Она все еще была увлечена этим занятием, когда услышала, как в замке двери поворачивается ключ. Она подняла свою голову так, чтобы увидеть, как дверь открылась и в комнату вошли две молодые женщины, неся тряпки и тазы с водой. Они подошли к тому месту, где сидела Фрина, и опустились рядом с ней на колени. Ничего не говоря, работая в тишине, они промыли ее раны и намазали ее синяки, используя холодную воду из одного таза, чтобы уменьшить отеки, и теплую воду из другого таза, чтобы смыть грязь и кровь. Фрина не мешала им в этом деле, благодарная даже за такую небольшую помощь. Она не знала этих эльфиек и сообразила, что по всей вероятности им были даны строгие инструкции не делать никаких попыток разговаривать с ней. Но, по крайней мере, кто–то прилагал усилия, чтобы сохранить ее в целости.

Хотя, ей хотелось знать, кто же это был.

Когда молодые женщины закончили, они собрали свои тряпки и тазы и исчезли за дверью. Не обронив ни одного слова.

Фрина вернулась к размышлениям над предложением Изоэльды. Был ли какой–нибудь способ для Фрины обернуть его в свою пользу? Может быть, ей стоит притвориться, что она принимает его, подождать, пока она не покинет эту комнату, а затем совершить побег. Однако она поняла, что это не сработает. Они вытянут что–то типа исповеди, запишут это на бумаге и она подпишет ее, прежде чем позволят ей сделать хоть один шаг из ее тюрьмы. Кроме того, она знала, что не сможет заставить себя признаться в убийстве своего отца; сама мысль об этом была отвратительна.

И все–таки, почему Изоэльда угрожала ей безопасностью ее бабушки? Чего она надеялась добиться?

Она снова подумала над словами, сказанными своей мачехой, пытаясь вспомнить их точно, надеясь найти подсказку. Но ничего не обнаруживалось, казалось, в них не было ничего необычного. Все выглядело как надо.

За исключением…

В самом конце, вдруг вспомнила она. Когда Теонетт бил ее так, что она находилась очень близко к смерти, когда все было таким безумным за те несколько секунд, что же сказала Изоэльда?

Если ты убьешь ее, мы никогда их не найдем.

Их.

Торжествующая улыбка Фрины была бы еще шире, если бы это не причиняло ей такой боли. Их. Изоэльда должно быть говорила о синих Эльфийских камнях! Все остальное не имело смысла. Естественно, она знала о них — об этом ценном талисмане, наследии со времен Кирисина Беллороуса. Как ей удалось узнать, что они находятся в руках Мистрали, Фрина не могла представить. Но как только ее отца не стало, ее мачеха первым делом пустилась на их поиски.

По–видимому, она их не нашла. Но казалось, она знает, что они были предназначены для Фрины и сейчас, наверное, верила, что она ими владела. Скрытно, возможно, но ожидая их найти. Изоэльда намеревается найти их и завладеть ими, чтобы ее власть на троне опиралась не только на слова; она будет опираться на силу эльфийской магии.

Все это рассуждение было чем–то вроде слепой веры, широкой экстраполяции результата, проистекающего из узла вероятностей. Однако Фрина сердцем чувствовала, что была права.

Но что ей с этим делать? Ей нужно сначала выбраться из этой комнаты, чтобы что–то сделать, а именно в этот момент никакой достаточно уверенной возможности для этого не предвиделось. Да даже слабой возможности, если на то пошло. Пока кто–нибудь за пределами этой комнаты не решит ей помочь.

Если бы она смогла послать весточку своим двоюродным братьям!

Она все еще размышляла над различными невозможными способами сделать это, когда прибыл ужин. Дверь в чулан открылась и маленькая служанка протянула свой поднос, осторожно поставив его сразу за порогом, затем скрылась в проеме и дверь снова закрылась. Фрина уставилась на поднос и пищу в течение нескольких минут, пытаясь решить, голодна ли она. Она не была голодна, но понимала, что ей нужно поесть.

