньорами, они их начинали ненавидеть. Эта пословица была верной, ибо никогда, после того как герцог Карл стал сеньором, они не проявляли любви к нему, что они и доказали, как я говорил в другом месте. Со своей стороны и он перестал их любить. А его наследникам они причинили даже больше вреда, чем ему самому.

Продолжая свой рассказ, хочу спросить: какие удовольствия знал герцог Карл с тех пор, как начал войну за земли Пикардии, выкупленные нашим королем у его отца, герцога Филиппа, и вступил с другими сеньорами королевства в лигу Общественного блага? – Одни труды, и физические и умственные, без всяких радостей, ибо вскружила ему голову слава и толкнула его на завоевание всего, что казалось ему подходящим. Каждое лето он отправлялся в поход и с большой опасностью для собственной персоны брал на себя всю заботу и попечение о войске и даже оставался недоволен собой, хотя вставал первым, а ложился последним, совершенно уставшим, как самый жалкий человек из его войска.

И если он некоторые зимы отдыхал, то в это время озабочен был тем, чтобы найти деньги. Так что он каждый день трудился с шести утра, не зная никаких удовольствий, кроме славы, которую он вкушал от этих трудов и от приема многочисленных посольств. В этих заботах и бесславии он и кончил свои дни, убитый швейцарцами под Нанси, как Вы уже слышали. Что приобрел он этими трудами и что за нужда ему была в них, если он был столь богатым сеньором и владел столькими прекрасными городами и сеньориями, где мог бы, если б захотел, жить в свое удовольствие?

Затем следует сказать о великом и могущественном короле Англии Эдуарде. В ранней юности он был свидетелем того, как был разбит и погиб в сражении его отец, герцог Йоркский, вместе с отцом графа Варвика. Граф Варвик опекал короля Эдуарда и вел его дела, пока тот был молод. По правде говоря, он и сделал его королем, ради чего свергнул короля Генриха, который многие годы царствовал в Англии и был, по моему и всеобщему суждению, настоящим королем; однако такие вещи, как королевства и большие сеньории, господь бог держит в своих руках и распоряжается ими по своей воле, ибо он – начало всего.

Причина, по которой граф Варвик служил дому Йорков против короля Генриха Ланкастерского, кроется в розни и вражде, которые раздирали дом безумного короля Генриха; и королева, его жена, которая происходила из Анжуйского дома и была дочерью короля Рене Сицилийского [419], взяла сторону герцога Сомерсета против графа Варвика; но все считали короля Генриха, так же как его отца и деда, законными королями. Как кажется, этой даме лучше было бы взять на себя роль судьи или посредника между партиями, чем говорить: «Я поддержу эту сторону», – ибо из-за этого произошло много битв и в конечном счете почти все как с одной, так и с другой стороны погибли. Но ведь государям внушают, что, вмешавшись в такие распри и споры, они смогут быть в курсе событий и держать обе партии в страхе. Я готов согласиться, что юному королю стоит поступить таким образом в случае спора между дамами, ибо это обеспечит ему приятное времяпрепровождение и он будет знать все их новости; но нет ничего страшнее участия в распрях между мужчинами – принцами и доблестными, храбрыми мужами. Это значит разжечь огонь в своем доме, ибо очень скоро кто-либо из них скажет: «Король против нас» – и станет искать сторонников, войдет в соглашение с врагами короля. Одни объединения орлеанцев и бургундцев должны бы на сей счет умудрить королей, ибо война между ними тянулась 62 года и в нее вмешались англичане, намеревавшиеся воспользоваться ею, чтобы овладеть всем нашим королевством.[420]

Возвращаясь к королю Эдуарду, нужно сказать, что в тот момент, когда он достиг своих целей, он был юным и самым красивым на свете государем; он, как никто, любил развлечения, женщин, празднества, пиры и охоту. И, как мне кажется, эта пора приятной жизни продолжалась 16 лет или около того, пока не начались разногласия с графом Варвиком [421]. Хотя король был изгнан из королевства, борьба эта тянулась недолго, и король вернулся, одержав победу. Он стал больше, чем прежде, предаваться удовольствиям, не боясь никого, очень растолстел и располнел. И в расцвете лет от этих излишеств у него начались боли в пояснице, и он довольно быстро умер от удара, и после него погиб весь его род.

В наше время царствовали еще два доблестных и мудрых государя: король Венгрии Матвей и император турок Оттоман [422].

Король Матвей Венгерский был сыном одного рыцаря, которого называли белым валашским рыцарем [423], который, хотя и был простым дворянином, отличался большим умом и доблестью, благодаря чему многие годы управлял королевством Венгерским и одержал немало побед над турками, оказавшимися по соседству с его королевством после незаконного захвата сеньорий в Греции, Славонии и Боснии. Вскоре после его кончины в совершеннолетие вступил король Ланцелот [424], которому и принадлежало это королевство вместе с Богемией и Польшей. Как говорят, ему посоветовали схватить обоих сыновей названного белого рыцаря под тем предлогом, что их отец взял слишком большую власть в королевстве, пока король был ребенком, и что его дети, которые были очень влиятельны, могут пожелать сделать то же самое, что и их отец. Поэтому король Ланцелот решил их схватить и так и поступил. Он велел немедленно казнить старшего из них [425], а Матвея, второго сына, заключить в тюрьму в Буде, главном городе Венгрии; но тот пробыл там недолго, вероятно, потому, что господь бог благосклонно взирал на дела его отца, ибо вскоре король Ланцелот был отравлен в Праге одной женщиной из приличного добропорядочного дома, брата которой мне приходилось видеть. Король и она были влюблены друг в друга, и она была возмущена тем, что он собрался жениться во Франции на дочери короля Карла VII, ныне являющейся принцессой Вианской [426], ибо это означало, что он отказывается от того, что ей обещал. Она отравила его в ванне, дав съесть яблоко, разрезанное ножом, смазанным ядом.

Сразу же после смерти короля Ланцелота венгерские бароны собрались в Буде, чтобы избрать короля согласно обычаю и привилегии, в соответствии с которой они устраивали выборы, когда умирал король, не оставивший детей. И разгорелась между ними ненависть и вражда из-за короны. В городе появилась вдова упомянутого белого рыцаря, мать Матвея, с очень большой свитой, ибо у нее было много наличных денег, оставленных ей мужем. Поэтому ей удалось быстро собрать значительное войско, тем более что, как мне кажется, она имела много сторонников среди баронов и горожан ввиду большой власти и влияния, коими пользовался в королевстве ее муж. Она направилась прямо к тюрьме и освободила сына. Часть баронов и прелатов, собравшихся на выборы короля, в страхе бежала. А оставшиеся избрали Матвея королем [427], и он правил королевством к своей великой славе, снискав больше почтения и хвалы, чем любой другой король в последнее время. Он был одним из самых храбрых людей своего времени и одержал внушительные победы над турками. Во время его царствования его королевство ни в чем не потерпело ущерба; напротив, оно расширилось как за счет турок, так и за счет Богемии, большей частью которой он владел, а также Валахии, откуда он происходил, и Славонии, а в Германии он захватил у императора Фридриха большую часть Австрии и держал ее до самой своей смерти, которая случилась в Вене в 1491 году[428].