— Дэниэл, — строго сказала Сара.

— Да, мисс Эндрюс. — Он перевел взгляд на чашку.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Ваш халат…

— Смотри. Я хочу, чтобы ты смотрел.

Он медленно поднял глаза. Его руки вдруг задрожали, и кофе чуть не пролился на пол.

Сара взяла у него чашку.

— Ты когда-нибудь был с девушкой? — спросила она.

— Нет, мэм, — ответил Дэниэл, опуская глаза.

— А что же ты делаешь, когда возбуждаешься?

Он не ответил.

— Но ты должен что-то делать. Ты же не можешь все время сдерживаться.

— Я облегчаю себя.

— И часто ты этим занимаешься?

— Утром и вечером. Иногда даже днем, когда становится совсем плохо.

— А о чем ты в это время думаешь?

— О вас.

— Я хочу посмотреть на тебя.

Дэниэл не шелохнулся. Тогда Сара сама расстегнула его брюки. Через полчаса они уже лежали на кровати, наслаждаясь друг другом. Вспоминая предыдущих любовников, Сара поймала себя на том, что выступает сейчас в иной роли. Тогда она была игрушкой в чужих руках, а теперь мужчина впервые делал только то, чего желала она.

Дэниэл оказался способным учеником. Он почти не уставал, и Сара удивлялась, откуда в нем столько силы. Только от двух привычек он так и не смог избавиться. Когда речь заходила об интимном, он краснел, и он по-прежнему называл ее мисс Эндрюс. Саре хотелось, чтобы он обращался к ней по имени, но потом она смирилась, понимая, что Дэниэл видит в ней прежде всего свою наставницу. В конечном счете, думала она, он пришел, чтобы учиться.

За пределами спальни Дэниэл ни разу не дал ей повода вспомнить об их отношениях. Он по-прежнему упорно учился, много читал, и его способности поражали Сару не меньше, чем неутомимость в любви. Теперь они занимались по учебникам первого курса колледжа, и Сара, понимая, что Дэниэл скоро освоит всю программу, уже спрашивала себя, достаточно ли она сама подготовлена для занятий с ним. Если на первых порах она задавала себе вопрос, придет ли Дэниэл в следующий раз, то теперь она настолько привыкла к их вечерним урокам, что уже не мыслила без них жизни и старалась не думать о предстоящих летних каникулах, когда ей придется уехать из Фитчвилля. Вот и сейчас она попыталась отогнать тревожные мысли о будущем. Со двора донесся стук топора, и Сара погрузилась в приятный утренний сон.

Открыв глаза, она не сразу поняла, что заставило ее проснуться. Пробивавшиеся через зашторенное окно солнечные лучи падали ей на лицо, но раньше они никогда ей не мешали. До Сары вдруг дошло, что она не слышит стука топора, и она взглянула на часы. Начало девятого.

Дэниэл обычно заканчивает в десять. Поднявшись с постели, она выглянула в окно. Дэниэл разговаривал с каким-то мужчиной в запыленной и разорванной одежде. Сара хотела рассмотреть его, но он стоял к ней спиной. Наконец они направились к дому.

Наскоро одевшись, Сара вышла в холл. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что Дэниэл чем-то расстроен. Он смотрел под ноги, словно боясь оступиться, а его лицо покрылось странной, почти мертвенной бледностью.

— Дэниэл, — испугалась Сара. — Дэниэл, что с тобой? Что-нибудь случилось?

Он поднял голову, как будто приходя в сознание, и отрешенно взглянул на нее.

— Мисс Эндрюс, — глухо сказал он, — это мой друг Роско Крэйг.

Сара посмотрела на незнакомца. Он был почти такого же роста, как и Дэниэл, но более худощавым, лицо покрыто щетиной, одежда разорвана, под глазами виднелись темные круги. Он снял широкополую шляпу и поклонился.

— Мэм…

— Добрый день, мистер Крэйг, — Сара вновь повернулась к Дэниэлу. — Что, все-таки, произошло?

— Мистер Крэйг был в пути три дня и две ночи, — не обращая внимания на ее вопрос, сказал Дэниэл. — Может, вы дадите ему что-нибудь поесть?

— Конечно. Сейчас я все приготовлю.

— Спасибо, мисс Эндрюс, — сказал Дэниэл все тем же отрешенным голосом и вышел из комнаты.

— Дэниэл!

Сара бросилась за ним, но Роско остановил ее.

