Литмир - Электронная Библиотека

Может быть, этот образ мало соответствует жизненному образу Чайковского, но кто знает, какие тайники его души не открывались ни одной Мекк[18]. И это ли «соответствие» важно в произведениях художника?

Важно само его произведение, и что меня, сегодняшнего, волнует в нем, как оно мною читается в соответствии с эпохой и новыми людьми, которые его слушают.

Пришлось мне говорить по поводу речи Юрия Александровича в ВТО[19].

Говорил я о том, что надо мечтать, как рекомендовал Ленин.

Почему мы так яростно не хотим помечтать, устроить жизнь свою лучше?! Ленин как политик, как организатор нового общества, новых взаимоотношений, казалось бы, должен быть «трезвее» художника, но он в условиях, не подходящих для мечтаний, мечтал перед мечтателем Уэллсом. А мы в условиях, когда без мечты сохнет наше дело, мечты боимся как жупела. Так легко превратиться в щедринских премудрых пескарей.

Я понял, что их, главных оппонентов Юрия Александровича, больше беспокоила не сама декларация, а ее воплотитель. Что, мол, его мечты бесплодны, не реальны.

Но разве это так?

Во-первых, мы имеем дело с подлинным поэтом, с поэтом «кое-что создавшим», а во-вторых, его тезисы не новы и не оторваны от жизни. Тезисы эти имеют свою предысторию и не выдуманы. Новое в этом то, что они систематизированы и требуют сложной организации для своего претворения. А это всегда нас страшит. Многое из того, что говорил Юрий Александрович, им выполнено. Я разумею его спектакли и ряд выращенных им учеников. И не просто спектакли и учеников, а заметные спектакли и учеников, разбросанных по разным уголкам нашей страны. Правда, его дела иногда расходятся с декларациями; что же, благодаря этому мы «выплеснем вместе с водой ребенка»? Разве от этого прекрасные мысли сами-то по себе становятся хуже? Возьмите их на вооружение и претворите в жизнь, раз они могут продвинуть наше дело дальше.

Товарищей пугает борьба Юрия Александровича с «промфинплановиками». План — это сердце всякого мероприятия, и я не думаю, чтобы Юрий Александрович был против плана вообще. Он имел в виду, думаю, не план, а чиновное к нему почтение. А в этом, к сожалению, нельзя отказать нашим организаторам. По совести, мне хочется верить, что слово «чиновник» и смысл, им обозначаемый, остался где-то в старом мире и в коммунизм не войдет. Будем надеяться, что его осталось мало и новые люди не позволят себе засушить его хилой сущностью. Но если все-таки оно осталось, с ним надо бороться, где бы оно ни застряло, все равно, в бухгалтерии или в рядах «творческих работников».

Вся организация всего творческого дела, всей сути перестройки общества должна быть направлена на гигантский подъем масс, на новое, не виданное доселе строительство, на творчество масс.

Народ готов принять на себя эту нагрузку, и нам, художникам, надо следить за тем, как бы не оказаться в хвосте этого творческого подъема. Мы должны идти впереди, ведь творчество — наша профессия. А к чему мы будем звать, раз сами барахтаемся в хламе прошлого. Смотрите, как бы нас не перегнали непрофессионалы.

Словом, не отмахивайтесь от того, что хоть на малую долю может способствовать движению вперед, что может оказать деятельную помощь в утверждении нового, пусть еще не всегда находящего свое выражение.

У нас добрая публика и многое нам прощает, но близится время, когда скидки нам не будет и нам придется платить чистоганом. Вот тогда-то большинству актеров и художников придется решать вопрос: как же жить дальше. И беда, что для многих из нас будет уже поздно.

Как вы там ни вертите, а последовавшие советам Юрия Александровича не ошибутся, хотя бы они в дорогу взяли и не все, а часть; скептики же могут оказаться в положении более трудном. Мне кажется, что полезнее смотреть на то, что в программе есть положительного, а не на то, что в ней не соответствует сегодняшней практике.

Теперь о «системе».

Очень часто стали раздаваться голоса об «устарелости системы», непригодности ее и даже вредности. Хорава говорил об этом даже в Комитете: «Раз МХАТ не создал ни одного патетического спектакля, значит, его система не универсальна». На эту тему за последнее время я слышу много разговоров в кино: «Американские актеры не знают системы, а лучшие актеры в мире».

