«Жены нет больше»: ослеп. Себя не слушал. Задушил — отрезвление. Не торопись.

Мощно, верно, трагически играешь отчаяние и борьбу со словами Эмилии. Осознание ее смерти. Это глубоко волнует. Ты слышишь сам, что делается в зрительном зале. (Действительно, с 4 акта зал то начинает шуметь, вздыхать, перемещаться на своих местах, то замирает. То слышишь вздохи, то сморканье, то всхлипывания, то тишина такая, что кажется, никого нет.) Как и чем ты освежаешь себя в роли? По-моему, надо точно знать и остро чувствовать, для чего все это ты делаешь. Ты серьезный актер и целенаправленно существуешь в искусстве, тебе это нетрудно держать в прицеле. Да, наверно, ты так и делаешь. Обнови только все это.

При наличии большого внутреннего роста в роли, рисунок кое-где сбит. Очисти его. Для работы над Арбениным тебе это особенно пригодится. В Арбенине ты обязан не повторить ничего. Это в твоих силах и возможностях.

16/IV

ЦДРИ и Театр все-таки организовали вечер, посвященный пятидесятилетию. Очень теплый и сердечный вечер!

Волновался я, признаться, дико. Но, к чести организаторов, все было на высоте.

Официальная часть прошла душевно, нечиновно, великолепно. Когда я вышел на сцену, зрительный зал, к моему удивлению полный, весь встал и долго аплодировал. Это меня озадачило. Я растерялся. Ну, собрать людей-то можно, но заставить их всех встать, да так горячо приветствовать… этого сделать нельзя. Это меня так взволновало…

Работники ЦДРИ говорят, Что они не помнят такого горячего приема, такого интереса, такого открытого признания.

Сердечность приема всей торжественной части поразила всех. Выступавшие с речами, адресами, словами и зрительный зал были настроены исключительно сердечно. Доброжелательно.

Ю.А. был растроган и часто прикладывал платок к глазам.

Были и комедийные номера. Так, Ю.А. с огорчением мне рассказывал подслушанное им: «Сколько же Завадскому лет, если его ученику 50?»

Великолепную речь о творчестве произнес Е. Д. Сурков. Во многом он задал тон вечеру. И правильно, что я, разговаривая с Ю.А., посоветовал ему говорить вторым на вечере.

Показывал я: Курепина (третья картина с Марецкой), Верейского (партгруппа), Тиграна (монолог на скале), Костюшина (с Державиным). Затем шли два отрывка из фильмов: Котовский, Арбенин и потом — Отелло.

Ну, итог подведен. Во многом перехвален. Что дальше? Сколько еще осталось мне? Сил чувствую в себе много. Вроде бы только и начинать. Лет бы десять мне напряженной работы, я бы много мог сделать. Право же. Стране не было бы стыдно за меня.

26/IV

К спектаклю «ТРАКТИРЩИЦА»

Замечания Ю.А.

— В.П.[291] пользует свое дарование не по назначению. Спектакль-пьеса не потому играется, что дает возможность играть смешные положения. Пьеса — о настоящих человеческих отношениях.

Ошибка сводить пьесу на юмор, а не на мысль. Надо натренировывать смешные приспособления, но потом о них надо забыть и нести мысль, тему отношения между мужчиной и женщиной.

Что такое хвастовство?

Заботой о мужчине добивается она внимания. Как подходит к мужчине умная и талантливая женщина — все это живо и теперь.

Когда В.П. — пройдоха, ловкая женщина, прошедшая огонь и воду… это не то. Не опыт, а ум. Тонкое мастерство противопоставлено органичному, ремесленному, жалкому, годному лишь к услужению, что автор дает в удел актрисам. Покрасоваться и что-то выклянчить.

Если этих тем нет, пьеса обеднена. Мы не дотягиваем того реального, что заложено в пьесе. Она много реалистичнее итальянских масок.

Условность декораций не должна тянуть в сторону от реалистического. Чтобы оживить спектакль, надо поставить новые и интересные задачи.