— Не надо, мэм, он сейчас вернется.

— Что произошло? — Она с ужасом смотрела на него.

— Все его родственники погибли, — спокойным голосом ответил Роско. — Точнее говоря, их убили.

В полночь Роско, спавший в сарае, услышал чьи-то голоса. Голоса звучали резко, отрывисто и выдавали в говоривших людей, привыкших объясняться с помощью пистолета. Обувшись, Роско вышел на крыльцо и почти бессознательно протянул руку к поясу. Проклятье, подумал он. Пистолет остался в кухне.

Голоса слышались все ближе. Роско стал оглядываться по сторонам, ища, где бы спрятаться. Его взгляд упал на кучу сена, и, не долго думая, он постарался закопаться как можно глубже.

Неизвестные вошли в сарай. Осторожно раздвинув сено, Роско увидел, как один из них направился к мулу. Роско понял, что настал решающий момент и замер.

— Здесь только мул, — услышал он приглушенный голос.

— Тогда ступай к Фитчу, — ответил другой, принадлежащий, видимо, старшему, — и скажи ему, что мы идем на холм за домом, как он нам приказал.

Когда они вышли, Роско выбрался из сена и подкрался к двери. Снаружи с винтовками в руках стояли два агента службы Пинкертона. У дома агентов было больше. Роско насчитал девять человек, да еще те из сарая, которые собирались зайти с другой стороны. По всей видимости, агенты намеревались штурмовать дом и занимали позиции.

Через некоторое время один из агентов поднял руку в знак готовности, и появился Фитч.

— Все готовы? — спросил он, с трудом переводя дух. — Тогда зажгите факелы у крыльца.

Два агента бросились исполнять приказание, а Фитч повернулся к дому.

— Ты слышишь меня, Джеб? Или вы с Роско выходите с поднятыми руками, или мы будем штурмовать дом.

Сначала было тихо, потом дверь открылась.

— Роско здесь нет, — послышался из дома голос Джеба. — А я выйду. Не стреляйте. В доме жена и дети.

— Подними руки, и мы вам ничего не сделаем, — сказал Фитч.

На пороге, щурясь от света факелов, показался обнаженный до пояса Джеб и, подняв руки, начал спускаться с крыльца.

— Огонь! — Фитч резко опустил руку.

— Беги! — крикнул Роско. — Беги, Джеб!

Его голос потонул в шуме выстрелов, и он увидел, как Джеб, пораженный сразу несколькими пулями, медленно падает на загорающееся крыльцо.

Огонь перекинулся на дом. Почувствовав запах дыма, мул беспокойно повел носом, потом стремительно выбежал из стойла и, опрокидывая попадавшихся на пути, бросился к дороге.

— Надо попробовать спасти тех, кто остался в доме, — робко предложил один из агентов.

— Не говори глупостей, — ответил другой. — Если там кто-то и есть, то уже только мертвецы.

— Что же нам делать? — спросил первый.

— Уходить отсюда, — прозвучал ответ. — Если местные узнают, что это сделали мы, они нам этого не простят. Мистер Фитч!

— Да? — угрюмо спросил Фитч, глядевший на пламя.

— По-моему, надо уходить.

Наконец обернулся Фитч.

— Это был несчастный случай, ты же видел. Просто несчастный случай.

— Бедняга сам изрешетил себе грудь? — спросил агент. — В это никто и никогда не поверит.

Фитч неожиданно взял себя в руки.

— Ничего. Мы сделаем так, что нам поверят все. Помогите мне. Давайте бросим труп в огонь, и он сгорит со всем остальным. — Никто из агентов не пошевелился. — На виселицу захотели? Мы делали все вместе и, если что-нибудь случится, вместе будем отвечать.

Два агента взяли тело Джеба и бросили его в огонь. Фитч внимательно следил за ними.

— Хорошо, теперь уходим.

Шаги стали удаляться и скоро замерли. Выйдя из своего укрытия, Роско побежал к огромному костру, несколько часов назад бывшему домом Хаггинсов. Увидев, что ничего сделать уже нельзя, он упал на колени и, захлебываясь слезами, начал молиться.

— О Господи! Как Ты мог допустить, чтобы такое случилось с этими прекрасными людьми?

— Утром я спустился в долину к Кэллендерам. Старик Кэллендер с сыном отвезли меня обратно в повозке, и мы похоронили их по-христиански. У них была с собой Библия, и Кэллендер прочел молитву.