Во-первых, они ее знают и ею интересуются. Станиславский издал «Мою жизнь в искусстве»[20] сначала в Америке.

Во-вторых, система не изобретена, а систематизирована на основе опыта больших актеров мира, следовательно, не может устареть.

В-третьих, Россия обладает такими актерами, какие Америке и не снились.

Патетические спектакли во МХАТ были. Но дело в том, что для патетических спектаклей нужно не только знание системы, но и соответствующее дарование актеров. Знать систему — не значит иметь всегда возможность, например, комику играть трагическую роль и обратно. Хорава[21] не знает системы и ни одной комедийной роли не сыграл, а Леонидов и Качалов играли. Поздно было требовать от Леонидова, чтобы он сыграл Отелло[22], когда он уже был нездоров. Кто дерзнет утверждать, что в свое время Леонидов сыграл бы Отелло хуже, чем любой из прославленных исполнителей роли.

Говорят, что Пудовкин[23] перестал быть режиссером, как только начал заниматься системой. А много  ли появилось режиссеров масштаба Пудовкина, которые не признают системы.

Наши актеры говорят: «играть надо, публика деньги платит». Пока публика охотнее платит за то, что она дороже ценит, а относительно того, что она ставит выше, пока разночтения не замечается.

Вся плеяда славнейших выросла в системе[24]. От этого не надо отмахиваться. Выросла в режиме, предложенном великим реформатором театра. А это именно то, к чему зовет и Юрий Александрович.

Я только что с концерта.

Оркестр — вот сила коллективного творчества, где каждый артист владеет хорошо инструментом. Там никто не поднимает вопроса о том, чтобы не работать ежедневно и упорно. А тот, кто не работает над собой, тот заметен и уже, во всяком случае, не отважится заявить, что система воспитаний, предложенная целыми поколениями музыкантов, сковывает и мешает творить.

Кстати, плохо то, что наши актеры не интересуются музыкой. Это только тормозит развитие их возможностей. Художник театра — актер должен знать гораздо больше, чем специалист в других областях знания. Музыка обогащает, вдохновляет, а посещение симфонических концертов полнее, нагляднее дает возможность понять силу ансамбля. Мы познаем силу мелодии и аккомпанемента, ритма, темпа. Понимаем силу нюанса, закономерности отношения частей к целому…

Кто-то из выступавших[25] горевал, что сейчас артисты стали так маломощны, что «не умеют потрясать», что их «не носят на руках после спектакля». На руках сейчас не будут носить и Шаляпина — не то время, тот товарищ опоздал с рождением. Но потрясать искусство может и сейчас. И оно потрясает. Но ведь для этого надо уметь и потрясаться.

3/IV

Получил приглашение перейти в Театр Красной Армии[26]. Хотели приехать в Ростов для переговоров, узнав, что я подал заявление об уходе, и вот поймали здесь, в Киеве, на пробе к «Богдану Хмельницкому»[27].

13/IV

Смотрел «Члена правительства»[28].

Большая, славная победа Марецкой[29]. Радуюсь. Горд своим товарищем. Большая взволнованность, непосредственность, простота. Не то, что у меня. Хорошо, что не жмет на жанр, хотя чувствуется, что режиссер и актриса не деревенские, как Ванин[30], например. Кажется мне, что роль переплакала — плачет везде и по каждому поводу. Этим снижает ценность слез. А в общем здорово. Поднимут ее высоко и поделом!

вернуться

18

Мекк Надежда Филаретовна (1831–1894) — меценатка, любительница музыки, поклонница таланта П. И. Чайковского. На протяжении двенадцати лет между композитором и Н. Ф. Мекк велась оживленная переписка, представляющая исключительную ценность для понимания многих творческих замыслов Чайковского, его духовной эволюции.

вернуться

19

Имеется в виду речь Ю. А. Завадского на Первой Всесоюзной режиссерской конференции, состоявшейся в 1939 году. Опубликована в книге «Режиссер в советском театре» (М.—Л., 1940).

вернуться

20

«Моя жизнь в искусстве» — книга К. С. Станиславского. Написана во время гастролей Московского Художественного театра по Западной Европе и Северной Америке (1922–1924), впервые была издана на английском языке в 1924 году в Бостоне (эта первоначальная редакция несколько отличается от окончательной, изданной в Москве в 1926 году).

