Флоренс откинулась на подушку и замерла, и Томаса испугали её широко распахнутые глаза, уставившиеся в какую-то невидимую точку на потолке.

— Фло, тебе плохо? — жалобно спросил он.

— Я знаю это имя, — завороженно проговорила она. — Он назвал меня Меритсегер, богиней Долины Царей! Я была её змеиным воплощением!

Том затаил дыхание, силясь не выдать своего удивления и понимания её слов. Кровопийца Меритсегер снова явила себя, но на сей раз, она отстала от поэта Йейтса и пришла во сне к Флоренс.

— А потом я проснулась, — продолжала она, — встала с кровати и подошла к столику. Мне было не по себе, и тут я посмотрела на себя в зеркала. За моей спиной отразилась женщина, темная и растрепанная. Я видела только правую половину её лица, и в нём был интерес и насмешка. Я испугалась, что кто-то проник в дом, и в ужасе побежала прочь. И в этот момент я проснулась по-настоящему и окончательно.

На душе у Тома отлегло. Он уже успел представить, как Флоренс проснулась на самом деле и не обнаружила его рядом, а заодно успела увидеть, что флейта не висит на отведенном ей месте.

— Я змея Сата… — шептала Флоренс, — я умираю и рождаюсь вновь…

— Фло, что ты такое говоришь? — не на шутку испугался за возлюбленную Том. Казалось, ночной кошмар так сильно взволновал её, что теперь Флоренс не могла отличить сон от яви. — Какая смерть? Ты жива.

— Нет, нет, ты не так меня понял, — поспешила заверить его женщина. — Так богиня Меритсегер говорит о самой себе в древних текстах. Это формула её естества.

Том лишь покачал головой:

— Ты слишком увлечена Египтом, раз тебе снятся подобные вещи. Все эти рисунки, инструменты… Всего этого слишком много в твоей жизни.

— Нет, ты не понимаешь и путаешь следствие и причину. Я потому и увлечена Египтом, что мне снятся подобные вещи. И не только снятся.

— А что ещё?

— Ещё…

Флоренс помедлила с ответом — казалось, она снова промолчит, как и всегда делала в подобных случаях. Женщина поднялась с постели и, чуть пошатываясь, последовала к столу. Она отперла тот самый ящик, который не так давно обследовал Том, и вынула стопку бумаг, чтобы показать их любовнику.

— Я помню, когда ты писала их, — сказал Том, вглядываясь в текст на неизвестном ему языке. — Так о чём здесь говорится?

— Я не знаю.

— Но твоя правая рука в курсе? — чуть насмешливо спросил он, и Флоренс его тон заметно не понравился. — Прости, Фло, я просто не понимаю, как должен реагировать на твои загадки. Ты говорила, что это самопроизвольное письмо.

— Его ещё называют автоматическим.

— Так значит, этот какая-то оккультная практика наподобие гадальных карт?

— Почти. Таким способом можно не только предсказывать будущее, но и узнавать о прошлом. Это, — она протянула Тому один исписанный лист, и добавила, — знание о далёком прошлом, о том, чего никогда не сможет узнать наука, пользуясь своими привычными методами.

Том ещё раз, более внимательно, глянул на косые строки, но понять и разгадать, что же это такое, он так и не смог.

— Это иератическое письмо, — подсказала Флоренс, — им пользовались древние египтяне, если требовалось что-то записать от руки.

— Так это иероглифы?

— Да, их прописной вариант.

— Так ты знаешь древнюю письменность? — неподдельно удивился Том, на что получил ещё более удивительный ответ:

— Я - нет, но его знает дух, что пишет моей рукой. — Флоренс не стала подвергать себя расспросом и без лишних просьб рассказала свою историю сама, — Впервые это произошло, когда я писала письмо, обычное письмо старой подруге. Внезапно я ощутила странную легкость во всем теле, будто воспарила. Через пару мгновений это чувство пропало, в голове помутилось и, к своему ужасу, я осознала, что моя рука продолжает писать без моей на то воли. Тогда я сильно испугалась и подумала о параличе, хотя, конечно это было глупо. Мое тело меня не слушалось, но не было пассивным, а напротив — активным. Тогда в моём сознание возникла чужая мысль, она призывала меня успокоиться и повиноваться, что я и сделала.

