К ограде небольшого школьного сада примыкала стена «летнего» кинотеатра, забравшись на которую по вечерам можно было бесплатно смотреть иностранные, «трофейные» главным образом, фильмы, только — «наоборот» и «без перевода», так как титры не прочитывались, потому что эта стена находилась со стороны экрана. Советские военные и послевоенные фильмы ребята бегали смотреть, тоже по вечерам, на матросскую «киноплощадку», которая представлял собой натянутую на столбы простыню и несколько принесенных из столовой деревянных скамеек. Здесь смотрели любимые фильмы по несколько раз, а такие, как «Небесный тихоход» или «Парень из нашего города», знали наизусть. Это было одно из немногих развлечений детворы, хотя за вечерние отлучки из дома нередко сурово «попадало».

Вообще жизнь гарнизона еще дышала войной. Для ребят это был особый мир заброшенных землянок и окопов, где они постоянно находили каски, котелки, снаряды и оружие, и подбитых самолетов («наших» и немецких), вытащенных за пределы взлетной полосы, но стоявших с еще не снятыми из кабин некоторыми приборами и вооружением. Мир ежедневных детских игр «в войну», которые иногда заканчивались трагически. Кто–нибудь пытался разобрать найденный снаряд, или нагреть его «увеличительным стеклом», или просто бросить горсть найденных патронов в костер. А однажды кто–то из сельских ребят, живущих за пределами гарнизона, взорвался на мине, когда перебегал напрямик через поле, опаздывая в школу.

Рядом в трех километрах от гарнизона находилось небольшое село Сарабуз, где Мишка не раз бывал с отцом. Здесь была железнодорожная станция с привокзальным буфетом, ресторан–пивная, в котором инвалид без одной ноги играл на немецком аккордеоне и пел военные песни. В самом селе люди жили очень бедно. Многие дома были разрушены и люди в них спали на соломе и голодали.

В офицерских семьях было тогда то же не очень сытно, хотя существовали так называемые «летные пайки», но они предназначались далеко не всем. Поэтому гарнизонные ребята нередко занимались «дополнительным промыслом» на полях и бахчах соседнего колхоза. Летом их особым вниманием пользовался колхозный сад, находившийся сразу за гарнизонной оградой. Его охраняли конные объездчики, которые весьма усердно следили за гарнизонной «шпаной». Но это было сделать не так просто. Пока одна группа ребят отвлекала объездчика в одной части сада, другая собирала персики или миндаль с другой. И пока объездчик успевал сообразить, что его опять надули, ребята прошмыгивали под колючей проволокой ограждения и были уже на «своей» территории. Если все–таки иногда кто–то попадался, то доставалось ему плеткой изрядно, но родителям не жаловались.

Но был и другой — законный, способ подкормиться. Когда в гарнизонный магазин привозили на телегах из деревень овощи и фрукты, то за шлагбаум их не пускали, хотя магазин был рядом с КПП. И тогда ребята были очень кстати. Платой за разгрузку была часть «товара». Настоящая «обжираловка» для ребят была, когда привозили арбузы. Каждый из них приходилось перетаскивать отдельно, и здесь уже платой за труд были разбитые арбузы. И хотя, конечно, возчики бдительно следили за этим, количество разбитых арбузов зависело исключительно от «ловкости» ребячьих рук. Малыши таскали, конечно, арбузы поменьше, и старались свои арбузы не ронять, но старшие делились с ними своей «добычей».

Мишка с улыбкой вспоминал, как в разгар этого лета всех школьников младших классов вызвали в школу и отправили в Сарабузский колхоз собирать табак на полях. Он никогда до этого не видел, как растет табак. Ребята постарше срывали большие зеленные листья с кустов и складывали их на землю, а младшие, в том числе Мишка, собирали их и приносили под большие брезентовые навесы, где девчонки подвешивали их на протянутые на столбах веревки. После окончания работ ребята пошли в гарнизон прямо через поле. И наткнулись на арбузную бахчу. Арбузы были огромные и оторвать их от стебля было очень тяжело. Удалось оторвать только несколько арбузов, но разрезать их было нечем. И тащить на руках было тоже тяжело. Наконец они вышли к заброшенной железнодорожной узкоколейки. Весь день они ничего не ели и чувствовался голод. Ребята начали разбивать арбузы об рельсы. Арбузы оказались ещё неспелыми, розовыми. Но им было уже всё равно. Начали есть, прямо руками пытаясь вычерпнуть содержимое из разбитых кусков, передавая их друг другу. Но неожиданно арбузы оказались… горькими. Ребята недоуменно смотрели друг на друга. Как это могло быть?! С раздражением и сожалением куски больших арбузов были брошены в поле. И только вернувшись домой, Мишка понял, почему арбузы оказались горькими, когда начал отмывать свои черные от табака руки в тазу с теплой водой.

