Это был тот Скил Эйл, которого знал Пан, высокомерный и пренебрежительный.

Юноша снова стал к нему приближаться, пылая гневом. Однако руны на его посохе снова вспыхнули и по всему его телу прошла волна тревоги. Он еще раз остановился, стараясь понять, что же не так. Демон был здесь. Должен быть. Неподалеку. Было ощущение, что он находился прямо перед ним.

Его взгляд устремился на Скила Эйла. Прямо перед ним. Скил Эйл, во всех смыслах, однако не совсем такой, каким его помнил Пан. Было какое–то отличие — достаточное, чтобы он понял правду. Он быстро перевел дух. Он чуть не упустил это, чуть не отдал себя в руки своему злейшему врагу. Это не был Серафик, с которым он имел дело раньше, хотя и выглядел похоже. Тот, кто стоял тут, разговаривая с ним, был не Серафик.

Это был демон.

Противостояние, о котором Пру предупреждала его, происходило прямо сейчас, а он даже не сознавал это.

У него хватило времени выставить перед собой посох в качестве щита, магия потекла по всей длине посоха, проникая в его тело, удивление при осознании истины сменилось стальной решимостью, когда демон атаковал. Должно быть, он что–то увидел в глазах Пана или прочел язык его тела, поэтому действовал быстро, растопырив руки в черной мантии, послав волну зловещего зеленого огня. Магия врезалась в Пантерру и отбросила его назад, сбив с ног так, тот он растянулся среди мертвых. Она окутала его, как одеяло, стараясь задушить его, высосать весь воздух, увеличивая жар, постепенно придавливая его вниз. Пан отбивался своей собственной магией, используя посох, чтобы удержать в узде пламя, старясь выиграть пространство и время.

Когда атака затихла, внезапно прекратив постоянное давление, Пан откатился от того места, к которому был прижат, и поднялся на ноги. Но тут же началась новая атака, на этот раз серией резких всплесков, которые ударили с такой силой, что его кости затрещали. Он отразил и эту атаку, однако она истощила его энергию и он зашатался.

Демон не давал ему никакой возможности отреагировать на происходящее. Он сражался, не забывая о защите, и усилий, которые он затрачивал, вполне хватало, чтобы удержать его противника от какого–либо контрнаступления.

— Опусти посох, Пантерра! — крикнул на него демон, еще раз нанося удар, на этот раз используя клинки из огня, как наконечники копья, которые протыкали и резали так же, как и их стальные братья. — Ты не можешь мне навредить. Тебе меня не победить. Не будь дураком. Положи посох и я сохраню тебе жизнь. Меня интересует только посох.

Он продолжал приближаться к Пану во время своих атак. Пана отбрасывало и сбивало с ног каждый раз, когда он пытался подняться, его прижимало будто ураганным ветром. Он сумел удержать посох между собой и демоном, парируя каждый удар, который доставался ему, но мало что мог еще сделать.

— Ты слышишь? — выкрикнул демон. — Тебе не стоит тратить время, мальчишка. Лучше сделай то, что я говорю, пока я не превратил тебя в пыль. Какой позор будет, если тебе не удастся защитить ту маленькую девчонку, которая столько о тебе думает.

Пан сжал зубы, пытаясь ответить. Но не смог говорить.

— Все твои друзья мертвы, Пантерра. Ты знал это? Осталась только та девчонка. Если хочешь сохранить ей жизнь, положи посох. Не будь дураком. Сейчас же.

Что бы он сейчас ни решил сделать, то только не это. Его руки сжали черное дерево, кожей чувствуя ровный пульс рун, и он еще раз вскочил на ноги.

Пру Лисс по–прежнему скрывалась за скалами у входа в проход, когда из исчезающей ночи появился Пантерра Ку. Она наблюдала, как он приблизился к полю бойни и ожидающему демону. Она подумала сразу же пойти ему навстречу, как только увидела его, но Айслинн потянула ее назад, качая головой.

Подожди, одними губами сказала она.

