«Топа, не молчи! – позвала, тем временем, Настасья. – Ставь заслон от подслушивания, и говори смело все, что думаешь! Все-таки молодец эта Галлюцинация, такому полезному приему научила! И я тоже ничего! Так легко усвоила первый урок! Похвали меня! Уверена, теперь мы очень скоро отсюда сбежим! Мне бы только чуть-чуть… Чуть-чуть научится правильно колдовать, и все. Не волнуйся, Топочка, я после первых же занятий пойму, как наколдовать нам встречу с Дениской. Я же умею «схватывать на лету», ты помнишь?»

Да уж! Я помнил. Недавно классная руководительница Настасьи сказала на родительском собрании: «А вот Настя у нас умеет все схватывать на лету!» Правда я помнил также и то, что добавила учительница в продолжение: «Схватить схватит, а вот что делать с этим – не знает. Вроде тему быстрее всех поняла, но разбор практических занятий прослушала, поэтому с контрольной справилась средне…» Так что особых иллюзий относительно Настасьиных способностей я не питал. Все эти: «Как только смогу, сразу же перенесу нас с тобой к Дениске!» были обычными щенячьими фантазиями.

Честно говоря, я уже до кончика хвоста был уверен, что зря не помешал Настасьиной отправке в Волшебный мир. Вся окружающая обстановка – и эта бесконечная дорога, и роботесса, и залезающая прямо в голову галлюцинация… Все это пахло чем-то отвратительным… Но жаловаться было не на кого, поэтому я смиренно молчал и даже подбадривал окружающих. Виляющий хвост собаки всегда поднимает настроение ее хозяина, никогда не замечали?

– Нет, ну бывают же люди!!! – наша роботесса продолжала изводиться. Изо всех своих железячных сил она возмущалась поведением Галлюцинации. – Ведь попадаются педомаги, как педомаги, встретят, поблагодарят, что довела группу, пригласят всех в замок… А эта вечно как появится, так давай всем головы морочить! «Выполняй!» Нет, ну будто я у нее в подчинении! От таких вот приказов я всегда выхожу из себя! Совершенно!

– Вот это повезло! – не слушая дваждыответчицу, ахала Анюта. – В смысле за пару минут сразу столько чудес увидели. То в голове шумит, а теперь вот сквозь землю проваливается. Вот это магиня!

– Попрошу не слишком превозносить умения госпожи Коллективной, – дваждыответчица уже взяла себя в руки и говорила довольно спокойно. – В том, что она скрылась под землей нет ничего удивительного – она специально удалилась так эффектно: наступила на крышку самозаглатывающего подземного люка, под которым кроется подземный ход, ведущий в замок. Последуем за ней!

С этими словами роботесса прыгнула куда-то вперед и исчезла в воронке, тут же образовавшейся в песке.

– Вероятно, нам следует идти туда. Похоже, это и есть то место, где начинается подземный ход, – после долгой паузы проговорил Марик и неуверенно шагнул вперед. Песок раскрылся воронкой и принял храбреца!

Настасья замешкалась, крепко схватив меня за ошейник. Я не удивился, зная, что хозяева всегда так делают при виде машин или других каких опасностей. Хватание за ошейник действует на хозяина успокаивающе, потому моей девочке тут же полегчало.

– Что ж! Надо идти! – решительно сказала она. Одной рукой держась за меня, а другой схватив перепуганную Анюту, Настасья тоже провалилась под землю.

Нора, в которую мы попали, оказался длинным, тесным, сырым и почти неосвещенным коридором. Настасья старалась держаться спокойно. Анюта расширенными от ужаса глазами напряженно всматривалась вперед. Марик ступал осторожно и смотрел на роботессу весьма уважительно. «Сначала три дня мучила тяжелой дорогой, теперь вот под землю запихнула. Хорошие методы закалки! Так мне и надо!» – невольно поймал его мысль я. Надо же! Марик действительно продвинулся в мастерстве телепатии после урока Галлюцинации. Раньше он не умел громко думать, и уж тем более, не мог формулировать мысли так ясно. Надо бы обрадоваться, но отчего-то такая покорность педомагам меня лишь настораживала.

