Пишешь, что ты от нездоровья, а может быть еще и от других каких причин, стала скучать в своей монастырской жизни. На все такой тяжелый и мрачный взгляд, и как будто к тебе все обстоятельства переменились. Поэтому пришло тебе желание чем-нибудь себя развлечь, и просишь моего совета, не заняться ли тебе переводами каких-нибудь исторических статей, какия может тебе доставить из — вы архимандрит — ий, по доброму своему участию, потому что он человек дельный, добросовестный и твердый в Православии. Если бы эти переводы действительно могли поправить твое дело хоть бы в половину, то я мог бы согласиться на это для тебя занятие. Но как далеко не достигнется предполагаемая цель, а труда и хлопот, будет не мало: то не лучше ли будет испытать это дело попроще? Займись, если хочешь, переводом Феодора Студита с славянскаго языка на русский. Книга эта весьма полезная для общежительных монастырей. Если перевод не годится в печать, то по крайней мере будет читаться в рукописи в вашей обители; а, может, по времени, с поправкою и употребится для печати; и между тем испробуются наши силы и свойства занятия, на сколько оно будет пригодно к поправлению нашего разстроеннаго положения. — Повторяю, что я не мог согласиться на перевод исторических статей не просто, а основываясь на учении св. отцов. Преподобный Иоанн Карпафийский пишет: «ведая враг молитву нам убо сущу поборну, тому же наветну, и отторгнути нас от сея тщася, в нас желание влагает еллинских словес, от нихже отступихом, и о сем упражнятися подущает. Ему же да не повинемся, да не от осей своего земледельства заблуждше, вместо смокв и гроздия, терние и волчцы оберем: премудрость бо мира сего буйство у Бога вменися» (Доброт., ч. IV, гл. 13). Историческия статьи не далеко отстоят от еллинских словес, и потому, особенно в болезненном положении, нужно избирать средства к своему успокоению в собственном смысле действительныя, а не кажущияся только действительными, которыя более могут повредить, нежели воспользовать. Слова преп. Иоанна Карпаф. показывают, что, и не в болезненном положении, всего более необходима и полезна молитва, то есть призывание милости и помощи Божией во всякое время, кольми паче в болезни, когда страждущий осеняем бывает или болезнью телесной или безотрадным томлением душевным, и вообще печальным и унылым настроением духа, что ясно подтверждает и св. апостол Иаков, говоря: злостраждет ли кто в вас, да молитву деет (то есть призывая милость и помощь Божию); благодушествует ли, да поет, (то есть да упражняется в псалмопении). Св. же Златоуст, в больных поставляя кроме другаго главной причиною печали разстройство телесное и нездоровье. Советует не пренебрегать совершенно лечением, а благовременно и употреблять лекарства, — хоть и не по казенному, то есть очень, очень пристально, — и сам он немного прилечивался, как видно из писем его к диак. Олимпиаде, в которых означал, где лекаря лучше. Советую тебе в настоящее время читать эти письма со вниманием и перечитывать: в них ты увидишь, как полезно терпеть болезни и всякия скорби с благодарением и покорностию воле Божией, хотя дело это и очень не безтрудное. Но что делать? Надобно же направляться к душеполезному исходу из затруднительнаго положения, а не просто действовать так, как представляются нам вещи. Кроме нездоровья телеснаго надобно поискать еще и причин душевных к уяснению печальнаго и мрачнаго расположения духа.

Пишешь: тебе кажется, что теперь к тебе как будто бы все изменились и смотрят на тебя не попрежнему. Нет ли тут какой тонкой мысленной вещи, то есть скрытой претензии нашего самолюбия. Мы, вступая и на смиренный путь благочестия, не вполне отрекаемся от того, чтобы и на этом пути иметь какое-либо значение, и самолюбие наше умеет тонко прикрывать это благовидным желанием доставлять какую-либо пользу и в обители. Но как значение имеют и способны доставлять пользу видимую в обители по большей части пользующиеся здоровьем, хоть в некоторой мере, а не больные и слабые, то последним-то и бывает часто скучненько, что смотрят на них как на больных, и сами они чувствуют и сознают, что ко многим монастырским делам и занятиям не способны и по нездоровью исполнять их не могут. В таком-то положении, по слову св. Лествичника, более всего пригодно смирение, которое сильно успокоит человека во всяком месте и во всяком положении. Св. Исаак Сирин пишет, что смирение и одно, кроме других добродетелей, может привлечь на нас милость Божию: а где милость Божия, там всякая польза духовная, всякая отрада душевная. При смирении всякая вещь бывает на своем месте, ни к кому нет ревности и зависти, ни к здоровым, ни к предпочтенным, ни к обласканным: всем свое, а нам наше при смирении будет и полезно и Богоугодно, и даже приятно, если вполне возчувствуем собственное сознание пред Богом и, пред людьми. — Вот тебе, сестра, все, что я мог написать тебе в моем слабом и недосужном положении по своему скудоумию и недостаточеству духовному.

