– Меня да, но мама с папой, в общем…

– А что, Дейзи, у тебя хороший рост, и ты симпатичная, хотя, конечно, я не знаю, как ты выглядишь на фото. Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – Дейзи покраснела, но тут я заметил, что она очень хорошенькая. И почему, скажите на милость, я не замечал этого раньше?

– Тогда мой тебе совет, сдай сперва выпускные экзамены, а уж потом можешь думать об этом. Это жестокий мир. Но если тебе правда интересно и родители не будут против, я могу помочь с агентствами.

– Правда? – радостно распахнула глаза Дейзи.

– Конечно. Но, как я уже сказала, потребуется согласие твоих родителей и не начинай, пока не сдашь выпускные и не получишь аттестат.

Из комнат что-то крикнули; кажется, Карен удивилась, что Дейзи все никак не отдаст мяч. Девушка развела руками, словно извиняясь.

– Простите, мне идти пора, но я поговорю с мамой и папой.

– Спасибо за мяч, – пробормотала Полли, но Дейзи уже закрыла дверь. Я был горько разочарован. Я чувствовал: Снежка знала, что я здесь, но определенно не желала меня видеть.

В молчании мы прошли по тропинке и вернулись домой. Клэр открыла дверь, Алексей выскочил к нам навстречу и обрадовался, увидев мяч.

– Больше не бей так сильно, а то потеряешь.

– Это не я, а Томаш! – запротестовал Алексей.

– Хорошо, солнышко, тогда скажи ему, чтобы был осторожнее. – Полли взъерошила ему волосы и отдала мяч, а сама пошла на кухню с Клэр. Все сидели за столом, даже Марта – специально для нее привезли высокий стульчик. Полли села рядом с дочкой, и все принялись за еду.

– Что там у соседей? – поинтересовался Джонатан.

– Эти бедняги напоминают мне персонажей мыльной оперы: всем интересно, что у них творится! Дверь открыла Дейзи, а остальных я не видела.

– Хотелось бы знать, что же все-таки у них стряслось… Как она тебя встретила? – спросила Клэр.

– Очень мило, спросила, правда ли, что я была моделью. Я пообещала ей помочь, если родители не будут возражать. Но мне трудно представить, чтобы они на это пошли.

– Думаешь, они засекречены? – спросил большой Томаш. Я сидел на коленях у Алексея, который, как и остальные дети, был увлечен едой. Взрослые получали больше удовольствия от разговора.

– Как это «засекречены»? – удивился Мэтт.

– Ну, знаешь, когда что-то случается, и людям меняют имя, и никто не знает, кто они на самом деле, – объяснил большой Томаш.

– А, программа по защите свидетелей! – воскликнула Клэр.

– Это, по крайней мере, объяснило бы, почему они ни с кем не хотят общаться, – добавила Полли.

– Но если ты под защитой свидетелей, разве не следует вести себя естественно, чтобы не возбуждать лишних подозрений? – засомневался Мэтт.

– А, да… – У всех был такой же обескураженный вид, как и в начале разговора.

После обеда, когда женщины убрали всю посуду, включая мою пустую миску, было решено отправиться на прогулку – день выдался солнечный, хоть и холодный. Детей упаковали в куртки, Мэтт принес Марте коляску. А я решил остаться – довольно впечатлений на сегодня, лучше побыть одному.

Попрощавшись с людьми, я решил погреться на солнце в саду. Выйдя через кошачью дверцу, я оцепенел: на заднем дворе меня ждал гость, которого я меньше всего ожидал увидеть.

– Привет, а ты почему здесь?.. – ошарашено спросил я.

– У нас был уговор. Или мне так казалось. Почему час назад ты явился в мой дом?

Снежка была холодной и враждебной, как всегда – и такой же прекрасной.

– Снежка, ты не можешь винить меня за это. Я помогал Полли вернуть мяч Алексея, но несколько дней до этого я к тебе не приближался.

– Не пытайся меня одурачить, Алфи.

– Зачем мне тебя дурачить?

Она окинула меня испепеляющим взором. Ну да, да, я попытался, самую чуточку, но кто осудит кота за эту попытку?

– В любом случае, Дейзи, кажется, была рада встрече с Полли.

