— Как знать, может и у бессмертия есть свой предел, и в конце нам тоже придется стоять перед ответом. В мире ничто не вечно, даже вода точит скалу. Вопрос только во времени. Никому не известен его срок.

— Знать бы только порядок нашего, — вздохнул полковник.

— Может несколько тысяч лет, может — миллионы. Я не встречал ещё ни одного вечноживущего, кто бы похвастался возрастом в несколько тысяч лет. Кстати, а о какой белой вы только что говорили?

Поняв, что невольно проговорился, полковник не стал скрывать известное ему о Меритсегер.

— Возможно, несколько адептов лондонского ордена видели её в своем астральном мире, а мой подопечный столкнулся с ней воочию. Имя Меритсегер вам о чем-нибудь говорит?

— Охранительница фиванского некрополя? — странно ухмыльнулся Мурсиа. — Что ж, белой бы это было под силу, но только по ночам.

— Так она представляется всем, с кем ищет встречи. Возможна она и есть древняя египтянка.

На это заявление Инквизитор лишь загадочно улыбнулся.

— Что? — удивился полковник. — У вас и на этот счет есть особое мнение.

— Не в этом дело. Просто, когда вечноживущие начинают говорить о древности Египта, это лишний повод задуматься, не дурят ли они вас?

И снова полковник услышал этот странный намек. Семпрония и вовсе утверждала, что она уроженка Древнего Рима, который никогда не существовал.

— Хорошо, я учту.

— Эта Меритсегер уже пила кровь магов?

— Насколько мне известно, нет. А что произойдет, если это случится?

— Это будет забавно, — совсем невесело усмехнулся Инквизитор. — Маги и сами не прочь пустить в дело человеческую кровь. Вы когда-нибудь слышали о магии крови?

Полковник отрицательно помотал головой.

— Видите ли, граф, мы с вами всего лишь пьём кровь смертных для поддержания своих жизненных сил, а оккультисты находят ей более изощренное применение. Древние считали, что с кровью могут получить силу, ум и отвагу убитого. Кто знает, может так оно и есть. А каббалисты говорили, что душа отчасти растворена в крови. Сегодняшние же маги пускают себе кровь во время ритуала, чтобы привлечь так называемых сущностей из нижнего мира, которых пьянит запах крови, и они тянутся к её источнику, точно сомнамбулы. Если маг достаточно хитер, он может пленить одну или нескольких таких сущностей, но если один из бесов окажется сильнее зова крови, то мага пленит он.

— Я слышал, что древние римляне пили кровь гладиаторов, чтобы омолодиться. И как называется такая магия?

— Кто вам об этом рассказал?

— Баварский профессор Юлиус Книпхоф.

Мурсиа согласно кивнул.

— Да, мне доводилось слышать об этом человеке. Особенно о его работе в бурные молодые годы. Сейчас, он должно быть очень стар.

— Не настолько, чтобы расстаться с призванием всей своей жизни.

— Ну, конечно, конечно. Ученого с его складом ума ничто не остановит перед возможностью познать тайны жизни и смерти. Он ведь сидел в тюрьме за свои научные изыскания, вы не знали?

Эти слова немало удивили полковника, и он пожелал узнать подробности, благо Мурсиа не был на них скуп:

— Ещё будучи молодым человеком Книпхоф увлекся странными идеями в одном студенческом кружке, а по окончании обучения со своими приятелями и коллегами стал по ночам осквернять могилы.

— Зачем? — изумился полковник.

