– Прости, карапуз, он сегодня в школе и Алексей тоже. Но ты заходи, поиграй в его игрушки.

Франческа повела Генри в гостиную, большую, уютную, с диваном и обеденным столом. Эта квартира была гораздо просторнее их прошлой. Я сразу почуял сардины. Франческа будто знала, что я приду, и позаботилась о моем любимом лакомстве. Полный надежд, я подбежал к столу и громко мяукнул.

– Конечно, Алфи, сейчас получишь свою рыбку. Как удачно, что я ее приготовила, – она со смехом подхватила меня на руки и ласково прижала к себе.

Мы чудесно провели время вместе. Я обследовал квартиру – интересно было поглядеть, как они живут. Большой Томаш, муж Франчески, поднялся к нам, когда закончилось обеденное время и посетители схлынули, и долго со мной возился. Большой Томаш соответствовал имени, которое я ему дал: крупный, рослый, даже слегка грозный на вид, на самом деле он был мягким и добрым. Вскоре пришло время прощаться, и я загрустил. На обратном пути Марта и Генри задремали; я ехал, свернувшись у мальчика на коленях, и сам клевал носом – слишком много событий вместило в себя это утро.

У дома Клэр и Джонатана я спрыгнул, не забыв потереться о ноги Полли в знак благодарности за то, что подвезла. Хотя глаза у меня слипались, я не мог удержаться, чтобы не подойти к дому № 48. Там уже успели повесить занавески на окна; шторы на первом этаже были задернуты. И это среди бела дня. Еще одна странность. В одной из комнат наверху окна тоже были занавешены.

В доме как будто ничего не происходило, белую кошку я тоже нигде не видел. Я уже хотел заглянуть на задний двор, но решил пока воздержаться от новой стычки. Лучше я на досуге подумаю, как сгладить первое впечатление и завязать знакомство. А пока пойду спать – утро вечера мудренее. Довольный собственной рассудительностью, я потрусил к дому Джонатана и уже собирался проскочить в кошачью дверцу, как вдруг кое-что вспомнил. Когда я только поселился у Джонатана, то обнаружил, что одна доска забора, который отделял его участок от сорок восьмого, снизу не закреплена. Через нее можно подглядывать в соседний сад, но я этого не делал, поскольку не было необходимости. До сего дня.

Ткнув доску носом, я с радостью убедился, что она по-прежнему легко отодвигается. Протиснуться я бы в такую узкую щель не протиснулся, зато в нее была видна часть соседского сада и дверь черного хода. Теперь я в любое время мог посмотреть, нет ли там белой кошечки. Я не я буду, если не добьюсь своего.

– Я могу взять готовку на себя, – предложил Джонатан, любуясь своей заветной кофеваркой, ревущей, словно зверь. Когда я впервые услышал, как рычит и булькает эта блестящая железяка, то решил, что она живая и хочет меня сожрать, но с тех пор успел к ней привыкнуть. Джонатану, похоже, нравились разные сверкающие аппараты, которые очень дорого стоили и очень сильно шумели.

– Не обижайся, милый, но обычно, когда ты готовишь, мне потом приходится неделями все мыть и отчищать. К тому же ты знаешь Ташу и ее друга, они неприхотливы в еде.

– Ладно, – кивнул Джонатан и тут же насторожился: – Но если готовить будешь ты, мне ведь не придется потом убирать?

– Джонатан, не будь идиотом, ты прекрасно знаешь, что я прибираю все сразу, по ходу дела. А ты можешь пока купить хорошего вина, цветов для украшения дома и новое платье мне в подарок.

– Прям все сразу? – Джонатан с озадаченным видом забрал свой кофе и подсел к кухонному столу.

– Ну, так и быть, платье не нужно, – улыбнулась Клэр. – Но вина и цветов купи.

– Да я куплю тебе все платья в мире, если только захочешь, ты же знаешь!

– Знаю, за это я тебя и люблю.

Мне пришлось снова прикрывать лапами глаза, пока они обнимались и целовались. Я радовался их счастью, но смотреть на это было неловко. Таша подтрунивала над Клэр и говорила, что у них никак не закончится медовый месяц. Я же искренне надеялся, что когда-нибудь он все-таки закончится! Я не против нежностей, но эти люди не знают меры. Так они и про мой завтрак могут забыть!

