Хотя у него было и собственное приглашение в Бетховенский, он не мог отказать даме. Тем более такой влиятельной, как Спесивцева. К тому же он прекрасно помнил, как прежде Виолетта не раз игнорировала его недвусмысленные ухаживания. Так что сегодняшняя просьба была некоторой компенсацией за прошлое. Хотя, конечно, ему не улыбалось утешать прежнюю Лёвкину пассию, но в Виолетте был тот особый лоск, который Котову представлялся верхом светскости. Да, во всех смыслах, как официальный кавалер он куда больше подходит великосветской львице Виолетте, чем выскочка–парвеню Кобрин.

— Кстати, Стас, я слышала, вы собираетесь приобрести знаменитое перелыгинское поле? — Виолетта вкрадчиво положила свою душистую ладонь в предложенную Стасом руку.

— Откуда такая информация? — напрягся Котов.

— Из, можно сказать, первоисточников, — улыбнулась Виолетта. — Да не волнуйтесь вы так, Стас. Вы ведь знаете, что у вас есть конкурент?

— Это Лёвка? — моментально догадался Стас. Вот ведь ушлый тип, этот доктор Кобрин! Как чёрт из табакерки выскочил и здесь. Не зря Стаса уже не первый день терзали подозрения, что именно Лёвушка подбирается к капустному полю, заставляя тюфяка Ситникова поднимать цену на землю и распуская по Перелыгину нелепые, фантастические слухи.

Виолетта не ответила, но, соглашаясь, склонила голову и тонко улыбнулась.

— Спасибо, Виолетта! Предупреждён, значит — вооружён! — поблагодарил Котов и лишь в последний момент вспомнил, что должен пропустить Виолетту вперёд — они уже поднялись к Бетховенскому залу.

На входе стояло два дюжих молодца в тёмных костюмах и с антеннами за ушами. Виолетта достала из сумочки приглашение и протянула одному из них. Стас, усмехнувшись, всё же достал из внутреннего кармана пиджака и своё. Виолетта, краем глаза увидев его манипуляции, в ответ тоже усмехнулась: ну, не может Стас без того, чтобы не продемонстрировать свою официальную причастность к полуправительственному мероприятию.

— Не беспокойтесь, Стас, — Виолетта пожала его руку своей — сухой и горячей. — Я попробую сейчас помочь вам в решении этого вопроса.

На банкете было шумно и душно. На столах — тесно и вкусно. Впрочем, на выпивку и закуску налегали в основном артисты. Народ солидный по большей части занимался разговорами.

Бетховенский зал видел многих правителей и правительств за свою долгую театральную жизнь и, честное слово, эти, нынешние, были не из худших. По крайней мере, пили много меньше, чем в далёкие уже советские времена. Хотя стол был уже не тот — слишком много заморского, баклажанного. Креветки пучеглазые, коварные скользкие улитки, суши с роллами. А где сациви? Где лобио, чахохбили, баклажаны, наконец? Неизменными оставались блины с икрой и малосолёной сёмужкой — блюдо на все режимы, аполитичное такое блюдо.

Публика на фуршете была отборная. С пяток вице–премьеров, почти полностью — министерский корпус, крупные во всех смыслах бизнесмены. Экие меломаны! Похоже, питерская мода на оперу прижилась в Москве вполне успешно.

— Ну, за удачу? — Виолетта взяла с подноса подскочившего официанта бокал шампанского.

Стас выбрал коньяк и осторожно, чтобы не разлить Виолеттино шампанское, прикоснулся большой круглой рюмкой к её бокалу:

— За вашу красоту, — отвесил он неловкий комплимент.

Коньяк горячей струйкой проскочил горло, теплая волна разлилась в груди. Стас, ловя кураж, расправил молодецки плечи и потянулся к галстуку. Но остановился — рано ещё расслабляться, вечер только начинается. Виолетта, обдав сладкой волной парфюма — яблоко с корицей плюс горечь мимозы — уже вовсю работала. Стас с удивлением наблюдал, как она по–свойски здоровается с очень даже статусными мужиками, изящно закидывая голову в благодарном смехе. Видно, уже поддавшие мужики не скупились на комплименты.