— Вот и я не понимаю, зачем анатому, в чьем распоряжении всегда имеются мертвые тела, ещё и тревожить погребенных. Но факт остаётся фактом, во имя своих идей он не брезговал святотатством. Это продолжалось несколько лет. Не скажу, что городские власти бездействовали, но застать на месте преступления Книпхофа и его товарищей им долго не удавалось. Бургомистра крайне беспокоили истории о ночных разорителях могил, но дальше словесных баталий с Книпхофом его борьба с осквернителями не заходила. И вот, вскоре бургомистр умер. Его похоронили с почестями, а через два дня к его могиле явился Книпхоф с приятелями. Неизвестно, какие опыты они намеревались произвести с телом покойного, потому что как только медики открыли крышку гроба, они увидели бургомистра, скорее испуганного, нежели мертвого. Видимо этот несчастный впал в летаргический сон и был погребен заживо, и Книпхоф в силу случая предоставил ему шанс жить дальше, а не почить ужасной смертью от удушия глубоко под землёй. Тем не менее, оживший бургомистр остался верен своим принципам, и всех, кто участвовал во вскрытии его могилы, отдал под суд, так как они были застигнуты на месте преступления.

— И кем же? Самим бургомистром?

— Очевидно. Не очень благодарно с его стороны, не так ли? Но, кто знает, что бы сотворили с телом бургомистра, не приди он вовремя в себя. — Мурсиа внимательно посмотрел на полковника и заметил, — Удивительно, что вы знакомы с Книпхофом.

— Удивительно, что и вы его знаете.

— Так ведь слухи о тех событиях дошли до Ватикана и Книпхофа отлучили от церкви. В последнее время подобное происходит нечасто.

Странная история заставила полковника задуматься, что же за сущность скрывается за образом маленького старичка, окружившего себя внуками и студентами? При случае он намеревался расспросить Книпхофа о той давней кладбищенской истории.

— Что ж, граф, — сказал Мурсиа и глянул в сторону выхода из парка, — приятно было с вами побеседовать. Увы, мне пора.

— Благодарю, что не отказали во встрече, — искренне произнёс полковник. — Только скажите, что я могу сделать? Я знаю, как противодействовать белым в их играх с людьми, но что делать, если игру завёл сам дьявол?

— То же, что и любой добрый христианин — молитесь и не дайте ввергнуть себя в грех. Дьявол не всесилен, нужно только искренне в это верить. И в трудную минуту не забывайте о Боге, ведь он всеблаг и всемогущ. Стоит только искренне обратиться к нему, и он обязательно поможет.

Из-за горизонта начали пробиваться долгожданные лучики холодного солнца. Полковник смотрел, как преображается утренний пейзаж, а в голове крутилась лишь одна мысль: как жаль, что Инквизиция больше не интересуется ведьмами и магами.

Настал момент, когда в парижском распорядке дня полковника Кристиана настало время посетить самое интересное для Общества по изучению проблем инженерной геологии место — оссуарий.

Дождавшись, когда в катакомбы спустится последняя на этот день группа туристов, полковник затесался в толпе, пройдя на экскурсию без билета. Ему вовсе не было жалко денег за посещение места, которое он видел уже не раз, просто по окончании экскурсии полковник не собирался подниматься на поверхность. Зачем же волновать гидов тем, что один из туристов потерялся в катакомбах и поднимать из-за этого панику? Лучше просто войти незамеченным, и сделать это, пока оссуарий открыт для посещения, потому что договориться с ночным сторожем об открытии входа всегда тяжелее.

Полковник шёл в самом конце группы, намереваясь в любой момент сойти с экскурсионного маршрута и нырнуть в непроглядную темноту коридоров, которые никогда не решатся показать туристам. Но тут же его ждало разочарование — первое из известных ему ответвлений было наглухо закрыто решеткой, чего не наблюдалось в этом месте еще 50 лет назад. Полковнику подумалось, что решетка появилась в этом месте, после того как в один из дней рабочий или сторож решил исследовать это ответвление и больше его не видели. Так это было или нет, но проход оказался закрыт, и нужно было искать другой. Для этого полковнику пришлось идти за туристами дальше через самый нелюбимый им участок катакомб.

Впереди показались стены, доверху выложенные человеческими черепами и костями — именно это манило тысячи людей со всей Европы в подземелья Парижа. Больше всего полковника поражало не циничное отношение к мертвецам, а та скрупулезность, с которой косточка к косточке, череп к черепу была выложена стена. Будь в одном из залов катакомб вывалена груда костей, она бы произвела на него куда меньше омерзения, чем костяная мозаика вдоль стен.