Когда Пан начал разговаривать с демоном, принимая его за Скила Эйла, Пру снова чуть не направилась к нему. Но затем демон как–то выдал себя, и Пан вовремя призвал магию черного посоха, чтобы спасти себя. С этого момента сражение быстро раскалилось до такой степени, что горный воздух был наполнен густым дымом, оставшимся от затраченной магии, его горький и сильный запах ударял ей в ноздри, а на языке ощущался металлический привкус.

Я должна что–то сделать, чтобы помочь ему, подумала она.

Именно эту обязанность возложил на нее Король Серебряной Реки. Именно это она должна выполнить, и если она даже не была уверена, как это осуществить, она должна попытаться что–то сделать. Она боролась со своим чувством неполноценности с того момента, как Король Серебряной Реки рассказал ей, что она должна сделать, но времени раздумывать над этим не осталось. Прямо перед ней разгорался бой, противники сражались на поле бойни, вокруг них лежали мертвые, земля была окровавленной и израненной. Пантерру отбрасывало назад, постоянно и медленно, при каждой атаке демона. Он все еще защищался, но она могла сказать, что это только было вопросом времени, когда атака взломает его оборону и оставит его беспомощным.

Она почувствовала, как ее захлестывает волна отчаяния. Пан все–таки был недостаточно опытным для подобных сражений. Его не обучили так сражаться. Черный посох и его магия все еще были слишком незнакомыми. Он управлялся с ними точно так же, как с любым новым оружием — неуверенно, от обороны. Хотя он старался изо всех сил, уже было ясно, что этого недостаточно, чтобы спасти его. Если она не вмешается, чтобы сдвинуть чашу весов в его пользу, он умрет.

Однако ее все еще что–то удерживало от вмешательства.

Сделай же что–нибудь!

И потом алый голубь резко покинул свое место и стал парить в небе над сражающимися, кружась по спирали кроваво–красным пятном на серо–черном фоне мира Пру. Взгляд Пру мгновенно переключился на слежение за его полетом. У него теперь был совершенно другой вид, более свирепый и воинственный, скорее как у ястреба, а не голубя. Она смотрела, как он закладывал виражи, поднимался и спускался. Что он делал? Она могла чувствовать его плавные движения биением своего сердца. Она ощутила, как они растягивают связь между ними.

Как бы в ответ, она встала на ноги, покинула укрытие и шагнула из темноты в свет раннего утра.

— Оставайся на месте, — прошептала она Айслинн. — Нельзя, чтобы он увидел тебя.

Она продолжала идти, пока не вышла из прохода и не стала полностью видимой в пятне солнечного света. Она увидела, что Пан заметил ее — всего лишь на мгновение, потому что именно на столько он мог отвлечься, вынужденный сразу же вернуть свое внимание на демона. Но этого оказалось достаточно. Он понял, что она тут. Он испугался за нее, могла она сказать, но также и воодушевился. Это отразилось в его глазах, прежде чем ему пришлось снова отвести взгляд.

Она подняла лицо к утреннему небу и смотрела, как алый голубь устремился к ней, самое прекрасное создание, которое она когда–либо видела, и последние настоящие краски. Она захотела протянуть руку и прикоснуться к нему, почувствовать своими руками его мягкое тело и шелковистые перья. Она почти смогла их ощутить, но это оказался всего лишь ласкающий ее кожу утренний ветерок.

Демон снова сбил на землю Пантерру, и на этот раз, казалось, юноша вряд ли сможет подняться. Распластавшись на земле, он в качестве защиты держал перед собой черный посох, изо всех сил стараясь сесть, когда магия демона заставила его прекратить эти попытки. Демон подходил неторопливо, медленно, используя постоянный поток магии, чтобы пригвоздить юношу на месте. Он разговаривал с Паном, но Пру не могла слышать, что он говорил. Пан извивался и боролся против пут, наложенных на него, но не мог освободиться.

Пру поняла, что это был конец для него, и почти наверняка это означало и конец для нее. Она укрепилась в своем решении. Она этого не допустит. Она не будет стоять в стороне и наблюдать, как это случится. Если это и будет их конец, то они не сдадутся без боя.

— Старьевщик! — закричала она на демона.