В бессильной злобе полковник ворвался в дом Рассела.

— Кажется, я вас не приглашал, — заметил доктор.

— Вы не один здесь живете, — кинул ему полковник и целеустремленно направился к двери лаборатории.

— Она заперта на ключ, — предупредил Рассел, — и я не буду её отпирать. Мери сейчас нужен покой.

Не обращая на доктора внимания, полковник приник к двери.

— Мери, — умоляюще произнёс он, — Мери, ты слышишь меня?

— Полковник, я же сказал вам, она сейчас отдыхает. Мери не до разговоров с вами.

Но полковнику было всё равно, и он продолжал говорить, уткнувшись лбом о дверной косяк:

— Прости меня, если бы я только знал… Если бы я только знал, что с тобой сделают, тогда в музее, я бы не стал тебя окликать, я бы дал тебе уйти в подземелье. И пусть бы ты и дальше приходила к магам в их снах, говорила им о подземном Мемфисе и песках… Лучше бы они откопали этот чертов город. Твоя свобода не стоит каких-то древних руин. Прости меня, Мери. Видать, не зря меня называют иудой и отступником. Я опять служу не тем и предаю не тех… Это ведь ты вывела меня к Флит, когда я лежал в темноте и истекал кровью? Конечно ты. Ты не сказала мне ни слова. Ты же Мерит-сегер, а значит, любишь тишину…

По ту сторону двери не раздалось ни звука.

Полковнику Кристиану хотелось рвать и метать. Не для того он прослужил в Обществе 34 года, чтобы соглашаться с текущим положением вещей. Когда он только предстал перед восьмью основателями Общества, все они заверили его, что их союз намерен покончить с насильственным кровопийством в ночном Лондоне и на полковника возлагается нелегкая миссия пресечь все летальные поползновения белых. Вот и все, чем собиралось заниматься Общество изначально. Потом доктору Пэлему стало интересно, как устроен организм белых подземников. Затем нашлись другие пытливые умы, увязавшие наследственные болезни королевской семьи с проблемами кровопийства. Они-то и уговорили сэра Артура отдать им на экспериментальное растерзание отъявленных негодяев из числа белых. Тогда полковник не протестовал, потому что знал, кого отрывал от окровавленных тел в лунные ночи. Он согласился с экспериментами однажды, потом ещё раз, и покидать ряды Общества стало поздно. Но сейчас настал момент, когда он не мог стерпеть извращение всех договоренностей.

Не находя покоя, полковник пошел туда, где все началось — в Британский музей. Конечно, он не надеялся проникнуть в запасники и попробовать отыскать накидку Мэри — наверняка её уже успел найти Бадж.

Сам не зная зачем, полковник направился в египетский зал. Что он хотел там увидеть? Статуи давно умерших царей, фигурки из их погребальных камер, обрывки папирусов с одами в их честь? А может, он хотел попытаться представить, как жила Мери, не важно, 700 или 3000 лет назад? Разглядывая экспозицию, полковник все больше разубеждался в том, что Древний Египет подобен сказочной стране тайн и магии.

Колонны с высеченными иероглифами казались грубыми каменными столпами, искусные расписные вазы напоминали глиняные горшки. Цари, навеки запечатленные, в черном и сером граните, стояли молчаливыми истуканами. В статуэтках многочисленных богов он видел лишь их звериные лики.

Когда взгляд полковника упал на застекленный стенд, где лежали продолговатые крючки, а надпись гласила «инструменты бальзамировщиков», он бессильно сжал кулаки и отстранился. Но стоило ему отвернуться, как перед глазами предстало творение рук тех самых бальзамировщиков с помощью тех самых инструментов.

Мумия покоилась в саркофаге. Её голова была откинута назад, а плечи неестественно приподняты. Когда-то бальзамировщики плотно завернули мертвое тело в пелена, от чего мумия больше походила на куклу из папье-маше. Они расписали её покров на свой вкус: неестественно большие глаза и брови, линия рта и ноздри, странные полосы на щеках, знаки на коленях и сосках. Туловище и конечности обернули жгутами, тесно переплетя их между собой, а на ступни одели сандалии.

Полковник был не единственным в зале, кто так внимательно разглядывал покойницу. На скамеечке перед саркофагом расположилась женщина. Она не поворачивала головы и, казалось, даже не дышала. Все что она делала, так это сидела с отрешенным видом напротив мумии и полуприкрытыми глазами смотрела куда-то вдаль, сквозь пространство и время.

