Он уже отвернулся было от зеркала, как вдруг увидел краем глаза… О боже! Аккуратно выстриженный прямоугольник с номером на коже. Хотя это было и зеркальное отражение, Александр сумел разобрать цифры. Они совпадали с номером жилища: триста одиннадцать. Концлагерь какой-то! Он на мгновение представил ту эпоху, эпоху последней и самой жестокой войны. Вот он стоит за колючей проволокой под высоким напряжением, рядом с такими же, как он, товарищами.
И ждет своей участи — или в газовую камеру, или на работу. Сегодня повезло: надсмотрщик презрительно смерил оценивающим взглядом, сильно исхудавшее тело, прикинув, видимо, что еще один день этот недочеловек протянет, а значит, поработает на Великую Германию. Безразличным тоном, посмотрев на запястье, которое каждый должен держать на построениях так, чтобы его было хорошо видно, произнес: «Триста одиннадцатый, в правую колонну!»
Видение исчезло, и слава богу! Это ужасно — не иметь имени, только номер… номер и больше ничего. Еще раз посмотрел на номер, Александр подумал: а ведь это может пригодится в моей нелегкой борьбе против зла. Номер ведь можно исправить, надо только знать, на какой.
Постепенно все выяснится, пока нужно наблюдать и думать, наблюдать и думать… Стать другим. Затеряться среди себе подобных. Судя по моему номеру, нас много, а их меньше. Уже небольшое, но численное превосходство, следовательно, и преимущество! Тут главное — занять место с номером, нужным для пользы общего дела.
Снова вспомнился эпизод, когда узнику пришлось занять место другого человека, все из того же любимого романа «Граф Монте-Кристо». Недаром эта книга у Александра была настольной, она помогала ему сохранять присутствие духа, а это, скажу я вам, немало.
Зазвонил телефон. Подойдя к журнальному столику уже привычного для глаз размера (освоился незаметно), Александр нажал кнопку ответа и услышал:
— Это полковник тебя беспокоит. Как обжился? Квартирка нравится? Девочек уже вызывал? Не трудись отвечать, я о тебе все знаю. Камеры работают исправно. Девочек ты не вызывал, к спиртному не притрагивался. Проблемы?
Судя по манере разговора и фамильярному обращению на «ты», полковник пребывал в изрядном подпитии. Поняв это, Александр подумал: «Еще один факт на заметку. Пьющий — значит его можно подловить в нужный момент и получить от него то, чего он никогда бы не отдал в обычной ситуации, когда он трезв и зол… Так и зол-то он потому, что трезв. Суровая правда жизни и нередкая слабость среди военных… На эту слабость тоже можно рассчитывать при построении будущей стратегии…»
— Все нормально, спасибо. Освоился. На вашу шутку насчет девочек отвечу так: ничего нет лучше, чем проверенная в боях партнерша! Здесь таких нет. Спиртное? Да я, если честно, до бара еще не добрался. Пожалуй, выпил бы немного бренди… Все вашими стараниями по заточению меня в замок Иф! За что огромное человеческое спасибо.
— Не за что! Любой каприз за вашу свободу. Что касается бренди, как ни странно, я его тоже люблю. Советую не затягивать с выпивкой, наутро вы должны быть готовым к работе. Распорядок завтрашнего дня скоро прибудет пневмопочтой. О заточении… какой такой замок Иф? В чувстве юмора вам не откажешь… даже в заточении, как вы изволили выразиться.
— Это не юмор, это классика. Был во Франции такой писатель, Александр Дюма его звали. Он написал роман под названием «Граф Монте-Кристо». Очень поучительная история.
— Да? Я что-то такое слышал… но мне с моими заботами не до чтения. Я предпочитаю немного выпить, расслабиться и пообщаться… Общение — это главное в жизни, друг мой! Вот и сейчас, рад бы с тобой поговорить, да не могу…
— Устали?