— А что ты почувствовала в тот момент своей рукой? На неё кто-то давил или обхватывал?

— Нет, ничего подобного. Никаких прикосновений, только легкий холодок по коже.

— И дух приходит к тебе, когда ему заблагорассудится?

— Нет, конечно, я же не одержимая. Я в состоянии контролировать свою волю и разум. И ты научишься, — улыбнувшись, сказала Флоренс и провела ладонью по щеке Тома. — Сначала я сажусь за стол и настраиваюсь на работу — беру стопку чистых листов бумаги и в готовности держу над ними ручку. Затем очищаю разум от собственных мыслей и только потом взываю к духу. Когда она откликается, в голове возникают огненные знаки, словно искры перед глазами, а потом мое сознание наполняется невероятными сокровенными знаниями древних времен, что никогда не вернутся и не повторятся.

— Она? — зацепился за слово Том. — Что ты знаешь об этом духе ещё?

— Её имя Мут-эм-мену. При жизни она была певицей в храме Амона в Фивах, а её отец был строителем пирамид.

— И что, она так просто явилась к тебе и начала писать послания?

— Нет. Инициатором стала я. Все началось в Британском музее. Мне было интересно, можно ли посредством духовного зрения заглянуть в прошлое тех предметов, которые там выставляются.

— Духовное зрение? — не выдержал и переспросил Том. — Это как?

Флоренс мягко улыбнулась, протянула руку к прикроватному столику и, взяв с него цепочку с кулоном, вложила украшение в ладонь ничего не понимающего Тома.

— Закрой глаза, — полушепотом попросила Флоренс и он повиновался. — Почувствуй холод металла. А теперь очисть разум от мыслей и представь, что тебе известна вся история этого кулона. Ты, конечно, знаешь, что принадлежит он мне, но купила ли я его сама или же получила в подарок? Какое было у меня настроение, когда я впервые одела его? Что чувствовал торговец, когда продавал кулон? Где живет ювелир, его изготовивший? В каком месте на планете добыли металл для этого украшения? Ну, что ты скажешь?

Том открыл глаза и, встретив ласковый взгляд Флоренс, смущенно улыбнулся.

— Я не знаю.

— Ничего страшного. Этому не сложно обучиться. Я помогу тебе, если ты сам этого искренне пожелаешь и не пожалеешь сил для нового духовного опыта. Психометрия есть область ощущений и с её помощью можно узнать многое о предметах и их прошлых владельцах, местах, где они побывали, об историях с ними связанными. Я тренировала свои навыки долгое время и многому научилась, но в итоге мне захотелось чего-то большего, что обернулось бы во благо, и не было бы простой забавой. Именно поэтому я пришла в Британский музей, ведь где ещё в Лондоне можно найти вещи с самой древней историей?

— Ты была египетском зале?

— Да, — обрадовалась Флоренс, что молодой любовник наконец-то начал её понимать. — Египетская цивилизация — древнейшая на земле после шумерской. Экспонаты, привезенные из Египта, прошли длинный путь не только в пространстве, но и во времени, и оно измеряется тысячелетиями.

— И к чему ты применила свои способности?

— Сначала это были ушебти — маленькие фигурки, которые клали в погребальную камеру, чтобы в Царстве Мертвых они исполняли всю работу за покойного. Не скажу, что все намеченное у меня получилось с первой попытки. К экспонатам в музеях ведь воспрещено прикасаться. Пришлось приспособиться и настроиться на восприятие ощущений без помощи рук. А потом… даже не знаю, как такая безумная идея пришла мне в голову, но в зале выставляется мумия…

— И ты решила узнать её историю?

— Нет, что ты, — запротестовала Флоренс, — я не дерзнула тревожить дух в царстве мертвых и потому решила исследовать саркофаг, в котором выставляется мумия. Но дух всё равно пришел ко мне. Мут-эм-мену откликнулась на мои просьбы и показала сцены из своей жизни, величественный колонны храма, где служила, цветущие сад, где гуляла, церемонии, в которых пела и играла. Но кое-что она обязалась передать мне позже, не в стенах музея. Так она стала посещать меня вечерами здесь и передавать утерянные знания египетской древности.