Ужин прошел в молчании. Когда он закончился, Сара собрала со стола тарелки, отнесла их на кухню, но мыть не стала. Времени впереди было предостаточно. Затем она вернулась в гостиную.

— Я сделала вам бутерброды, — сказала она, останавливаясь в дверях, и протянула сверток Роско.

— Большое спасибо, мэм.

Сара не ответила на его улыбку. Ее глаза были устремлены на Дэниэла.

— Я подожду на улице, Дэниэл, — Роско направился к двери.

Оставшись одни, Дэниэл и Сара молча стояли друг против друга.

— Ты едешь с ним в Детройт? — наконец спросила она.

— Нет. Машинист высадит меня у проезда Тернера, оттуда до нашей фермы восемь миль.

— А потом?

— Не знаю.

— Ты вернешься? — Голос Сары задрожал.

— Думаю, что нет, мисс Эндрюс.

Ее глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, Дэниэл, хоть сейчас назови меня Сара.

— Хорошо… Сара, — неуверенно произнес он.

Она подошла к нему и, обняв, положила голову ему на грудь.

— Ты любишь меня, Дэниэл?

— Да, но не знаю, насколько сильно. Вы первая девушка, которую я полюбил.

— Не забывай меня, Дэниэл! — со слезами воскликнула Сара. — Никогда.

— Не забуду вас. Вы дали мне столько, что при всем желании я не смог бы забыть вас.

После ухода Дэниэла она еще долго чувствовала прикосновение его рук.

— Я люблю тебя, Дэниэл. О Господи, как же я люблю тебя! — повторяла она слова, которые за эти несколько месяцев так и не решилась сказать.

На следующее утро поезд медленно подошел к проезду Тернера. Из Фитчвилля он выехал с тремя вагонами угля, но после трех дополнительных остановок их стало восемь. Кабина машиниста, в которой сидели Роско и Дэниэл, качалась в такт движению поезда.

Машинист высунулся из окна.

— Подъезжаем к проезду Тернера, Дэниэл.

— Спасибо, мистер Смолл.

— Всегда рад помочь, — улыбнулся тот.

Дэниэл повернулся к Роско.

— Желаю удачи, мистер Крэйг. Надеюсь, у вас все сложится хорошо.

— И тебе всего наилучшего.

Они пожали друг другу руки.

— Послушай, Дэниэл, — неловко начал Роско. — Ты один остался в живых. Мне кажется, твоему отцу не хотелось бы, чтобы с тобой тоже что-нибудь случилось.

Дэниэл посмотрел на него, но ничего не ответил.

— Я хочу сказать, Дэниэл, что, если с тобой что-нибудь случится, значит жизнь твоего отца прошла напрасно.

— Я буду помнить об этом, мистер Крэйг.

— Поезд сейчас остановится, — сказал машинист. — Готовься, Дэниэл.

Улучив момент, юноша спрыгнул, по инерции пробежал несколько шагов, остановился и помахал машинисту, показывая, что все в порядке. Поезд стал набирать скорость и через несколько секунд уже скрылся из виду. Дэниэл остался один.

Он шел по старым, знакомым с детства тропинкам, и у него было чувство, словно он никуда не уезжал. Он вспомнил, как отец научил его стрелять, как после первой охоты он принес домой двух кроликов.

Воспоминания так захватили Дэниэла, что два часа пути показались ему несколькими минутами. Вид того, что когда-то было его домом, поразил его. Над пепелищем возвышались обуглившиеся стойки и печь, все остальное погибло в огне. Позади пепелища стоял хлев, не тронутый огнем, но пустой и лишенный жизни. Глубоко вздохнув, Дэниэл с трудом заставил себя войти во двор.

Неожиданно его внимание привлек странный звук за спиной. Обернувшись, он увидел вышедшего на дорогу мула, неподвижно смотревшего на него большими круглыми глазами. Постояв, мул подошел к Дэниэлу и уткнулся мордой ему в плечо. Потом мул медленно двинулся к хлеву.

Дэниэл потрогал сено. Оно оказалось сухим. Он принес из колодца ведро воды и вылил воду в кормушку. Все еще пережевывая оставшиеся во рту травинки, мул сделал шаг вперед.

— Да, дурачок, вот так здесь добывают воду, — сказал Дэниэл, ласково кивая. — Пей.