— Да не то чтобы сегодня как-то особенно устал… я вообще устал. Проблемы, проблемы. Можно подумать, мир состоит из одних только проблем! А самое паршивое то, что решать их приходится мне одному. Мои замы, сукины дети, готовы на что угодно, лишь бы ни за что не отвечать! Положиться ровным счетом не на кого. А начальство требует!
— А я считал, что над вами никого выше нет. Ну, если только господь бог…
— Не богохульствуй, пожалуйста. Я, конечно, особенно в бога не верю, но традиции чту свято! Свечку там поставить, перекреститься, — всегда за милую душу. Службу стоять не стоял, своей хватает!
Вот бабка моя постоянно была в церкви, там и померла, родимая. Местный батюшка отпел ее самолично, я присутствовал. Впечатлительно! Надолго запомнил. А начальства сверху предостаточно. За это не беспокойся. В институте у тебя тоже было начальство. А здесь у тебя только я. Не самый плохой вариант, согласись.
— Будем надеяться, что так. Не забывайте, сюда я попал не по доброй воле. Без малейшего желания. И выбор, как я понимаю, у меня невелик.
— Ты прав. Но не будем о грустном, подумай лучше о будущем. Оно прекрасно! Представь себе: ни болезней, ни недомоганий, ни плохого настроения… и вообще — живи, сколько заблагорассудится! Чем не рай? И все это — твое будущее.
Если, конечно, будешь сотрудничать. В крайнем случае, если что не так, не понравится новая жизнь, соберемся да и махнем на звездолете куда телескопы глядят, на поиски лучших миров и лучшей доли! Как тебе перспективочка? — Ничего, заманчиво. Только от вас никакой гарантии нет. Доверия к вам никакого тоже нет. Поэтому отнесем все вами сказанное в разряд несбывшихся желаний.
— Александр, ты… вы перегибаете. Извините, что на «ты», я по-простецки… Вы мне нравитесь — как человек, конечно. А насчет меня… Мне можно верить, проверено временем и соратниками. Кстати, насчет времени. Пора мне закругляться. Завтра вас разбудит система, она же позаботится и о завтраке. До завтра, спокойной ночи!
Александр, пожелав того же, повесил трубку. Ему почем-то стало очень тревожно.
Неспроста он все вьется вокруг да около. Что-то они задумали, вот только что? И так, вроде бы, цель достигнута, я в их полной власти, наверняка они верят, что я деморализован и готов выполнить любые требования. Тогда что их встревожило, однако? Загадка. Но, как известно, неразрешимых загадок не существует.
Где-нибудь, когда-нибудь подобное уже происходило, осталось лишь узнать, где, сопоставить остальное, и после знака равно и будет ответ. Госпожа память, за работу! Да, и паутина не подведет, поможет. Правда, времени потребуется много. А оно у меня есть, оно только и осталось совершенно неизменным. Что с него взять, время оно и есть время.
Он работал в кабинете часов семь кряду, без перерыва, и с непривычки заныли мышцы спины. Вот оно — несовершенство тела, что крысиного, что человеческого. Не рассчитано оно на длительную недвижность. Хотя сон, вроде бы, опровергает это предположение… Но во сне мы постоянно ворочаемся, а утром еще и потягиваемся до приятного ощущения в мышцах, иначе сон никак не желает нас покидать!
После пробуждения просто необходимо проделать хоть немного гимнастических упражнений, в противном случае пиши пропало, нормального самочувствия на весь день не получишь. Организм так или иначе свое возьмет, нужное ему количество сокращений мышц, среднее за сутки, все равно получит в лучшем виде! Кого-кого, а наш органом обмануть практически невозможно.
Зато я кое-что нашел в этой порой очень запутанной паутине! А именно: в средние века, особенно в королевских династиях, прежде чем отравить или тайком (а иногда и в открытой дуэли) убить неугодного или неудобного человека, было принято плести вокруг жертвы интриги. И чем замысловатее, тем выше ценилась проведенная интрига. Все становится на свои места.
