А потом как волки на них напали Друджи. Держа оружие наготове, поблескивая в лунном свете клинками, Тролли ждали, пока их жертвы не удалятся от прохода, а затем прокрались сзади них, чтобы перекрыть им путь к отступлению, и с воплями диких зверей начали рубить их на куски с тыла. Они не делали различий между мужчинами, женщинами и детьми, между молодыми и старыми, между храбрыми и трусливыми. Они рвались на них с ужасной свирепостью, рубили и резали, подталкивая их вниз, лишая безопасности, лишая всякой надежды. Они целыми толпами убивали их.

Однако некоторые люди отбивались, используя оружие, которое они принесли с собой или вырвали из рук нападавших. Поскольку жителей поселка оказалось гораздо больше, чем, по словам демона, он привел, а их самих было так мало, Друджи начали нести потери, их ряды постепенно редели, а с этим и уменьшалась их способность завершить эту бойню. Вскоре количество погибших с обеих сторон привело к значительному сокращению числа сражающихся и было совершенно неясно, кто же победит. Демон оказывал этому посильную помощь, избирательно убивая то Тролля здесь, то человека там, как будто стругал кусок дерева. Он делал это тайно, чтобы его действия никто не заметил.

В конце концов, почти все погибли. Из Друджей остались только Арик Сик и еще пятеро. Горстке выживших из группы Гленск Вуда удалось добраться до прохода и исчезнуть в его черной пасти, большинство из них было тяжело ранено, а пара уже умерла.

Тот был самым сильным из всех, кто выжил, чтобы пройти достаточно далеко и найти Пру Лисс и Айслинн Крэй до того, как рухнуть на землю.

У Зака Вена были плохие предчувствия, когда он поднимался к проходу Афалион, оставив позади Арборлон и эльфов. Сначала Пантерра Ку скрылся под Аркой Беллороусов точно таким же образом, как несколькими днями ранее исчезла Фрина Амарантайн, и никакие поиски в Ашенелле с Пру Лисс или ожидание чуда, что Пан все–таки вернется назад, не принесли результата. Затем также и Пру исчезла — но не так, как Пан, пройдя под аркой, а просто бросила его и вообще ушла с кладбища и из города. Без какой–либо причины, без объяснений и почти не вспомнив Зака, кроме зашифрованного сообщения, которое она отправила с тем мальчиком, Алифом, или как там его звали. Встала и ушла, убегая так, будто знала, куда направлялась, но не собираясь поделиться с ним этой информацией.

Так что теперь, когда все, кому его попросили помочь, исчезли, он начал считать себя совершенно бесполезным. Как бы сильно он ни гордился тем, что всегда был готов бороться с неприятностями, здесь он потерпел полный провал. Но вместо того, чтобы бичевать себя по этому поводу, он признал свое поражение и отправился к проходу Афалион, намереваясь предоставить отчет Таше и Тенерифе и надеясь, что они смогут принять решение, что же делать дальше.

Естественно, что он этого сделать не мог.

Конечно, все еще оставался шанс, что Пру отправилась не на юг, а на север, чтобы, как и он, обратиться за помощью к Оруллианам. Она была полна решимости найти Пана, поэтому, что бы она ни делала, цель их действий совпадала. Если она посчитала, что ей в своих поисках понадобится помощь братьев, она пойдет к ним. Конечно, вероятность этого была невелика, однако он внимательно высматривал любые признаки ее следов.

Но ничего не обнаружил.

Большим сюрпризом это для него не стало. Его умения следопыта находились в зачаточном состоянии, а тропы, ведущие к проходу Афалион, были настолько затоптаны следами обуви сновавших туда–сюда Эльфийских Охотников, что для любого практически невозможно было — ну, наверное, кроме Пана — выделить какой–то отдельный набор следов.

Поэтому он насколько мог прибавил шагу, понимая, что самое лучшее, что он мог сделать в данных обстоятельствах, состояло в том, чтобы добраться туда, куда он направлялся, и предоставить отчет. День перешел в вечер, а вечер в ночь. Он сделал привал, чтобы несколько часов поспать, прежде чем продолжить свой путь, достаточно освещенный льющимся с безоблачного неба лунным светом.

Был почти полдень следующего дня, когда он приблизился к проходу и заметил одинокого Эльфийского Охотника, спускающегося по склону впереди него. Они двигались навстречу друг другу, поэтому мальчик остановился и подождал, когда тот доберется до него.

