– Дом мой не в лесу, а тут, на поляне, – упрямился отец. –А Южане действительно дикари. Да не отдаст свой любимый дом на растерзание вандалам ни один умный и храбрый нэсс!

– Любимый дом! – уже точно сам себе, принялся кривлять Подбородка Подбо. – Любимый дом! Как ругать и браниться – так дом не любимый, а как уйти, как положено, в лес со всеми – так не могу оставить «любимый дом»!!! Ну что за старик!

– Здоровье, ценная и нужная всем вещь! – раздалось вдруг с края поляны. Там появились еще два нэсса. Один с белыми волосинами и морщинистым лицом, в широкой длинной рубахе, как у Подбородка. Другой – обычный нэсс, с такими же, как у Подбо пузырьками внутри волосин. Говорил тот, что старше. – Да не оставит умный и храбрый нэсс глупого друга своего в его бесконечном упрямстве! Когда-то друг звал его на чай. И где?

Одна из веточек живого дома-дерева тут же поднесла к гостям еще две чашечки . Потом поставила посреди доски большой кувшин, похожий на цветок.

– У людей, говорят, морока с детьми… – тем временем многозначительно произнес молодой нэсс, глядя на нашего Подбо. – У нас – в основном со стариками. Людям проще – дети ведь вырастут.

– Согласие я чувствую к тебе, друг мой Само, – горестно вздохнул наш Подбо. – Что ж, встретимся с южанами достойно…

Подбо не успел окончить фразу, а на поляну уже выскочили первые южане. Все, как один, в тельняшках. Все с завязанными на затылках косынками, прикрывающими волосы. Они резво орудовали большими ножами, расчищая тропку от растущих по бокам кустов, и превращая ее в довольно широкую дорогу.

– Дошли! Дошли! – закричали они кому-то назад. – Северяне тут!

Спустя миг на поляне появилась довольная физиономия драконенка. Нет-нет, это был маленький драконенок-подросток. Возможно, даже абсолютно безобидный. Но у наших нэссов внизу волосы повставали дыбом. Ничего удивительного, показавшаяся голова сама по себе была размером с половину каждого из северян.

– Они боятся! – довольно констатировал чинно восседающий на драконьем лбу южанин. – Очень хорошо! Признайтесь, где у вас прячется человеческий вещевод, и мой дракон не спалит ни этот лес, ни это дерево! – крикнул он.

Наши нэссы удивленно уставились на него, но промолчали.

– Ах, так! Начнем тогда с дерева!

Подергивая за кисточки драконьих ушей, южанин направил пасть дракона прямо на дом Подбородка. Хозяин дома встал, неторопливо взял свою чашечку с чаем и переместился, оказавшись на пути дракона.

– Старик, отойди! – крикнул южанин. – Иначе мой дракон спалит тебя вместе с этой дубиной!

Подбородок отрицательно покачал головой. Похоже, он скорее погиб бы, чем позволил кому-то издеваться над своим домом.

– Что? Ты перечишь?! Мне?! Предводителю южных нэссов?! Да кто ты такой?! Может, воспользуешься правом Приказа Северян, а?!

Над поляной повисло напряженное молчание.

– О каком Праве Северян они говорят? – шепотом спросил Денис.

– Ой, какой ужас! – быстро затараторила наша провожатая. – Неужели воспользуются?! Понимаете, – тут же кинулась объяснять она. – Древними традициями за северянами закреплено одно нерушимое право – в любой ситуации мы можем отдать один указ южанам. Всего один, представляете? Много зим уже это право остается нереализованным. Мы храним его для какой-нибудь сверхважной ситуации. Это не может быть какой-то глобальный приказ – прекратить войну или перейти к нам в вечное услужение… Нет… Всего лишь одно маленькое указание. И потому мы храним его, не используя. Неужели сейчас, ради вашего сокрытия старейшина решится воспользоваться этим правом?! Ради каких-то людей? Существ, пришедших в наш мир без приглашения, и исследующих нас, наши тайны, наши обычаи, без всякого уважения… Ой, – нэсси смутилась. – Я наговорила лишнего, да? Ой, мне влетит!

Все мы, затаив дыхание, ждали ответа северных нэссов.

– Я – скромный северный нэсс Подбо, – ответил за старика сын. – Мой отец, нэсс Подбородок никому не желает зла. Не желает он также и использовать Древнее Право. Зачем вы кричите? Мой друг – северный нэсс Само и его отец – нэсс Самородок – наши лучшие гости. Что подумают они о нашем доме, обнаружив, что на его хозяина кто-то так орет.