Конечно, полковник узнал её, хоть и видел раз в жизни и то на фотографии. Глядя на её скромное одеяние, трудно было догадаться, что она актриса и блестящая исполнительница ролей самых распутных женщин.

Полковник присел на скамеечку рядом с Флоренс Эмери, но та даже не заметила его появления. Он ещё раз попытался внимательно рассмотреть так увлекшую её мумию, но ничего занимательного в ней не нашел.

— Какой странный обычай, бальзамировать тело и верить, что жизнь может в него вернуться, — ненавязчиво произнёс полковник, но Флоренс никак не отреагировала на это замечание. — Возможно ли жить без сердца? Как вы считаете, миссис Эмери?

Только услышав собственное имя, актриса посмотрела на полковника, но без удивления или возмущения, а скорее с равнодушием.

— Мы знакомы? — спросила она.

— Вряд ли. Но у нас есть общий знакомый.

— Вот как? И как же его имя?

— Таф-тар-тар-ат. — отчетливо по слогам произнёс полковник.

На лице Флоренс не дрогнуло ни мускула. Интонация стала подчеркнуто официальной, и полковник услышал те нотки, за кои голос Эмери многие считают волшебным:

— Я не знаю, о ком вы говорите. Возможно, вы что-то путаете или вас ввели в заблуждение.

— Нет, миссис Эмери это вас ввели в заблуждения, пообещав несметные сокровища под лапами стража пирамид. Надеюсь, мистер Гарднер не начал откладывать деньги на археологические раскопки? А мистер Беннет не обирается отплывать в Египет, с его-то астмой? Передайте своим братьям по Ордену Золотой Зари, что не стоит срываться с места только по тому, что какой-то бледный дух попытался совратить вас с пути истинного лживыми речами. Да, и мистеру Баджу скажите, чтобы сжег найденную им в коридоре накидку. Не искушайте духа вернуться за материализовавшимся доказательством собственного существования.

Бушующие внутри эмоции, наконец, выдали Флоренс. Женщина заметно побледнела, выслушивая наказы полковника, и это не ускользнуло от его взора.

— Что же вы, миссис Эмери, не увидели собственного разоблачения в своем волшебном зеркале? Или то, что там живет, коварно умолчало о нашей с вами встрече? А карты вас тоже не предупредили? — Он указал взглядом в сторону мумии и спросил, — И даже оно не шепнуло?

Губы Флоренс дрогнули, но ни слова с них так и не слетело.

— Говорят, дух мумии хочет вселиться в вас и завладеть вашим телом, чтобы жить вечно. Не боитесь, что это окажется правдой?

Полковник расплылся в улыбке, заметив на лице актрисы неподдельный, еле скрываемый испуг.

— Кто вы такой? — вопросила Флоренс.

— Мое имя полковник Кристиан, — не таясь, произнёс он, продолжая вводить очередного адепта в заблуждение по поводу собственной значимости в магическом мире. — Можете справиться обо мне у мисс Хорниман, мистера Эйтона или у графа де Гленстрэ. Надеюсь, они не станут утаивать факт знакомства со мной, если вы скажете, что я не против такого признания.

— И что произойдет, если я так и поступлю?

— Наверняка вам ответят, что к моим советам стоит прислушаться.

— Тогда дайте совет, и я решу, что с ним делать.

Полковник склонился к уху женщины и тихо произнес:

— Не рассчитывайте, что дух Тафтартарат отныне послушен вашей воле. Вы слишком самонадеянны, чтобы подчинить себе нездешнее создание и требовать от него исполнения всех ваших приказаний.

Не дав Флоренс возразить, полковник поспешил продолжить напутствие:

— Не верьте лживой храмовой певице. Её письма не более чем лесть вам и мистеру Баджу. Уж вы-то должны понимать, что мертвым не дозволено ходить среди живых — либо поля Иалу, либо Дуат, а может и небытие — другого не дано. В этой оболочке, — и полковник указал на мумию в саркофаге, — прячется что-то совсем иное, миссис Эмери. И если вы и дальше будете послушно впускать его в свой разум и позволите распоряжаться своим телом, то на свое несчастье узнаете, кто же он такой на самом деле.