вернуться

21

Хорава Акакий Алексеевич (1895–1972) — актер, педагог, народный артист СССР. С 1935 года — актер, режиссер, один из руководителей Театра имени Ш. Руставели в Тбилиси. Выдающийся артист грузинской сцены, Хорава обладал глубоким и сильным темпераментом. В репертуаре артиста роль Отелло занимала центральное место.

вернуться

22

Речь идет о роли Отелло, к которой народный артист СССР Леонид Миронович Леонидов (1873–1941) готовился в течение долгого времени и которая была им сыграна в спектакле, поставленном К. С. Станиславским, в 1930 году, когда актеру исполнилось 57 лет.

вернуться

23

Пудовкин Всеволод Илларионович (1893–1953) — актер, кинорежиссер, народный артист СССР. В теоретических трудах и режиссерской практике Пудовкина, полагавшего, что искусство переживания должно быть обязательным и для киноактера, нашли самобытное творческое применение основные положения «системы» К. С. Станиславского, убежденным сторонником и пропагандистом которой он был.

вернуться

24

Имеется в виду теория, метод творчества актера, разработанные К. С. Станиславским.

вернуться

25

Речь идет о деятелях советского театра, режиссерах, актерах и театральных критиках, выступавших на Первой Всесоюзной режиссерской конференции (1939).

вернуться

26

Центральный театр Красной Армии — ныне Центральный театр Советской Армии.

вернуться

27

Фильм «Богдан Хмельницкий» поставлен режиссером И. А. Савченко по сценарию А. Е. Корнейчука в 1941 году. Образ Богдана Хмельницкого в исполнении Н. Д. Мордвинова занял место в ряду лучших актерских достижений советского киноискусства.

вернуться

28

Фильм «Член правительства» поставлен режиссерами А. Г. Зархи и И. Е. Хейфицем по сценарию К. Н. Виноградской в 1940 году.

вернуться

29

Марецкая Вера Петровна (р. 1906) — актриса, народная артистка СССР. Окончила Школу-студию при Театре имени Евг. Вахтангова, а в 1924 году вошла в состав студии Ю. А. Завадского, под руководством которого проработала все последующие годы. Неизменно занимая ведущее положение во всех труппах, возглавляемых Ю. А. Завадским, В. П. Марецкая создала под его руководством целую галерею образов, вошедших в историю советского театра. С 1925 года снимается в кино, где ею создано несколько ролей, пользовавшихся горячим признанием зрителей и критики. В фильме «Член правительства» играла главную роль — Александры Соколовой. В. П. Марецкая была партнершей Н. Д. Мордвинова в спектаклях «Волки и овцы» А. Н. Островского (Марецкая — Глафира, Мордвинов— Мурзавецкий), «Любовь Яровая» К. А. Тренева (Марецкая — Яровая, Мордвинов — Яровой), «Укрощение строптивой» У. Шекспира (Марецкая — Катарина, Мордвинов — Петруччо), «Трактирщица» К. Гольдони (Марецкая — Мирандолина, Мордвинов — кавалер ди Рипафратта), «Надежда Дурова» А. С. Кочеткова и К. А. Липскерова (Марецкая — Надежда, Мордвинов — Клименко), «Рассвет над Москвой» А. А. Сурова (Марецкая — Капитолина Андреевна, Мордвинов — Курепин), «Маскарад» М. Ю. Лермонтова (Марецкая — баронесса Штраль), «Леший» А. П. Чехова (Марецкая — Елена Андреевна, Мордвинов — Леший) и др. В кино играла вместе с Мордвиновым в фильме «Котовский».

вернуться

30

Ванин Василий Васильевич (1898–1951) — актер, педагог, народный артист СССР. В 1924–1949 годах работал в Театре имени МГСПС, имени МОСПС, Театре имени Моссовета. В 1949–1951 годах — главный режиссер Московского театра имени А. С. Пушкина. Профессор ВГИКа. С 1927 года снимался в кино. В фильме «Член правительства» играл одну из главных ролей — Ефима Соколова. Н. Д. Мордвинов играл роль Костюшина в поставленном В. В. Ваниным спектакле. «Обида» А. А. Сурова. В кино они встретились в фильме «Котовский», где Ванин исполнял роль комиссара Харитонова.

38
{"b":"547082","o":1}