– Я – отважный командир Вы. – южанин, кажется, обрадовался, что тут есть хоть кто-то, с кем можно разговаривать. Отец послал меня разыскать вещевода Дениса – человеческого волшебника и антинэссьего преступника. Мы думаем, что вещевод у вас. Это противоречит соглашению между нашими народами. Детей – вам. Взрослых – нам.

– Мы единый народ, – очень спокойно проговорил Подбо. – Мы – нэссы. Я готов принять от вас южане, знак черной розы, чтобы поклясться, что вещевода нет с нами! Вы проверите клятву и немедленно уйдете отсюда.

– Хм-м-м… – южанин Вы явно не ожидал такого поворота событий.

– Ой, нет-нет-нет, – вдруг в отчаянии зашептала нэсси На. – Ой! Подбо-то думает, что я отвела вас к лазу, и что вы уже в Междумирье! Поэтому он клянется, что вас с ним нет. Вас и не должно быть… Ой-ой-ой! Что делать? Бежим успевать!

И я, и Денис, и Марго слышали раньше, что такое клятва знаком черной розы. Одна Настасья прибывала в неведении.

«Нэссу, приносящему клятву, на плече выжигают черную розу специальными щипцами клятвы. Это больно, но это – не самое страшное. Страшнее другое – если нэсс солжет, изображение розы начинает раскаляться жжет нэсса, покуда тот не сгорит. Совсем. До тла. Клятву на знаке черной розы приносят очень редко, причем только очень отважные и честные нэссы. Носитель розы навсегда теряет право говорить неправду. Всю дальнейшую жизнь, он должен сто раз думать, прежде чем что-то сказать, если не хочет сгореть заживо…»

Все это Денис объяснял Настасье на ходу. Что есть силы мы неслись – сначала ползком, потом прыгнув с дерева, уже бегом – следом за перепуганной На. С поляны Подбо при этом доносились странные звуки. То одобрительные возгласы южан, мол «Отлично! Пусть клянется на розе! Вот это нэсс! Вот это храбрец!», то душераздирающая тишина, то стон Подбо и новый гул толпы: «Терпи-терпи, нэсс! Если солжешь, вот тогда будет боль, а это так – игрушки! Все! Клянись! Клянись давай!» Тут мы уже настолько отдалились от поляны, что не слышали даже самые громкие возгласы. Судя по всему, именно сейчас героический нэсс Подбо произносил слова своей клятвы.

– Срочно, отец! Быстрее! – На нырнула под первый же корень громадного дерева и закричала куда-то вглубь: – Нэсс Народ, от нас зависит жизнь милого Подбо!!!

Нэсс Народ оказался на удивление понятливым. Быстро позагибав корни дерева, под которым сидел, в какие-то специальные знаки, он кивнул нам на открывающийся прямо в земле люк погреба.

– Вам туда! – скомандовала нэсси На. – Фуух! Кажется, успели!

И тут же, словно в насмешку, издалека послышался грозный рев толпы южан:

– Обманул! Смотрите, горит! Наврал! Вещевод здесь! Жечь поселок, искать Вещевода!

– Го…го…горит, – ставшими вдруг белыми губами повторила На. – Милый Подбо горит…

В тот же миг глаза ее закатились, волосы опали, как неживые, и девочка упала на землю. Нэсс Народ, кинулся к дочери.

– Обморок! – быстро констатировал он. – Ну что вы стоите? Мне лаз закрывать надо, пока южане не добрались.

– Прыгайте в лаз! – едва шевеля губами, прошептала На. – Может, ваше исчезновение еще спасет Подбо. Может, роза почувствует, что клятва его теперь правдива и сжалится! О! Мы стали причиной его лжи! О!

Разумеется, спорить мы не стали. Я прыгнул первым – просто успел добежать до лаза быстрее Дениски.

«Прощай, Волшебный Мир! Отныне и навсегда, я буду волшебным псом реального мира… Прощайте, надежды отыскать первую хозяйку!» – мысленно закричал я.

«Прощайте, мечты о работе в Институте Невозможностей! Нету больше того института, о котором я столько бредил, и не надо – буду жить в своем мире! Буду мириться с реальностью!» – автоматически подбадривал сам себя Дениска, прыгнувший следом за мной.

«Прощай, карьера волшебницы! А ведь так хотелось бы стать настоящей колдуньей! Здесь это невозможно сейчас, но уж там – в реальном мире, это невозможно вообще… Эх…» – как обычно, приняв какое-то решение, Настасья сожалела о нем.