Хлопнув ещё коньячку, Стас закусил тарталеткой, в которой оказался сырный салат. Блин! Кажется, с чесноком, — расстроился он и украдкой закинул в рот ментоловую пластинку. Он уже наметил, с кем переговорить. Замминистра по транспорту, раз, председатель Фонда промышленников, два…

Но краем глаза он продолжал следить за порханием Виолетты. Как–никак сегодня он в некотором роде её официальный кавалер. И эта роль ему всё больше и больше нравилась. А в особенный восторг он пришёл, когда Виолетта по–свойски расцеловалась с вице–премьером Демьяновым.

Это было уже что–то совсем новенькое. Стас и предположить не мог, что Спесивцева накоротке с самим МихМихом, Мишей — «пять процентов», как за глаза называли Демьянова. Этот вице был одним из самых влиятельных людей нового правительства, а кличку свою снискал потому, что от каждого крупного проекта откусывал по слухам именно те самые пять процентов. Естественно, в свою пользу — не в государственную же, в самом деле.

Учитывая количество проектов, а также их масштабы, Демьянов по праву считался самым вице изо всех вице. А вот поди ж ты! Виолетта щебечет с ним, как с близким родственником! Вот это финт! Покруче «Формулы»!

Стас от изумления даже проглотил ментоловую пластинку. А когда увидел, что Виолетта машет ему рукой, приглашая присоединиться, и вовсе оцепенел. На такую удачу, как личное знакомство с Мишей–пять процентов он сегодня, признаться, не рассчитывал. Ай да Виолетта!

На негнущихся ногах Котов подошёл к Виолетте.

— Миша! — Виолетта бесцеремонно потеребила вице за рукав смокинга. — Познакомься!

Михаил Михайлович, отвечавший на вопрос главы крупного банка, кратко извинившись, развернулся всем телом к Виолетте и Котову. Об этой его особенности — крупный Демьянов не умел крутить головой, а к очередному собеседнику оборачивался всем туловищем — Котов знал прежде понаслышке, и лишь теперь смог убедиться воочию.

— Это мой друг, — Виолетта слегка понизила голос. — Станислав Евгеньевич!

Котов склонил голову, а Демьянов протянул ему руку.

— Демьянов, — представился он, оценивающе разглядывая зардевшегося Котова.

— Котов, — Стас ответил на крепкое рукопожатие.

— Тот самый друг, — продолжала Виолетта, — который хочет купить то самое капустное поле! Ну, я тебе только что говорила!

Ни фига себе, они на «ты»? — изумился Котов и приятно улыбнулся. Мол, да–да, тот самый, из капусты. Все мы оттуда. Кроме тех, кого аист принёс.

— А… Тот самый! — неожиданно обрадовался Демьянов и расхохотался гулким басом. Виолетта столь же радостно подхватила смех.

И чего смешного? — хотел обидеться Котов, но не решился.

— Зря вы с этим полем затеяли, честное слово! — сообщил Демьянов, и Виолетта подмигнула Котову. — Уже на правительственном уровне принято решение, будем мемориал там делать.

— Мемориал? — изумился Стас.

— Именно. Памяти павших. Никто не забыт, ничто не забыто, — пробасил Демьянов. — Так что, если купите, придётся государству уступить. Продать или — лучше — подарить, да Виолетта?

Демьянов дружески приобнял Виолетту за плечи и улыбнулся:

— Подарить, оно будет патриотичнее! — и монументальный вице отвернулся всем телом, отвечая на приветствие какого–то сухощавого японца, не иначе как посла.

— Ну, всё понятно, Станислав Евгеньевич? — баском, подражая вице, спросила Виолетта, когда они отошли к столу.

— Спасибо, Виолетта! — Котов с чувством поцеловал Виолетте руку, показав весьма продвинутую плешь. — Отныне я — ваш должник навеки. Скажите, э–э–э… — он замялся.

Виолетта смотрела выжидающе. В глазах её метались искорки. Ну что за женщина — огонь да и только!

— Скажите, а Лев э–э–э Викторович, про это решение правительства знает?

— И не узнает, — категорически заявила Виолетта.

Да, с нею лучше дружить, — подумал Котов и ещё раз поцеловал руку, пахнущую мимозой.

— Может быть, вечером… — начал он, но Виолетта отрицательно покачала головой.

— Я уже Мише обещала заехать к ним домой, — и, увидев, что от изумления у Котова расширились глаза, пояснила со смехом. — Мы с Мишей и его женой Галей — одноклассники. Я же — питерская, вы что, не знали?