– Была, – Снежка на миг погрустнела. Я понял, в чем ее слабость: любимицей Снежки была Дейзи. – Но, когда она поговорила с родителями, их это не порадовало. Они твердили, что модельный бизнес очень жесток и что мало кто добивается в нем успеха. Подумай, она была счастлива в первый раз за много месяцев! Мне кажется, они должны были отнестись к ней более чутко и поддержать.

– Конечно, должны были. Как ты думаешь, почему родители так отрегировали?

– Они боятся, Алфи, всего боятся. Мы все боимся. Я знаю, хозяева противного Лосося говорят, что мы плохие, а остальные считают нас странными, но это не так. Мы боимся. А самое главное – мы разучились доверять.

– Мяу, сколько всего сразу! Что же такое с вами случилось, что твоя семья потеряла веру?

– Я не могу тебе рассказать, и ты это прекрасно знаешь, – отчеканила Снежка.

– Все, все, вопрос снят. – Я ходил по тонкому льду и не хотел неловким словом разрушить хрупкую связь. – Я все понимаю, Снежка, правда, ведь и у меня бывали неприятности – помнишь, я рассказывал. Наверняка, можно что-то сделать. Но в одиночку не справиться.

Я заглянул в ее грустные глаза и почувствовал, что хочу лишь одного – изгнать из них печаль.

– И у нас, кошек, все точно так же, поверь. Друзья необходимы, и я только пытаюсь стать тебе другом.

Снежка встала, прошла по кругу, как будто обдумывая мои слова. Потом она снова на меня посмотрела.

– Ты хороший кот, Алфи. Мне жаль, что я так плохо с тобой обращалась. Но если моя семья сторонится людей, то и я должна держаться подальше от кошек.

– Ты точно не хочешь, чтобы я тебе помог?

– Да. Мне жаль, Алфи, правда, жаль. – Снежка глядела на меня.

Я лишился дара речи, потому что понял: сейчас, в моем маленьком саду, что-то произошло. Что-то изменилось! И хотя я пока не знал, к чему это приведет, я чувствовал – это огромный прыжок вперед.

Вдруг в доме раздались голоса – мои семьи вернулись. Снежка метнулась к забору и растаяла, как туман.

– Алфи выглядит довольным, будто сливок объелся, – заметила Клэр, когда гости разошлись по домам. Она была права: с тех пор, как я поговорил со Снежкой, с моей морды не сходила блаженная улыбка. Я понимал, ничего особенного пока не случилось, но чувствовал, что между нами состоялся первый по-настоящему дружеский разговор. И потому был на седьмом небе от счастья.

– А знаешь, если он выглядит так, будто объелся сливок, надо дать ему сливок. Там как раз что-то осталось от пудинга, – Джонатан подмигнул мне, Клэр хихикнула, а я облизнулся. Такие мгновения, когда понимаешь, насколько хороша жизнь, просто бесценны. А в довершение всего я и правда получил большую миску вкуснейших сливок.

– Как насчет прогулки в парке? – спросила Тигрица. Мы бездельничали на своей любимой лужайке в конце улицы. Наша маленькая компания – Элвис, Нелли, Рокки и недавно примкнувший к нам Том – устроила соревнование. Мы ловили мышь, и я, как обычно, проиграл. Победил Том, и всем было понятно, что он просто пытается произвести впечатление на Тигрицу.

– Извините, но мне нужно домой, Клэр что-то не в себе, – объяснил я. – Но в другой раз с радостью.

– А я пойду с тобой в парк, Тигрица, – хрипло отозвался Том. Я постарался скрыть усмешку.

– О-о-о-о! – язвительно протянула Нелли.

– Заткнись, Нелли. Готов, Том? Идем! – Тигрица потрусила в сторону парка, а Том поспешил вслед. Зрелище было презабавное! Тигрица шествовала, величественно подняв голову, а Том, этот заносчивый мачо, буквально семенил за ней. Впрочем, несмотря ни на что, эта парочка смотрелась очень мило.

Я и в самом деле тревожился из-за Клэр. Со всеми треволнениями из-за Снежки я совсем запустил дела в собственной семье. Я мысленно перебрал всех в памяти: Мэтт, Полли и детишки были в полном порядке, Франческа и ее семейство тоже, но насчет Клэр и Джонатана я не был так уверен.