А у меня меж тем уже были свои планы на утро. Я обещал Тигрице, что мы пойдем гулять, одни или с кем-то из друзей – как повезет. За последние несколько дней я ни разу не видел прекрасную белую кошечку. Как, впрочем, и новых жильцов. И зачем только торчал у дырки в заборе?..

Клэр рассказывала Джонатану, что пыталась поздороваться с соседями, когда проходила мимо их дома, но ей не ответили, хотя в доме точно кто-то был. Эти люди определенно что-то скрывали! Интересно, удалось ли Вику и Хизер что-нибудь про них разузнать? Они-то, поди, не сводили с таинственного дома своих биноклей.

Я так и не придумал, как познакомиться с белой кошкой, но продолжал работать над планом. Мой маленький мозг буквально скрипел от натуги. Кто знает, может, именно сегодня мне доведется снова ее увидеть.

Я быстро пробежал по саду, по пути проверив дырку в заборе, и завернул к дому Тигрицы. Она ждала меня, тщательно умываясь перед тем, как отправиться на прогулку.

Из-за травмы я не мог пренебрегать физическими упражнениями. Если я хотел, чтобы все четыре лапы двигались, как надо, приходилось следить за здоровьем. Поэтому я почти каждый день совершал моцион по парку – иногда с Полли, иногда с Тигрицей – или прогуливался по Эдгар-Роуд.

– В парк? – спросила подруга.

– Читаешь мои мысли, – ответил я. Парк на Эдгар-Роуд совсем маленький, но мы его любим. Там много кустов, живности, за которой можно погоняться, и, конечно, детей – словом, место нескучное.

Был там еще и пруд, в котором я однажды чуть не утонул. К счастью, Мэтт вовремя заметил меня и вытащил из воды, но с тех пор я старался держаться подальше от водоемов. От всех, включая лужи.

По дороге мы взглянули украдкой на дом № 48, чтобы проверить, не появилось ли чего нового, но не заметили никаких перемен. Шторы были задернуты, хотя из-под них пробивался свет. Я не из тех котов, которые все критикуют, но выглядело это подозрительно.

– Семья Лосося считает, что там могло поселиться человек двадцать, – сообщил я Тигрице. – Но мы видели только четверых.

– Вчера его люди заходили к нам и говорили что-то про преступников. Что этих новеньких до сих пор никто не видел, что они держат окна зашторенными, а значит, дело нечисто. Еще они про какой-то наркопритон говорили, только я понятия не имею, что это такое.

– Я тоже. Но, думаю, скоро мы все узнаем – когда-то же им придется выйти из дома.

Одна мысль о том, что я снова увижу белую кошку, так меня взбудоражила, что я начал нервно переминаться. И тут наше терпение было вознаграждено: парадная дверь открылась, и показался хмурый мальчишка. Воровато оглядевшись, он поглубже натянул капюшон. Я чуть не упал от волнения, заметив у его ног кошку.

– Гляди, Тигрица, – я боднул подружку. Мальчишка нагнулся погладить кошку.

– Пока, Снежка, – сказал он мрачно. – Пожелай мне удачи.

Снежка замурлыкала и нежно потерлась о его ноги. Сейчас она была совершенно не похожа на ту злючку, с которой мы повстречались раньше. И я узнал ее имя!

Когда парнишка зашагал прочь, кошка обернулась и посмотрела прямо на нас. Я одарил ее одним из самых своих обольстительных взглядов, но она в ответ грозно прищурилась и, воинственно подергивая хвостом, отступила в тень. В этот момент я наконец заметил на пороге хозяйку дома; печально улыбнувшись кошке, женщина взяла ее на руки и хлопнула дверью.

– Хм, неприятно соглашаться с Лососем, но они ведут себя очень странно, – заключила Тигрица.

– Да уж… Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что эту красавицу зовут Снежкой, – приободрился я.

– Алфи, да как ты можешь?! Она же злюка, пусть и красивая.

Я встопорщил усы – Тигрица сама сейчас вела себя не лучшим образом.

– Да, но вспомни, каким был Джонатан, когда мы только познакомились. Он же вышвырнул меня из дома! А что теперь? Уверен, Снежка тоже на самом деле не такая вредная. И я непременно разузнаю, что же все-таки происходит в этом доме.