В письме выражаешь свои опасения, как бы тебя не сделали начальницею в своем монастыре, потому что слух носится о переводе вашей игуменьи в какой-то Московский монастырь и здоровье твое между прочим стало поправляться. Да будет о нас по воле Божией, которая блага и совершенна. Начальства искать не должно; а если против желания изберут, упорно отказываться не следует; а только предварительно должна объяснить свою немощь телесную и душевную и конец дела предоставить воле всеблагаго Промысла Господа, хотящаго всем спастися и в разум истины приити. Пр. Петр Дамаскин пишет, что как в начальстве есть спасающияся и погибающия, так равно и в подчинении есть спасающияся и погибающия; а причины сему следующия. Если человек оставит свои хотения и разумения и потщится сотворить Божия хотения и разумения, то во всяком звании может получить спасение и в подчинении, и в начальстве. Если же кто будет противное творить, то противное с ним и случится, в каком бы он звании и месте ни был.

Ты боишься в начальстве потерять молитву, к которой было стала прилепляться. Но были примеры, что некоторыя и в патриаршеском звании обучились молитве Иисусовой; потому что начальство может дать большую свободу в этом занятии, если только человек сумеет поставить себя, как следует, в начальническом звании и не будет по человеческим расчетам вдаваться в житейския попечения, а прежде всего будет заботиться о едином на потребу; остальное же ему пошлется по неложному обещанию Господа: «ищите прежде всего Царствия Божия, и сия вся приложатся вам». А смиренный Никита в Добротолюбии пишет, что начальство даже избавляет от неправильнаго прохождения молитвы Иисусовой и не попущает впасть в прелесть вражию.

В заключение же всего скажу, что, может быть, мать игуменью никуда не переведут и дела пока пойдут еще по-старому.

Спрашиваешь меня, как тебе быть с двумя своими братьями. О брате твоем больном душевно и телесно скажу, что болезнь телесная ему на великую пользу. Если он умрет и чахоткою, не сожалей. Если болезнь чахоточная его не вразумит и не обратит к вере и к Богу, то ничто другое не может ему принести никакой пользы. А продолжение жизни с подозрительностию ко всем, сама знаешь, как мучительно, — и выразить, неудобно. Чахотка или, вернее, чахоточное состояние многих обращало к Богу.

Другому же брату можешь послать рубля три, сказав, что более посылать не имеешь возможности. О поездке в Задонск предоставь Промыслу Божию — может, Господь и устроит это каким-нибудь образом.

О мудреном своем нездоровье не знаю, как тебе и сказать. И в сырую, холодную погоду нехорошо себя чувствую, и в ясную и теплую погоду простужаюсь от сквознаго ветра; а еще хуже бывает, когда простудное расположение и брожение в теле переходит в пищеварительныя органы. Но за все слава и благодарение милосердому Господу, всеми образы промышляющему и устрояющему спасение немощных и неисправных и грешных. Не вотще апостол пишет: «да не хвалится вояка плоть пред Богом». И в книге Марка подвижника сказано: «аще сами не смиряемся, то всеблагий Господь не престает, смиряя нас».

Пишешь, что тебе попалась в руки рукопись, где указывается простой способ, как проходить молитву Иисусову устную, умную и сердечную, какого-то Орловской губернии крестьянина, наученнаго этому каким-то неизвестным старцем. Пишешь, что рукопись или записка этого крестьянина заканчивается 1859 годом. Незадолго перед этим временем мы слышали от покойнаго нашего старца батюшки отца Макария, что к нему приходил один мирянин, имевший такую высокую степень духовной молитвы, что батюшка отец Макарий недоумел, что и отвечать ему, когда мирянин, ради получений совета, разсказывал старцу нашему разныя состояния молитвы: и батюшка отец Макарий мог ему только сказать: «держитесь смирения, держитесь смирения». И после с удивлением об этом нам говорил. Я тогда это относил к орловскому купцу Немытову, который был великий молитвенник; а теперь думаю, что, может быть, это был тот мирянин, о котором ты пишешь. После сороковых годов в Орловской губ., в Брянском монастыре, жил афонский схимонах Афанасий, проходивший умную и сердечную молитву. А еще ранее в Курской и Орловской губ, в разных монастырях жил иеросхимонах Василий, называвший себя бродягою, который учил многих прохождению молитвы Иисусовой, желавших этому учиться.