Еще до того, как это случилось, Зак Вен смог понять по лицу этого мужчины, что произошло что–то ужасное.

— Что случилось? — спросил он.

— Тролли напали на проход! — выпалил эльф серией хриплых выдохов, что предполагало, что он не сидел на месте, когда это произошло. — Нам нужны еще воины или мы будем повержены. Я как раз иду доложить Королеве.

Как будто это поможет, подумал мальчик. Потом он передумал; Королева находилась в такой же опасности, как и любой из них. Конечно, она пошлет подкрепление, хотя бы для защиты своего трона.

— Ты должен повернуть обратно, — заявил посланник. — Для такого мальчика там слишком опасно.

— Не могу, — сказал Зак Вен, быстро придумывая извинение. — У меня самого есть послание для Харена Крэйела. Я вернусь после того, как передам его.

Эльфийский Охотник задержал на нем взгляд, затем пожал плечами и поспешил прочь. Его это не касалось.

Зак бросил на него последний взгляд, прежде чем продолжить путь, увеличив темп, желая поскорее узнать, что же случилось. Зная, что Арик Сик находился под замком в Гленск Вуде, он удивлялся, как Друджи узнали о местонахождении прохода. Наверное, был еще кто–то — еще один Друдж — который избежал сражения с Сидером Аментом.

В любом случае, результат был один и тот же. Несмотря на защитные стены и бастионы, эльфы оказались в беде.

Когда он добрался до входа в проход, то увидел первые признаки того, насколько серьезной была эта беда. Перед ним взад–вперед бегали эльфы, и некоторые из них на носилках переносили раненных. Из холста, натянутого на деревянный каркас, был сооружен импровизированный приют, и он уже заполнялся. Эльфийские Охотники находились на валах, но, кажется, сражение еще до них не дошло. Они всматривались вперед по проходу, наблюдая за тем, что происходило дальше, но кроме этого ничего другого не предпринимали.

Мальчик сразу же решил перелезть через стену и идти туда, где происходило сражение. Там он найдет Оруллианов.

Поскольку не так давно перед этим он был у прохода, то он знал, куда ему пойти, чтобы найти все необходимое. Он подбежал к стеллажам со снаряжением и схватил кольчугу, лук и стрелы. У него был свой охотничий нож, но это в такой переделке было слабым оружием. В самом деле от него было бы не так много пользы, если он окажется в обстановке рукопашного боя. Он и сам был настолько маленьким и легким, что не выстоял бы против самого слабого Тролля. Он помнил, каким крохотным он себя чувствовал, когда Арик Сик охотился за ним на высотах Кэрол. Если его схватят, то разделаются с ним почти без усилий. Самым лучшим для него будет находиться вне досягаемости и пользоваться луком.

Конечно, еще лучше было бы найти Ташу и Тенерифе, отчитаться перед ними и убраться оттуда. Однако, он был достаточно проницательным, чтобы понять, что это сделать будет не так–то и просто. Вряд ли он сильно ошибется, предполагая, что Оруллианы будут в самой гуще сражения.

Надев доспехи, закинув за спину лук со стрелами и опустив забрало своего шлема, чтобы скрыть юные черты лица, он отправился к защитной стене. Присоединившись к паре других Эльфийских Охотников, он поднялся вслед за ними по одной из лестниц, а затем спустился с другой стороны. Никто ничего не сказал. Он был достаточно высок, чтобы сойти за одного из них в кольчуге и шлеме. Он опустил голову и уверенно двигал ногами, как будто ему срочно надо было попасть в одно место и у него не было времени остановиться и поговорить.

Ему сопутствовала удача. Он удалился от стены и того хаоса, который творился сразу за ней, и продолжил путь по ущелью с горсткой других эльфов. Издали доносилось бряцание оружия, крики и вопли сражающихся, но откуда именно, он пока что не мог увидеть. Подходили новые колонны Эльфийских Охотников и направлялись в сторону боя, и от его яростных звуков Зак Вен похолодел изнутри. Он понял, что сражение уже близко, но он никогда не участвовал в реальном бою и не имел для этого никакой подготовки. Он представлял в голове, как это может выглядеть, но уже мог сказать, что реальность оказалась совершенно другой.