Айслинн была ошеломлена:

— Он вот так просто бросил нас? Он не послал ни одного своего солдата?

Брики покачал своей головой:

— Пора идти. Нам нужно убраться отсюда прежде, чем новый и улучшенный Скил Эйл надумает послать кого–нибудь разделаться с вами. Теперь у него нет причин сохранять вам жизнь. Люди теперь его, воющие на луну, как дикие звери, впитавшие дух речи своего нового лидера. В связи с гибелью Пога, он управляет всеми ими, и у вас больше нет защиты от всего, что он решит с вами сделать. Пойдем.

Он взял ее за руку и направился к двери. Она не возражала против его действий и не сопротивлялась, чтобы убрать свою руку. Она едва могла заставить себя трезво мыслить в свете этих последних известий — Пог мертв, Эсселлин не придет, люди ее поселка — те люди, которых она знала всю жизнь — доведены до отчаяния и безумия, что может плохо кончиться для всех, кто в это вовлечен.

А Скил Эйл — эта мерзкая, ядовитая змея, вскормившая это сумасшествие своими отравленными словами — стоял у истоков всего случившегося.

— Поторопитесь, Айслинн, — призвал Брики, открывая дверь.

Она следовала сразу за ним, когда он прошел через дверь и лицом к лицу столкнулся со Скилом Эйлом.

Внезапная встреча застала всех троих врасплох. В течение одной бесконечной секунды они замерли, застыли на месте, как будто превратились в камень. Казалось, даже дикие и возбужденные крики снаружи замолкли.

Потом Айслинн Крэй, уставившись прямо в лицо Скила Эйла, увидела, как его карие глаза изменились в кроваво–красные, и она отпрянула.

Что же ты такое?

Черты Серафика невозможно было не узнать, но также было что–то еще: что–то проглядывало через эти красные глаза и омрачало это морщинистое лицо.

— Куда–то собрались? — прошептал он.

Брики отреагировал мгновенно, прыгнув на Скила Эйла и отбросив Серафика обратно в коридор. Жесткий и цепкий, он атаковал с яростью дикого зверя, нанося удары противнику в область живота, пока оба не сбились с ног и покатились по твердому земляному полу клубком из рук и ног.

— Бегите, Айслинн! — прокричал маленький человек.

Она так и поступила, минуя сражающихся, лупящих друг друга, заметив блеск кинжала Брики, как он поднимался и опускался, вонзаясь снова и снова в тело Серафика.

Она смогла услышать хрипы последнего, когда кинжал достигал цели, звук изменений в его дыхании. Однако он не прекращал своих усилий, чтобы освободиться, и у нее появилось ужасное, непоколебимое предчувствие, что кинжал не наносит никаких повреждений.

Она миновала их и побежала вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку при каждом шаге, пока не добралась до приемной, входа, двери и наконец не оказалась снаружи, где ее встретила мягкая, бархатная ночь. Толпа все еще слонялась без цели после прошедшего собрания, и она без остановки продиралась сквозь нее, отбиваясь от рук, которые тянулись к ней. Она глубоко вдохнула лесной воздух, когда оказалась на открытом месте, ощущение свободы наполняло ее надеждой на возможность сбежать.

Она не замедлилась, продолжала бежать по лесным дорожкам, по маленьким переулкам, направляясь к своему дому. Она не могла ясно мыслить, но, по крайней мере, думать она могла. Она понимала, куда она идет. Она знала, что ей нужно найти. Она сознавала, как важно, чтобы ее не заметили и не узнали.

Чего она не могла уяснить, так это куда она пойдет, как только покинет Гленск Вуд.

Она на мгновение подумала последний раз о Брики, которого, как она уже поняла, больше никогда не увидит. Храбрый друг, подумала она. Он отдал за нее свою жизнь.

Внезапно она передумала. Она намеревалась дойти до своего дома, забрать походный плащ и оружие, и бежать на юг в один из поселков. Но для первого не было времени, а последнее было уж слишком очевидным выбором — а она не могла позволить себе сделать ошибку. Вместо этого, она повернула на север к густым лесам на высокогорье. В страну Сидера. Она пойдет туда. Она достаточно хорошо знала, как туда добраться. Она направится в дом его детства, сейчас уже заброшенный, запущенный, и найдет там все, что ей нужно.