Ты пишешь, что крестьянин этот настолько прилеплен был молитве Иисусовой, что для него трудно было прочитать и молитвы утренния: но, по слову Григория Синаита в Добротолюбии, это прилично только людям простейшим и живущим в безмолвии, а в монастырях живущим это не может быть пригодно. Ежели Антоний Великий совершал девятый час и преп. Зосима, отыскавши Марию Египетскую, совершал свое правило, ходя по пустыни, то кольми паче нам немощным не должно по силам оставлять своего правила. В Бабаевском монастыре иеродиакон, молитвы ко причащению заменявший молитвою Иисусовою, после спутался и сослан был в Соловецкий монастырь.

Думаю, что живущим в монастырях удобнее и полезнее приспособлять молитву Иисусову к порядкам того монастыря, держась, сколько возможно, благоразумнаго молчания, а в нужде краткословия. Покойныя наши старцы говорили, что хорошо, если кто может, слушая и чтение церковное держать при этом и молитву Иисусову; тогда и внимания больше бывает. В келейном же чтении, как и сама ты читала, если молитва Иисусова хорошо действует, то можно правило оставлять. Пишешь, что тебе вязание чулка помогает от уныния, то и можешь делать так. Древния монахи плели при этом кошницы. Старец, ехавший с юным монахом по реке Нилу, то сплетал, то расплетал бывшую у него в руках веревку. Когда спросили у него, для чего он это делает, старец отвечал, что это помогает вниманию мысли.

Ты в болезни много приложила себе келейнаго правила. А при молитве соразмерность почитается, как говорит Григорий Синаит. Еще пишешь, что ты, в четочном пятисотенном правиле, молитвы без поклонов творишь умом; приличнее в келейном правиле творить устами, разве только немощь телесная препятствует. Во втором письме спрашиваешь об участи убитой N, может ли она получить милость Божию. Судьбы Божии неисповедимы и непостижимы. Впрочем, по некоторым признакам можно заключить, что она не должна лишиться милости Божией, хотя она, как пишешь ты, была в заблуждении со стороны прелести вражией, верила разным сновидениям и не любила читать духовных книг; также под конец пристрастилась к сребролюбию, меняла бумажки на серебро, пересчитывая оное и раскладывая по сортам. Но в пользу ея следующия обстоятельства: во-первых, она убита. Во-вторых, вследствие сновидения, может быть и с шуией стороны бывшаго, она оставила в деньгах записку, чтобы оныя раздать на милостыню и на монастыри, на помин ея души, что родныя ея, как сама пишешь, и исполняют. Не вотще сказано в псалмах: «аще беззакония назриши Господи, Господи, кто постоит. Яко у Тебе очищение есть».

Теперь скажу тебе несколько слов о рукописи странника. В ней противнаго ничего нет. Странник жил, как странник, и проводил жизнь странническую, не обязанный заботами и попечениями, и свободно упражнялся в молитве, как желал. А ты проводишь жизнь, как казначея, и притом болезненная, обязанная монастырским послушанием; и потому в молитве упражняйся, сколько имеешь свободы; а остальное дополнится послушанием, которое имеет также свое значение. Монах-плотник жаловался Варсонофию Великому: «Отче, Бога мне помянуть некогда. — Почему же? — спросил старец. — Потому что весь день занят делом плотничества. — Ведь ты этим делом занимаешься за послушание. Бога ради? — Так, — отвечал брат. — Значит, ты весь день Бога поминаешь!»