— Да нет, сижу за столом, колдую над схемой подземных коммуникаций…

— Что так?

— Понимаешь, полковник загнал нас в один из коридоров, который заканчивается тупиком. Как оказалось, он лучше меня знает подземные коммуникации… или у него более детальные схемы. Так или иначе, нам надо прорываться.

Еще утром у нас было преимущество, мы выиграли два боя подряд, но в третьем, ближе к вечеру, нам повезло меньше… Мы вынуждены были отступить. Теперь-то я понимаю, что это был его хитрый трюк.

Поддаться в двух стычках, а потом заманить нас в ловушку. Что ни говори, а стратег он сильный! Впрочем, есть у меня один план, но рискованный.

— Колись!

— Это своего рода военная хитрость. Мы притворимся, что желаем сдаться. Они, конечно, без опаски выдвинутся в коридор. Нам нужно лишь прорыть ход длиной метров двадцать, и мы попадаем в оконечность другого тупика, идущего параллельно нашему.

Как только штурмовики войдут в наш коридор, я даю своим бойцам приказ, и они перекрывают коридор с тыла, тем самым отрезая неприятелю путь к отступлению. Мы же начинаем атаку со своей позиции.

Враг оказывается в клещах! Им придется либо сдаваться, либо стоять насмерть и погибнуть. Сдвоенную атаку им не отбить. Наши бойцы уже научились воевать — когда надо, этому быстро можно обучиться…

Уверен, утром произойдет перелом, и мы одолеем остатки армии полковника. Кстати, я послал один отряд захватить и охранять установку. Надеюсь, ты не забыл о нашем плане?

— Нет, конечно! Не то что не забыл, а уже все документы оформил. Теперь дело за тобой. Чем скорее ты низвергнешь полковника, тем лучше будет для всех. Особенно для Иззи!

— Эту фразу Константин озвучивать не стал. — Кстати, как там твоя разведка? Не удалось ли разузнать что-нибудь о планах полковника?.. Что касается твоей операции, она великолепна. Я горжусь тобой!

— По моим сведениям, никаких серьезных планов у полковника нет. Он занят борьбой с нашим Сопротивлением. Но у него есть секретное подразделение контрразведки, которое, в основном, занимается международной разведывательной деятельностью и проведением диверсионных операций.

Полковник настроен более чем серьезно в своем намерении отомстить международному сообществу… он на грани безумия! Мстит только за то, что прогрессивные политические силы нашли, наконец-то, общий язык и занялись организацией всемирного правительства.

Это ему как нож к горлу. Он сделает все, чтобы помешать объединению наций! Мои разведчики должны вернуться с минуты на минуту, они обещали постараться раздобыть сегодня более свежие и подробные сведения.

Я понимаю, что это — очень важная информация, от которой может зависеть не одна человеческая жизнь… а возможно, и судьбы целых государств. Ввиду серьезности момента, как только информация окажется у нас, она будет сразу же передана вам! Извините, больше говорить не могу: собрался народ на военный совет. Если что, я по-прежнему на связи. И еще… с добрым утром!

— Спасибо!

Обращаясь к хозяину кабинета, Константин пояснил:

— С помощью телепатии принять смех можно, но передать его другому лицу не представляется возможным… К слову сказать, улыбку, как и любое другое выражение эмоций с помощью мимики, невозможно поймать даже телепатически.

Но вернемся к нашей теме. Хорошо зная полковника, могу подтвердить его уникальную способность руководить несколькими операциями одновременно. От него можно ожидать любого фортеля! Надо быть начеку. На вашем месте я бы на всякий случай усилил охрану мест, которые посещает Президент.

— Уже усилили. И дополнительными постами, и, как ни странно, обученными котами. Раз в этом деле замешаны крысы, не будет лишним применить и котов! Их специально натаскивали на специфический запах крыс полковника. На данный момент никого не обнаружили.

— А ультразвуковые генераторы на входах в подземные коммуникации выставили?

Крысы не переносят продолжительного воздействия высоких частот.

— Пока нет. О такой защите мы думали, но сочли это преждевременной мерой… сейчас исправим.

Подняв телефонную трубку, хозяин кабинета отрывисто отдал распоряжение установить заранее подготовленное оборудование. Срочно.

— Большое спасибо, Константин. Теперь мы можем чувствовать себя гораздо безопаснее.

В дверях возникла девушка с прекрасной фигурой, но с обеспокоенным личиком.

Хозяин напомнил:

— Я же просил… Я для всех занят.

— Президент! — только и смогла вымолвить секретарь.

Президент вошел быстро, уверенной и в то же время мягкой поступью.

— Доброе утро, господа! Прервать вашу беседу меня вынудила весьма важная причина. По каналу специальной связи только что поступило трагическое сообщение: скончался премьер-министр правительства Италии. Говорится, что смерть наступила по причине сердечной недостаточности… что крайне подозрительно, если учесть, что прежде на сердце премьер-министр никогда не жаловался.

Если же принять во внимание здоровый образ жизни, который он вел, и его отнюдь не преклонный возраст, эта внезапная выглядит более чем странной. Впрочем, пока что к заключению, сделанному консилиумом врачей, добавить нечего. Проводится экспертиза.

Однако я более чем уверен, что ничего особенного найдено не будет. Это уже четвертая смерть глав государств, и ребенку понятно, что все это убийства, совершенные неизвестным пока способом! Не стану кривить душой, мне лично умирать пока как-то не очень хочется.

У меня жена, дети… Я представляю в общих чертах, чего добиваются те, кто стоит за этими убийствами… Они хотят, чтобы мы сдались и отказались от проведения политики объединения и создания мирового правительства.

Разумеется, я могу подать в отставку, но это будет расценено не иначе как трусость! И вполне справедливо. Но, повторяю, у меня дети…

Константин не выдержал и высказался:

— У президента Джона Кеннеди тоже были и жена, и дети! И он тоже хотел жить! Но он погиб, погиб во имя завоеваний демократии!

— Вы несколько заблуждаетесь. Да, его смерть была неожиданной… для всех, кроме убийц! Джон Кеннеди и не предполагал, что та поездка в Даллас окажется для него последней, он пребывал в счастливом неведении… Мне же приходится жить в ожидании покушения день за днем, и поверьте, это весьма неприятно, если не сказать больше…

— Но ведь вас избрал народ, который верит в вас безгранично!

— Народ меня избрал руководить страной, а не умирать!

— Наверное, народ верит, что можно и умереть за страну и за народ, если это необходимо… Впрочем, вы правы. Глупая смерть — она и есть глупая смерть.

— Смерть всегда глупа для тех, кто еще не умер, но лишь до того момента, когда приходит их собственная смерть… Давайте не будем о грустном. На подобные темы я предпочитаю не только не говорить, но и не думать. Приходится.