Анюта вдруг начала тихонько напевать какой-то мотивчик. Потом смутилась и заявила вслух:

– Я всегда пою, когда устаю или боюсь. Это помогает. Спела пару песен, а ощущение такое, будто пару часов проспала… И даже как-то жить интереснее…

– Восторгаюсь твоей детской везучестью! – без всякого восторга сообщил Стив. – Мне бы так: попел и все ОК… Впрочем, у меня раньше тоже были такие метода. Я когда маленький был, тоже легко забывал о горестях. Как только мне начинали рассказывать сказку…

– Так это всегда можно! – оживилась Настасья. Ей явно хотелось отвлечь себя каким-нибудь делом.– Сейчас проверим, может, ты еще не вырос. Итак, слушай внимательно! Жили-были… – Настя сделала многозначительную паузу и вопросительно глянула на нас. – Ну, жили-были… Кто знает?

– Я, я знаю! – включилась в игру Анюта. – Во всех сказках вначале жили-были деды и бабки!

– Точно! – обрадовался Стив. – Только, наверное, надо уточнять. Жили были деды и бабки. Но не те бабки, которые деньги, а обычные бабки. Бабки-бабушки-старушки…

Настасья от такого поворота событий пришла в настоящий восторг.

– Жили были деды и бабки. – подхватила она. – И, как водится в русских народных сказках, нечего было им кушать – пенсия маленькая. И вот, один дед и говорит своей бабке: «Испеки-ка мне колобок!» Бабка сначала повозмущалась, мол, «не из чего», но потом решила проявить смекалку. Пошла она скрести по сусекам…

Настасья слегка выдохлась.

– Да не по своим, а по соседским, – скептически хмыкнул Стив. – И ничего там не нашла, потому что воровать – плохо…

– Пригорюнился голодный дед! – Настасья снова забрала инициативу в свои руки. Она так любила фантазировать! Все уже и думать забыли о подземном ходе и страхе перед ним. Шли, тихонько похихикивая и стараясь не упустить ни одного слова этой коллективной сказки. – Пригорюнился, взялся за репу…

– Так по-русски не говорят, – неожиданно серьезно поправил Марик. – Почесать репу – можно. А взяться за нее – никак. Взяться только за ум можно… – он на секунду задумался, потом горестно вздохнул: – Какой странный у вас язык! Ничего не понятно! Репа, то есть голова – материальна, – парень постучал себя костяшками пальцев по лбу. – Она есть, она существует! Но при этом сказать «взялся за репу» – нельзя. А вот ума, как такового, нет – ум, это же абстрактное явление – а взяться за него можно… Несправедливо!

– У кого как! – обиделась Анюта. – У меня и голова, и ум есть…

– Да не за ту репу он взялся! – снова вмешалась Настасья. – Не за ту, которая голова, а за ту, что на участке этого соседского деда растёт! Ясно? И оказалось, что репа эта не простая, а большая-пребольшая. – Насте явно нравился сочиняемый бред. – Вытянул дед репку, а она возьми, да сбеги. Покатилась по дорожке, напевает «Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла, и от всех на свете педомагов тоже легко уйду!» Но тут навстречу ей…

– Лисица! – весело подхватила снова увлеченная Анюта и принялась кривляться. – Сядь ко мне на носик, спой свою песенку, а то я плохо слышу… Репка послушалась, села на носик и… и…

– И раздавила лисицу! – с диким хохотом окончила Настасья. – Потому что была ведь она не простая репка, а большая-пребольшая! Хахаха! Ой…

За всем этим весельем мы и не заметили, как подошли к двери, от которой, осуждающе глядел на нас какой-то человек. Был он худ и бледен. Черноволосая голова, запрокинутая назад так, будто у хозяина идет кровь носом и нужно во что бы то ни стало удержать ее внутри, казалась пострашнее всего подземного хода, вместе взятого…

– Какие глупости! – скривился пришедший. – В правилах Академии написано, что говорить полную чушь в присутствии класса – нарушение. К счастью, вас тут всего четыре человека. На класс не наберется. Так что в штрафной батальон на передовую ты, веселушка, пока не пойдешь! – он грозно ткнул длинным, заостренным пальцем в сторону Настасьи.

Моя подопечная обалдело захлопнула отвисшую челюсть. Вот уж чего не ожидала, так это такого дурацкого прозвища.

– Да, да! – пришедший воспринял негодование Настасьи по-своему. – За нарушение правил нашей Академии, грозит суровое наказание – немедленная отправка на войну. В те отряды, где не требуется ум или умение – на передовую. Так что ты, веселушка, будь посдержанней. Думай, прежде чем что-то говорить…