Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В пятницу все газеты были полны сообщений о пресс-конференции Мюррея. Особенно часто цитировалось его выражение насчет «банды». Журналисты вообще были падкими на резкие изречения, и даже Габриэль Хиттер использовал его в своей информационной радиопередаче.

Дочитав газету, Дэниэл протянул руку к телефону. Он был слегка удивлен, услышав в трубке голос Мюррея.

— Поздравляю, кажется, конференция прошла блестяще. Твои слова попали во все газеты.

— Спасибо. — Мюррей был явно польщен. — По-моему, общественное мнение понемногу меняется. Люди начинают понимать, кто мы такие и чего желаем добиться. Ну, а ты как?

— Фактически я пока даже не начал работать. Просто сижу здесь, и все. Если так пойдет и дальше, я скоро сойду с ума.

— Не понимаю, — удивился Мюррей. — Ты говорил с Дэйвом?

— Я никак не могу ему дозвониться, а на местах никто не знает о моем назначении. Я здесь, как в тюрьме.

— Хорошо, я поговорю с Макдональдом.

— Если тебе трудно, то не надо, — отказался Дэниэл. — У тебя и так проблем хватает. Послушай, может, мне лучше уехать?

— Нет, нет, я поговорю с ним. Если у тебя какие-то проблемы, я должен их решить.

— Ты мне ничего не должен. — К тому же, я давно не видел сына. Мало того, что он растет без матери, так у него сейчас нет отца.

— Побудь здесь до конца месяца. Если к тому времени ничего не прояснится, уезжай.

— Хорошо.

Дэниэл положил трубку, достал бутылку виски и повернулся к окну. Шел дождь, фонари один за другим выключались, и город медленно погружался во тьму.

Дэниэл почувствовал себя узником. Он подошел к двери и выглянул наружу. В офисе уже никого не было, и только в дальнем углу склонилась над пишущей машинкой какая-то девушка. Часы показывали пять.

Да, в профсоюзе изменилась не только организация. Раньше штаб-квартира была для людей домом, после работы они не расходились, а собравшись вместе в одной из комнат, вели долгие разговоры о настоящем и будущем. Сейчас же профсоюз ничем не отличался от любого другого предприятия. В пять часов уже никого не было.

Держа в руках стакан, Дэниэл подошел к девушке.

— Что вы занимаетесь?

— Печатаю отчет для мистера Джерарда. Он потребуется ему в понедельник утром.

— Мистер Джерард? Из какого он отдела?

— Из юридического.

— А вас как зовут?

— Нэнси.

— Скажите, Нэнси, вам правится работать в профсоюзе?

Нэнси опустила глаза и взглянула на машинку.

— Работа, как работа, — ответила она.

— Нет, я хочу спросить, почему вы пошли именно в профсоюз? — Дэниэл слегка изменил свой вопрос. — Вы хотели помогать рабочему движению, участвовать в борьбе за улучшение условий труда или пришли просто так?

— Я не очень понимаю, о чем вы говорите, — сказала Нэнси. — Я пришла по объявлению и, хотя здесь платят только пятнадцать долларов в неделю, стала работать.

— Вы считаете, у вас плохая зарплата?

— Обычно за такую работу платят девятнадцать долларов в неделю. Но сейчас трудно найти новое место.

— Создайте профсоюз и начните бороться за повышение зарплаты. — Дэниэл улыбнулся. — Хотите выпить?

— Нет, спасибо, мне надо закончить работу.

— Хорошо, — Дэниэл повернулся и пошел к кабинету.

— Мистер Хаггинс! — окликнула его Нэнси. — Можно задать вам вопрос?

— Пожалуйста.

— Извините, здесь ходят разные слухи по поводу того, что вы здесь делаете и в каком отделе состоите. Вы довольно таинственный человек…

— Вы когда-нибудь слышали о тюремном отделе? — засмеялся Дэниэл.

— О тюремном? По-моему, нет.

— Так вот, я оттуда.

Когда Дэниэл вышел из офиса и направился к стоянке, дождь еще не кончился. Заведя мотор и включив фары, он задумался. Ехать домой не имело смысла. Он уже прочитал все сегодняшние газеты, и мысль о вечере у радиоприемника с бутылкой не привлекала его. Сначала он подумывал отправиться в кино, но, решив, что это не развеет тоски, повернул на юг, к заводу «Рипаблик Стил», где он когда-то помогал создать отделение профсоюза. Остановившись у бара, он вошел и огляделся. Бар заполнили шахтеры, отдыхавшие после проведенного в пикете дня. У стены стояли транспаранты: «Рипаблик Стил бастует», «Даешь нормальную зарплату!». Некоторые были отпечатаны в типографии, но большую часть написали сами рабочие.