Мул посмотрел на него и, словно улыбнувшись, погрузил морду в кормушку. Стараясь не смотреть на пепелище, Дэниэл медленно пошел в сторону кладбища. Он поднялся на холм, снял шляпу и долго стоял у свежих могил. Ему никогда не приходилось бывать на похоронах, поэтому он не имел ни малейшего представления, какую молитву нужно сейчас прочитать. Единственной молитве его выучила в детстве мать. Губы медленно, почти бессознательно, задвигались:

— Сейчас, когда я ложусь спать, я прошу Господа беречь мою душу. А если я умру прежде, чем проснусь, пусть Господь примет мою душу к Себе. Да благословит Господь моих родителей, моих братьев и сестер…

Дэниэл умолк. Слезы, стекая по его щекам, падали на землю, силуэты крестов словно врезались ему в сердце, душа опустела. Закрыв глаза, Дэниэл простоял еще несколько минут. Слезы высохли. Теперь он знал, что делать.

Склад, где отец хранил настойку, виски и аппарат для их производства, остался нетронутым.

Осторожно приоткрыв дверь, Дэниэл вошел. Внутри было темно, и лишь свет, проникающий через открытую дверь, давал возможность видеть. Подойдя к стене, Дэниэл провел рукой по верхней полке. Он знал, за чем пришел сюда. Его пальцы наткнулись на небольшой ящичек. Пошарив еще немного, он обнаружил брезентовый сверток и вместе с ящичком снял его с полки. Выйдя наружу, он развернул сверток. Винтовка была в безукоризненном состоянии. Джеб очень бережно относился к оружию, регулярно смазывал и чистил его. В ящичке лежали патроны.

Сложив все на деревянную скамейку, Дэниэл зашел на склад, откуда появился со стальной пилой и напильником. Укрепив винтовку на верстаке и зажав ее в тиски, он укоротил ствол на три четверти, обточил края напильником и обтер их масляной тряпкой. Теперь длина винтовки, включая приклад, составляла менее шестидесяти сантиметров.

Поставив в ряд десять кувшинов, Дэниэл зарядил винтовку, встал в двух метрах от импровизированной мишени и нажал на оба курка сразу. Отдача отбросила его назад, от звука выстрела заложило уши, но все кувшины остались на месте.

Дэниэл перегнулся через изгородь и посмотрел на стоявшие за ней деревья. Судя по следам на коре, пули прошли выше и левее цели. Дерево, в которое попали пули, стояло в нескольких футах от изгороди, следовательно, чтобы попасть в цель, ему нужно подойти ближе. Он, не торопясь, пошел назад. Времени впереди было много. Целый день.

После тренировки у Дэниэла осталось только четыре пули. Двумя, очистив их от смазки, он зарядил ружье, а остальные положил в карман. Когда солнце стало садиться, он запер дверь сарая и вернулся прямо к хлеву, где ждал его мул.

— Давай, дружок, — Дэниэл снял со стены уздечку и подошел к мулу. — Ты должен кое-что сделать для меня.

В семь часов утра Джексон, как обычно, начал подметать деревянную дорожку, ведущую к магазину Фитча. Занятый работой, он не обратил внимания на фермера, дремавшего на скамейке, закрывшего лицо шляпой. Вид у фермера был довольно заурядный, да и в его муле, привязанном к дереву, не было ничего особенного.

Через несколько минут появился Харри. Управляющий, как всегда, очень спешил и, едва войдя в магазин, начал выкладывать товары на прилавок. Вскоре на пороге появился Фитч. Харри взглянул на большие стенные часы. Восемь.

Судя по всему, Фитч был в хорошем расположении духа.

— Все в порядке, Харри? — весело спросил он.

— Да, мистер Фитч, — с поклоном ответил управляющий. — Все нормально.

Фитч в сопровождении Харри прошел в свой кабинет.

— Привезли бобовые консервы, мистер Фитч. Выкладывать на прилавок?

Тот на мгновение задумался, затем кивнул.

— По какой цене продавать?

— Три штуки за дайм. Думаю, это и дешево, и выгодно. Нам они обошлись по два цента за штуку.

— Сейчас же займусь этим, мистер Фитч, — Харри вышел, и сразу донесся его голос, приказывавший Джексону принести бобы со склада.

Фермер поднялся со скамейки. Оглянувшись и не увидев никого на пустынной улице, он засунул руки в карманы, еще ниже опустил шляпу на глаза, двинулся к магазину.