Она бежала изо всех сил и скоро у нее сбилось дыхание, а мышцы заныли. Она оставила позади поселок с наполнявшими его безумием и хаосом. Но даже побег не смог освободить ее от шока и чувства неверия.

Эта — эта тварь — вселившаяся в тело Скила Эйла, не была Серафиком. Сами собой всплыли старые сказания — истории о том времени, когда Ястреб привел свой народ в эту долину. Их преследовали армии злобных тварей, но главными среди них были демоны.

А теперь в их среде оказался один, прячущийся под личиной Скила Эйла. У нее не было сомнений в том, с кем столкнулись она и Брики. Она внезапно остановилась, охваченная ужасом.

Тот старик, старьевщик, пытался очаровать ее, чтобы узнать у нее о Сидере и его талисмане. Тот старик, который угрожал ей своим пугающим мягким голосом, с ужасающей уверенностью, давая ей понять, что если она рассердит его, то очень сильно об этом пожалеет. Она до сих пор могла чувствовать, как обмякла под силой его слов, стараясь выстоять из последних сил.

Скил Эйл был всего лишь пешкой в этой игре, а не подстрекателем, как она считала. Глаза выдали демона; ошибиться было невозможно. Однако этот демон не всегда был там; иначе она бы заметила это. И Сидер заметил бы. Демон появился недавно и принял облик Серафика, именно поэтому он так легко сумел убить ее мужа, именно поэтому он смог очаровать людей ее поселка, тогда как настоящий Серафик никогда не был на это способен, именно поэтому он перевернул жизни всех за одну ночь фальшивыми обещаниями и извращенными мечтами. Он был причиной освобождения Арика Сика и у нее в этом не осталось никаких сомнений. Именно из–за него все так перекрутилось и перевернулось.

Она чуть не рухнула под грузом своего откровения. Ей с большим трудом удавалось идти, переставлять ноги одну за другой.

Она заставила себя двигаться быстрее. Она не могла позволить, чтобы ее снова схватили.

Она добралась до густых лесов неподалеку от поселка и без промедления углубилась в них, намереваясь побыстрее их проскочить и попасть на высоты. Она устала, не в силах бежать, не в состоянии найти резервы, которые ей понадобятся, если ее преследуют. Когда–то в молодости она могла бегать целый день. Когда–то вместе с Сидером она так и делала, соревнуясь с ним бок о бок, такая же сильная, как и он, не уступающая ему ни в чем. Единственное, что она потеряла с тех пор, была боль, которую она носила с собой. Но сейчас, убегая от демона, эта боль появилась с новой силой и заставила ее заплакать.

Почувствовав головокружение, она наконец остановилась, чтобы прислушаться к тишине. Как ни старалась, она ничего не услышала. Ночь была глубокой и безмолвной; даже не было птичьих выкриков. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, думая, что наверное она оторвалась от него, оставила его позади — демона, который притворялся Скилом Эйлом, монстра, который, как она опасалась, будет продолжать ее преследовать.

А может быть и нет. Может нет.

Она с трудом сглотнула и снова тронулась в путь, шагая медленно, но неуклонно.

Она находилась в чаще леса и густой траве и не могла двигаться быстрее. Но, пожалуй, все–таки достаточно быстро.

— Айслинн? Ты там? Ведь так? Я могу учуять тебя.

Она почувствовала, как съеживается от страха, но продолжала идти.

— Нет никакого смысла убегать от меня. Ты не сможешь никуда уйти, чтобы я тебя не нашел. Почему бы просто не положить этому конец?

Каким–то образом он сумел выследить ее. Каким–то образом он смог ликвидировать тот разрыв, который, как она считала, она сделала между ними. Она бежала как могла быстро, но он был тут, почти догнал ее. Она ощутила, как свежие слезы потекли по ее щекам, однако продолжала молча прокладывать свой путь среди деревьев.

— Я сделаю это быстро, если ты просто подождешь, когда я дойду до тебя. Просто скажи или дай мне знать, что ты предпочитаешь именно это. Твой маленький друг больше не поможет тебе. И твой глупый муж. И тот человек, что носил черный посох, пока не умер от рук Друджа. Они все погибли. Ты осталась совсем одна.