У тебя, Н.Д., ярко было намечено, что вторая половина трагикомическая. Можно дурачиться в первой половине… Когда Кавалер попадает в сети, тогда уж веди борьбу всерьез. Сейчас эта линия стала сбиваться.

Зрителю неинтересно смотреть на актеров, когда им самим неинтересно на сцене.

Когда спектакль играется в первый раз в поездке, он играется всерьез и спектакль звучит. А дальше опять разъезжается, и смотреть его невозможно. Следовательно, все дело в актерском самочувствии.

В спектакле утерян лиризм и темперамент. Чуть осталось — малая доля — вина, поэзии. Огромное итальянское жизнелюбие, влюбленность, жар уступают животному.

Мирандолина по-своему философски осмысливает жизнь, достоинства женщины, и за это мы ее уважаем. Она умеет поставить себя.

Атмосфера влюбленности. И когда В.П. играет ремесленно, получается ужасно.

Нувориш нелеп, когда он считает, что любовь можно купить за деньги, и поэтому остается сидеть с носом. Маркиз кичится своим происхождением, званием и тоже проигрывает. Побеждает простая бесхитростная любовь. Любовь с темой семьи, как завет отца.

Слуга Кавалера — как его тень, только влюбленная тень. Искусство найти логику событий, найти и сыграть и тем заставить поволноваться зрителя. Это даст радость и зрителю и актеру. Это труднее, это требует от актера иного качества, это требует ума. Надо принести ум. Надо играть с чувством ответственности перед зрителем, для которых существует спектакль.

30/IV

Получил ордер на СВОЮ квартиру… на Новослободской. Наконец-то я буду иметь свою комнату! Это мне блестящий подарок на мое пятидесятилетие. Даже не верится. Одни. Никакого шума милых соседей. Правда, изрядный шум с улицы, но это полбеды. А зимой он не будет слышен совсем.

12/V

Умер Ванин.

Жаль художника. Как жаль, что взял на себя организацию нового театра.

Чудные дни провел я с ним за «Обидой». Жаль, Ю.А. не дал нам заняться «Булычовым»[292]. Мы б могли сделать хорошее дело.

5/VI

«ОТЕЛЛО»

Афиша.

Народу полно. Он меня поддерживает и в радости и, что дороже всего, в горе. От газет я, конечно, не дождусь ничего, руководство уже сказало все, и лишь народ поддерживает меня и холит. За это я и отдаю ему душу!

Играли хорошо. Прием бурный.

Дездемоны обеспокоены, что я полюблю больше Арбенина и перестану играть Отелло. Не произойдет этого. Больше любить ту или другую роль невозможно. Люблю обе. Но играть мне не дадут. Наоборот, сейчас уже обеспокоены, чтобы найти помощь… Не на Отелло, нет… на Арбенина. «Отелло не найдем, а на Арбенина можно».

15/VI

Дозаписал «Мцыри»[293].

Потом прослушал и ужаснулся. Это ни на что непохоже. Это не «Мцыри», а развалина. Такая тягомотина, что вынести невозможно. Все это я высказал, они обескуражены… а я требую, чтобы худсовету запись не показывалась, а я, если им нужно, то есть если они не передумали, то запишу осенью, так как я сейчас сбит с толку и без сил.

20/VI

Вчера смотрел «Хитроумную влюбленную»[294]. Что же сказать? — Опять Шапс подложил под свой спектакль «Маскарад» и все.

Спектакль будет делать сборы, — думаю, как и рассчитывали, но… пустышка остается пустышкой. Будет хорошо, если нам не выйдет она боком. Во всяком случае, в «Советском искусстве» вчера в передовой опять нас вспомнили, что «гонимся за длинным рублем» на гастролях и средствами облегченными.

Такой спектакль мог появиться и в другом театре…

Актеры — хороша молодежь: Адоскин, Баранцев и Новиков. Вновь принятые пока не очень.

Слушал в худсовете Радиокомитета свою запись «Мцыри». Приняли хорошо.

А мне, право же, не понравилось. Да как! Хоть беру на себя лишнюю обузу, но прошу считать работу не законченной, и просил дать возможность писать осенью.