Она осторожно поднялась на ноги и пересекла комнату до подноса. Она снова присела, слишком слабая даже для такого небольшого усилия, чтобы перенести поднос в другую часть комнаты. Она поест на полу, а потом, может быть, заснет. Уже прошло довольно много времени с тех пор, как она перестала беспокоиться о сотрясении мозга.

На подносе находились черствая булочка, немного холодного мяса и сыра, чашка воды. Разумно, но не очень впечатляюще.

Она начала есть.

Она только разломила черствую булочку и собиралась откусить от одного куска, когда увидела внутри сложенный листок бумаги.

На бумаге было кое–что написано — три слова большими печатными буквами.

Кто послал эту записку?

Уже прошло несколько часов с тех пор, как она разломила ту твердую булочку и обнаружила внутри этот клочок бумаги, а она не переставала об этом думать. Было несколько предположений, которые имели смысл, и она каждое обдумала по несколько раз. Но ничего не казалось совершенно верным.

Прежде всего она подумала о братьях Оруллианах, Таше и Тенерифе. Ее двоюродные братья и друзья, они, наиболее вероятно, лучше остальных способны и могут попытаться помочь ей. Но они находились в проходе Афалион, как часть контингента Эльфийских Охотников, которым поручено удержать армию Друджей от вторжения в долину. Они были там уже несколько недель, и хотя они уже должны были узнать, что с ней случилось, они не могли вернуться в Арборлон без разрешения.

Поскольку Изоэльда знала об их приятельских отношениях, по всей видимости, этому разрешению придется ждать очень долго. Они были первыми, о ком она подумала, когда стала составлять список друзей и родственников, которых необходимо держать подальше. Поэтому если они покинули свой пост — что они вряд ли сделали, по оценке Фрины, — то тогда не они послали эту записку.

Кроме того, если они вернулись в город без разрешения, то их отсутствие, по всей вероятности, сейчас обнаружили и на них уже объявлена охота. В этих обстоятельствах много ли они сумеют сделать для нее? Ведь они сами тоже находились в опасности?

Следующей была Мистраль Беллороус. Предполагаемая угроза Изоэльды вовсе не означала, что ее бабушка действительно была пленницей. Фрина аж подпрыгнула, придя к такому выводу. Теперь она заново обдумала это предположение, особенно в свете своего убеждения, что Изоэльда охотится за синими Эльфийскими камнями. Так как у Фрины их не было, а Изоэльда их не нашла, стало быть ее бабушка по–прежнему владела ими. Не значило ли это, что она была на свободе и в бегах? Если не так, тогда почему Изоэльда не выяснила их местонахождение у Мистрали? Несомненно, что она не стала использовать все доступные средства для этого. Или Изоэльда знала что–то обо всем этом, чего не знала Фрина?

В любом случае бабушка может попытаться найти способ освободить ее. Те старые мужчины, которые кланялись до земли, когда она проходила, сделают все что угодно для нее, включая и то, чтобы вырвать ее внучку из лап Королевы.

Но все равно чувствовалось, что это не так. В то время как не было причины доверять всему сказанному Изоэльдой, ей не понравилось, как последняя выглядела такой уверенной, что угроза навредить Мистрали заставит Фрину ложно признаться в убийстве Короля. По правде говоря, она боялась за свою бабушку, и хотя она и хотела верить, что с бабушкой было все хорошо, она в этом не была уверена.

Кто же остался?

Только один. Пантерра Ку.

Времени прошло достаточно, чтобы считать, что Следопыт из Гленск Вуда уже услышал известия о ее заключении. Пан никогда не поверит, что это правда; он захочет узнать, что случилось на самом деле. Возможно, он найдет Сидера Амента и уговорит его прийти за ней. Один из них или оба сразу могли быть уже в пути. Записка могла быть от них. Спасение может быть близко.

Но она так не думала. У Пантерры не было навыков и средств, чтобы организовать ее спасение, а Сидер Амент сначала пришел бы в Высший Совет и договорился о встрече. Даже у Королевы возникли бы проблемы, чтобы не разговаривать с Серым Человеком, если бы он настаивал на этом. Но никто не пришел повидать ее, кроме Королевы. Значит, записка была от кого–то другого.