‹‹Дженнифер – Бет›› В комнате отдыха… Уж не в твоем ли Милом Мальчике дело?

‹‹Бет – Дженнифер›› Хм… хм-хм…

Помнишь, я как-то говорила: если случайно встречусь с МММ, ни за что с ним не заговорю? Потому что не сумею удержаться в рамках приличия или что-нибудь в этом роде?

‹‹Дженнифер – Бет›› Прекрасно помню.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ну так вот… я ошибалась. Если бы я с ним встретилась, то точно бы заговорила. Даже просто стояла, улыбалась насколько можно ободряюще и надеялась, что он не замечает, как я втягиваю живот.

‹‹Дженнифер – Бет›› В рамках приличия… Ты что, опять преследовала его?

‹‹Бет – Дженнифер›› Только до комнаты отдыха.

Я заметила, как он выходил из комнаты на первом этаже – ну, из той, где два считывателя стоят. Он, скорее всего, из службы безопасности. Тогда ясно, почему он работает по ночам. И почему я встречала его в разных отделах. А его внушительные габариты! Может, это и не объяснение его габаритов, но хотя бы понятно, почему его взяли на эту работу. Даже если мы с ним в разных углах комнаты, я чувствую себя в безопасности. Вот интересно, почему он носит форму, как охрана у входа. Как думаешь, он из секретной службы? Или детектив? Как Серпико?[14]

‹‹Дженнифер – Бет›› А Серпико не наркотиками торговал?

‹‹Бет – Дженнифер›› Это в «Лице со шрамом» было.

Ну ладно, не важно. Я дошла за ним до комнаты отдыха, а потом раз десять, наверное, прошлась туда-сюда по коридору – все думала, зайти мне или нет и как поступить, если я все-таки зайду. И я решила наконец наплевать на всякую осмотрительность.

‹‹Дженнифер – Бет›› Осмотрительность и верность. Приличия…

‹‹Бет – Дженнифер›› Я вошла с самым непринужденным видом типа: «Я вам не помешаю, вот только куплю что-нибудь в автомате». И пожалуйста, он сидел там с Дорис. Они ели шоколадный торт. Я как можно радушнее сказала: «Дорис, привет», улыбнулась обоим, посмотрела прямо в глаза, а одному из них улыбнулась особенно радушно, купила пакет вяленой говядины и удалилась.

‹‹Дженнифер – Бет›› Вяленой говядины?

‹‹Бет – Дженнифер›› Ну да. Ткнула в первую же попавшуюся кнопку. И, повторяю, все время втягивала живот.

‹‹Дженнифер – Бет›› А когда вы встретились глазами, искры, случайно, не посыпались?

‹‹Бет – Дженнифер›› Из моих? ДА!!! И не искры, а прямо искрищи. Из его? Ну, он смотрел на меня дружелюбно, как будто хотел сказать: «Друзья Дорис – мои друзья».

‹‹Дженнифер – Бет›› Они ели шоколадный торт? Что, вот прямо одной вилкой?

‹‹Бет – Дженнифер›› Ерунду не пори.

‹‹Дженнифер – Бет›› Ну как же, ерунда. Конечно. Я думала, ты за Милым Мальчиком охотишься, потому что поняла наконец: ужас будет, если он все-таки заметит и попробует заговорить сам.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ну не могу же я вот так взять и отказаться от него. К чему мне тогда стремиться?

‹‹Дженнифер – Бет›› Не желаю дальше говорить на эту тему. У тебя это прямо тонизирующее средство.

Сейчас Митч звонил, злорадствовал. Я сделала было попытку уговорить его на «Сэмс клаб», чтобы закупиться к встрече тысячелетия, но он отказался. Сказал, что лучше уж пережить Армагеддон.

А вы успели?

‹‹Бет – Дженнифер›› Нет, и это здорово. Если в полночь цивилизация провалится в тартарары, я не хочу оказаться в квартире с запасами бутилированной воды и мясных консервов.

Когда Линкольн добрался до комнаты новостей – именно туда он и шел, именно туда ему и нужно было, после того как он прочел: «огромный», «искры», «ну не могу же я вот так взять и отказаться от него», – там было людно и шумно. Казалось, чуть ли не все репортеры работают сегодня в ночную смену. Все толпились, смеялись, переговаривались. Линкольн глубоко вдохнул, и воздух, точно шампанское, потек ему в легкие.