Подойдя к стойке, Дэниэл заказал двойную порцию виски. Пока бармен выполнял заказ, он посмотрел в зал. Виски пили только двое, остальные держали в руках пивные кружки. Забастовка многое изменила в жизни рабочих, в том числе и их алкогольные пристрастия.

Когда бармен поставил на стойку стакан виски, взял долларовую купюру и выложил сдачу, Дэниэл, направляясь к столику, вдруг услышал, как из глубины зала кто-то окликнул его.

— Эй! Большой Дэн, это ты? — Обернувшись, Дэниэл увидел в углу знакомого рабочего, одним из первых вступившего в свое время в профсоюз.

— Привет, Сэнди! — радостно сказал он.

— Ты здесь? — Сэнди взял свою кружку и начал пробиваться к нему. — Не ожидал тебя увидеть.

— Почему?

— Говорили, ты в Калифорнии.

— Я уже давно вернулся.

— А почему не заходил? — Сэнди имел в виду штаб-квартиру местного отделения профсоюза.

— Я был в Чикаго. У меня теперь новая работа.

— Об этом тоже ходили слухи.

— Не знал, что люди так интересуются мной. Что они еще говорят?

— Разное. По всей видимости, вопрос Дэниэла поставил Сэнди в тупик.

— Дайте еще виски! — сказал Дэниэл бармену и повернулся к Сэнди: — Пошли сядем где-нибудь.

Они присели за столик.

— Давай выпьем за встречу, — он придвинул Сэнди стакан. — А потом ты расскажешь мне, что говорят люди.

Сэнди взглянул на стакан, потом на него.

— Глупости говорят, я им не верю. Говорили, ты был против забастовки. А еще ходили слухи, что ты близко сошелся с кем-то из семьи Гердлера, и сейчас тебя просто прячут, чтобы уберечь от гнева рабочих.

— А что они думают по этому поводу? — Дэниэл кивнул в сторону посетителей.

— Посмотри на них, — с презрением сказал Сэнди. — Одни итальянцы, шведы, да черные. Думать сами они не могут, поэтому всему верят.

— А им говорят, что мне нельзя доверять?

Дэниэл сделал жест официанту, и тот вновь наполнил их стаканы.

— Ну, как у вас дела? — спросил он. — Завод остановился?

— Не совсем. Процентов сорок работают. Когда Гердлер сказал, что больше не возьмет никого из забастовщиков, многие вышли на работу. — Сэнди отхлебнул виски. — А что думают наверху?

— Сегодня я говорил с Мюрреем. По его мнению, все идет нормально, он очень рассчитывает на демонстрации в День Памяти. Гердлер должен увидеть нашу силу.

Сэнди кивнул.

— У нас тоже будет большой митинг. Соберутся все, кто работает на «Рипаблик Стил», а потом в «Сэмс Плэйсе» начнется конференция. Будет около трехсот человек.

— В «Сэмс Плэйсе»? В том зале, где мы собирались раньше?

— Да. Было бы неплохо, если бы ты тоже пришел туда.

— Я тоже так думаю.

— Понимаешь, Дэвис, ну, тот парень, которого прислали тебе на смену, больше похож на профессора, чем на профсоюзника. Мне кажется, он никогда в жизни не работал. Конечно, он говорит правильные вещи, но я все время думаю, что он выучил это в школе. Они не могут снова назначить тебя к нам?

— Не знаю. — Дэниэл встал и протянул руку. — Их замыслы для меня тайна. Ну, ладно, я пошел.

— Счастливо.

Выйдя из бара, Дэниэл пересек улицу и подошел к машине. Внезапно из-за угла появились трое, и он почувствовал, как напрягаются мускулы на шее.

— Большой Дэн? — вдруг спросил один из них.

— Да.

— Иди отсюда, нам такие не нужны.

— Я нормальный гражданин и могу ходить, где угодно.

— Плевать мы на это хотели. Ты продал нас Гердлеру за его племянницу. Ты — предатель.

Мужчины подошли ближе. Дэниэл протянул руку к кобуре и вытащил пистолет.

— Стойте, где стоите, — сказал он, пытаясь говорить как можно спокойнее. — Или я не поручусь за вашу жизнь.

60
{"b":"545363","o":1}