Сама сообрази это, и что найдешь пригодным, примени к твоему внешнему и внутреннему состоянию. Вообще тебе скажу: в скорби и печали не ищи отрады и утешения во вне и извне, а по слову апостола старайся о том, чтобы пребывать в том звании, в которое призвана Промыслом Божиим для спасения души своей. О получении же спасения читаем в Евангелии, что оно приобретается тесным и прискорбным путем, и входим мы в царствие оно узкими дверьми. Почаще размышляй об этом, при содействии молитвы и чтении означенных писем св. Златоуста, всеми средствами стараясь удержать в себе веру и упование на промысл и помощь Всеблагаго Господа, Ище хощет всем спастися и в разум истины приити.

Для большего успокоения и утверждения советую тебе прочесть в старинном Прологе, 21 мая, о том, как равноапостольный Константин В. Являлся по смерти своей Паисию В., изъявляя сожаление, что он не знал, какое воздаяние монахам: иначе бы он оставил царство и пошел в монастырь, — несмотря на то, что за добрыя дела свои церковью и воинствующею и торжествующею почитается равноапостольным.

Почаще читай псалом: Терпя потерпех Господа и прочее.

Мир тебе и благомощие о Господе!

28 июля 1864 г.

Сестра о Господе… бедная и богатая! Бедная мужеством и благим произволением, и богатая малодушием и непостоянством! После долгаго молчания письмо твое получил, которое оправдало мою догадку, что не без причины ты не ехала и молчала. Пространно писать мне некогда, — бременен и немощию и посетителями, — поэтому вкратце тебе напоминаю Евангельское слово: озираяйся вспять несть управлен в Царствие Небесное. А кто не управит себя в Царствие Небесное, тот где обрящется? Кроме Царствия Небеснаго, нет упокоительнаго места на целую вечность. Поэтому не расчетливо, очень, очень не расчетливо, ради пустой и кратковременной мечтательности, оставить путь, ведущий в Царствие Божие к блаженной вечности, и избрать стезю, ведущую к погибели вечной. Оставь мечтательную путаницу и поспеши возвратиться в свое место. Только не забудь одного: узнать от больнаго родителя, что скажет он касательно даннаго тобою обязательства по твоему имению, чтобы узел этст не остался не развязанным и не наделал большей путаницы. Р.В. приветствую о Господе и сердечно, искренно желаю ему оздравления от Господа. В его болезни потребно прежде всего спокойствие и то, чтобы возложить себя на всеблагий Промысл Божий с верою и упованием.

Поздравляю тебя с пострижением в мантию и сердечно желаю тебе пожить по-монашески. Образ сей монашества называется ангельским; значит, кто живет истинно по-монашески, тот живет ангельски, то есть безстрастно в целомудренной, чистоте и кротости и смирении. Но при пострижении более всего высказываются случаи и поводы к терпению, потому что без терпения ни одна из вышесказанных 3-х добродетелей не исправляется, а кольми паче кротость. Поэтому во время пострижения в мантию и внушается приступающему к сему: «имаши и досадитися, и уничижитися, и изгнатися, и вся скорбная понести», чтобы слышавши это наперед, постриженный не извинялся и не оправдывался, когда после на самом деле обыдут его скорбныя обстоятельства. Знаю, что ты все это хорошо знаешь и без меня, но пишу тебе и напоминаю об этом для большаго утверждения, и особенно потому, что ты борим часто бываешь ревностию не по разуму. Сам ты сознаешь вред этой ревности, но с тем вместе представляешь и изветы, что ты не можешь не ревновать и не вразумлять безчинствующих. В первые дни твоего поселения на этом месте я писал и доказывал тебе, что избрал ты место жительства неудобное и с настроением твоего духа не сообразное. Но ты последовал более безотчетному сердечному чувству, нежели здравому обсуждению и разсмотрению. Поэтому не малодушествуй, чем бы тебя ни сделали, привратником или казначеем; только помни, что и настоящий настоятель сделан был казначеем для исправления монастыря, и тебе сознавался, что подвергся тягостной немощи за осуждение. Повторяю тебе: бойся осуждать и ревновать не по разуму. А что тебя назначают в казначеи, сам ты, виноват, потому что избрал неудобное место; разве только тут дело Промысла Божия, чего я не постигаю; но во всяком случае надо быть осторожным. Саула и Сам Бог избрал на царство, но это его не оправдало, когда не поступал, как следует. Ты, кажется, сам повторяешь русскую пословицу: на безрыбье и рак рыба, а на безлюдье Фома дворянин. Ты засел в многолюдном городе безмолвствовать, забыв слова св. Ефрема Сирина, который говорит: если орел совьет гнездо на жилом доме, то не только не получит успокоения, но и лишится зоркаго зрения от дыма. Что тебя понуждает идти к безчинствующим и стоя на коленях упрашивать их и увещевать к благочинию, как не дым, разъедающий и раздражающий твои душевныя очи, Дай Бог, чтобы с тобою ничего не случилось подобнаго, промышлением Того, Его же судьбы по всей земле. Посмотрим, как покажет дело — (о переводе архиерея).