Обычным местом проведения свободного времени ребят был небольшой гарнизонный «парк» с возвышающимся над городком холмом. Это была ребячья территория. Здесь обсуждались общие «дела», заключались «договоры» и «заговоры». Это место было еще удобно и тем, что отсюда хорошо было наблюдать за полетами взлетающих с аэродрома самолетов. На них летали отцы ребят, и каждый из них знал «свой» самолет. Иногда они были свидетелями трагедий. В это время в гарнизоне осваивалась новая летная «техника», и аварии самолетов были не так уж редки. Но Мишка все–таки очень завидовал своим друзьям, потому что его отец не был летчиком. Мог ли он подумать, что когда–нибудь они все будут завидовать ему?!

…И вот сегодня он летит на самолете в Москву! Об этом он узнал накануне вечером. Отцу дали несколько дней «отпуска» для решения каких–то служебных дел в Москве, где жили его родители, и разрешили взять с собой сына. Утром, уходя на работу, отец сказал Мишке, что будет ждать его «на службе», которая находилась в небольшом здании, совсем рядом с аэродромом, где Мишка часто бывал.

Здесь у него были свои друзья–матросы, которые жили рядом в большой землянке, где между рядами двухъярусных железных коек стоял большой деревянный стол, за которым он не раз пробовал «флотский» борщ и макароны «по–флотски», вкуснее которых ничего в мире быть не могло. Был у него и особый друг, дядя Коля Холин, который учил его играть на маленьком немецком аккордеоне…

Когда Мишка пришел на «службу», ему сказали, что отец уже на аэродроме и провели его через КПП. На взлетной полосе он оказался впервые. Был яркий солнечный день. Все поле было покрыто выгоревшей и скошенной уже травой, которая казалась каким–то огромным ковром с разбросанными по нему разноцветными полевыми цветами. На этом ковре стоял красавец–самолет, который показался ему очень большим. Мишка впервые увидел вблизи двухмоторный американский «Дуглас». У железной лестницы, приставленной к открытой дверце самолета, рядом с отцом стояло несколько человек, среди которых он узнал дядю Колю с двумя огромными арбузами в руках.

Подошедшему Мишке матрос сказал:

— Ну, Мишка, тебе повезло, сегодня будешь в Москве. Веди себя молодцом! А эти два арбуза отвезешь бабушке.

И передал ему один арбуз.

Только тогда Мишка действительно поверил, что вот сейчас он полетит на этом замечательном самолете в Москву!

Подошли летчики, и все стали подниматься в самолет. Мишка вступил на ступеньку железной лестницы и … уронил арбуз. Он замер: мгновенно понял, что арбуз упал не потому, что был для него тяжел. Нет, это было другое… Тут же пронзила мысль: все рухнуло, все пропало!

Мишка знал крутой нрав отца, от которого ему попадало и за менее значимые провинности. А здесь так опозориться на глазах у всех!

Вдруг сзади раздался смех дяди Коли:

— Да, не переживай, Мишка! Остался ведь еще один арбуз. А этот съешь сам в дороге.

Он подобрал расколовшийся надвое арбуз и подсадил Мишку к дверце самолета, внутри которого после яркого солнца, было почти темно. Это был транспортный самолет, загруженный какими–то ящиками и брезентовыми мешками, на которых устраивались Мишкины попутчики. Пока летчики прогревали моторы и выруливали на взлетную полосу, арбуз был дружно съеден под шутки и смех. Самолет поднялся в воздух и сделал круг над городком. Мишка увидел «свой» холм и успел подумать: как жаль, что сидящие сейчас там ребята не знают, что в этом самолете летит он!