Она была здесь. Та девушка из отдела новостей. Бет. Она сидела за своим столом. Волосы у нее были распущены, очки надвинуты на лоб, она говорила по телефону и крутила шнур между пальцами. Вот она… Линкольн приготовился сказать «привет»…

Нет, лучше подождать, когда она закончит разговор. А потом уже сказать «привет».

Нет, а потом поцеловать ее.

Поцеловать, и все. Чего ждать? И она его поцелует. Он почти и не сомневался, что поцелует.

А потом он признается в любви.

А потом скажет, как его зовут.

А потом, потом… А что потом?

– Если сегодня все полетит к черту, приглашаю вступить в мою банду.

– Что? – Линкольн, не поняв, обернулся.

Сзади стоял Чак. Во рту у него был синий маркер, а сам он рассматривал какой-то секторный график.

– Что это за проценты? – спросил Чак, держа в руке листок с графиком.

– Не знаю, – ответил Линкольн.

– Я тебя попрошу проверить.

– Ты про какую-то банду говорил?

– Угу, – промычал Чак. – Но это не просто приглашение. Если сегодня сюда занесет Безумного Макса, я хочу, чтобы ты был в моей команде. Не спрашивай, что тебе там делать. Я еще не придумал.

– Я сейчас не могу, – ответил Линкольн и отодвинул от себя листок.

– Почему это?

– Идти надо.

– С тобой ничего не случилось?

– Ничего. – Линкольн бросил взгляд на Бет и пошел от Чака. Из комнаты новостей… – Идти надо.

– Что ты такого знаешь о Сети? – крикнул ему вслед Чак. – Что железки подсказывают?

– Пойду-ка я домой, – объявил Линкольн, вернувшись в отдел информационных технологий.

– Видок у тебя ужасный, – покачал головой Грег. – Но куда сейчас идти? Новый век вот-вот наступит.

– Чувствую я себя ужасно. Пойду, а?

– Если ты уйдешь, кто в час ноль будет командовать ударной бригадой?

Линкольн посмотрел в телевизор на столе у Грега. Новый год отмечали в Лондоне. Полночь уже наступила в Париже, Москве, Берлине. Даже Вольф Блитцер сидел со скучной миной. Ударная бригада нагло резалась в Doom.

– Ну ладно, – хмуро буркнул Грег. – Но ты все пропустишь. Мы пиццу заказываем.

Линкольн быстро выключил компьютер и заторопился к машине. Он вырулил на шоссе, даже не пристегнувшись. И сам не понимал, куда ехал, пока не оказался у дома Джастина. Линкольн несколько раз подвозил его, но в квартиру не заходил. Может, Джастин пока у себя. Может, Линкольн еще успеет на вакханалию тысячелетия.

Открыла Дена. Она была в своей спецовке: свободная розовая рубаха с напечатанными на ней зубами. С корнями и всем прочим. Наверное, задумывалось, что это мило, но зубы без десен казались отвратительными.

– Привет, Линкольн.

– Привет. Джастин дома?

– Не пришел еще. На работе задерживается. У тебя как дела?

– Нормально, спасибо. Я тут подумал: вытащу-ка я вас на концерт. Если вы согласны. Если от предложения не отказываетесь.

– Да, конечно, – ответила она. – Джастин скоро будет. Садись.

Линкольн опустился на единственное место для сидения – огромное кожаное кресло.

– Принести чего-нибудь? Пиво будешь?

– С удовольствием.

Дена протянула ему большую бутылку «Микки». Не пиво, а солодовый напиток – какая разница.

– Ты себя точно нормально чувствуешь? – спросила она.

– Абсолютно.

– Пойду собираться.

– Да, вот именно… Иди, иди… Я пока телевизор посмотрю.

– Ну ладно. – Немного поколебавшись, Дена вышла из комнаты.

Линкольн почти не сомневался: зря он сюда приехал. Но и на работе бы не усидел. Зная, что Бет там, что она, может, думает о нем. Зная, что он так и не сумел с ней заговорить. Духу не хватило – так, кажется, это называется? Или потому, что понимал: не надо этого делать, даже пустячный разговор с ней – это попытка разглашения служебной информации.

А может, просто боялся сделать что-то настоящее.

Теперь Линкольн знал, как она выглядит, и от этого стало только хуже. Гораздо хуже. Теперь его неясные мысли и теплые чувства обрели лицо. И веснушки. И вельветовые штаны ярко-клубничного цвета. Невыносимо было представлять, как девушка с этим лицом рыщет за ним по коридорам. Сияет, когда его видит. Смотрит на него.