Не забывай, что послушание выше поста и молитвы, а от ропота старайся воздерживаться по мере сил.

Продолжай исполнять заповеди отца П. и по праздникам отнюдь не работай. Возверзи печаль свою на Господа, и Той тя пропитает.

В письме, присланном с м. казначеего, и в другом пишешь что-то о высоком, о внутреннем поучении, об умной молитве, что молитва у тебя сама собою действует и вовремя! Что-то это не похоже на настоящее делание и предвещает более опасность, нежели успех духовный. Духовная наша мера с тобою еще очень мала: ретишься к высокому и пишешь мне о высоком, а о низком умалчиваешь, говоря только как бы мимоходом, что с тобою случаются иногда скорби, а какие, не объясняешь. Прямее сказать: ты иногда охотница старчествовать и поучать келейных, и тут тебе случаются иногда досаждения и укоризны, что ты по-своему без дальних объяснений называешь случающимися скорбями, умалчивая о неблагословенном своем учительстве, за которое мало того, что бывают укоризны и досаждения со стороны, но иногда попускается и сильная плотская брань. Поэтому нужно прежде самих себя вразумлять и обучать должному, без сомнения и ослепления, потому что ты бежала от м. П., как бы избегая похвалы, тебе приписуемой, а потом сама стала домогаться сего непрошеным учительством келейных, хотя ты сего доселе не заметила. Страсть славолюбия и любочестия тонка и многообразна, неуловима и неудобопримечаема. Препод. Марк подвижник пишет, что некоторыя иногда, видимо, смиряются для того, чтобы уловить похвалу. Ты выход свой из келлии м. П. называешь искусством, а на самом деле оказывается в этом большое неискусство. Ты человек маленький, никому нет надобности понимать твоих целей, а всякий старший и младший понимает и толкует теперь о тебе по-своему. Хотя О… о твоем отце духовном говорит справедливо, что он человек многогрешный, но тебе слушать это молча не должно. Феодор Едесский пишет: всякаго хулящато твоего отца духовнаго заусти, т. е. всякому такому заграждай уста; пусть так толкует где хочет и с кем хочет, но ты сего толковать перед тобою не попускай, повторяя: «толкуйте об этом, где хотите, но предо мною неприлично вам этого говорить, да и вам самим это без душевнаго вреда и ответственности не обойдется». Если не послушают, проси себе, по этой причине, у м. игуменьи другую келью. Ты желаешь построить себе келлию. Если есть деньги, то строй и проси о месте м. игуменью прямо, когда м. казначея не оказывает содействия. Тебе не хочется иметь место для келлии далеко от церкви, тогда как лезешь в число подвижных, забывая, что все древния подвижники избирали себе некоторыя неудобства, для утруждения своего понуждения. Где назначат место, там и должно строить, если есть деньги.

Ты о многом меня спрашиваешь, а забываешь то, что я тебе говорил лично. Помню, что я тебе не советовал проходить умную молитву, а творить сию молитву по твоей мере устно, как пишет св. апостол Павел: выну приносяще жертву хвалы, сиречь плод устен, исповедающих Господеви; умом же призывать Божию помощь лишь тогда, когда найдут скверныя помыслы, и устно сотворить молитву бывает неудобно, по причине близкаго присутствия других или идет церковная служба.

Ты же так увлеклась своеразумием и своечинием, что, презирая совет и действуя по-своему, дошла будто бы до самодвижной молитвы сердца, во время сна. Это бывает у редких и из святых людей, которыя достигли крайнято очищения от страстей. Люди же еще страстныя, как поведал нам некто, сам это испытавший, прислушиваясь в полусонии к подобному внутреннему движению, как твое, услышали — что же? Услышали «мяу» — кошачье, хитро произносимое наподобие слов молитвы. Сестра! Надобно смириться. Мера наша еще очень маленькая. Как бы не попасть в сети врага, и особенно в тонкую прелесть, потому что подверженные прелести вражией бывают неудобоврачуемы. Скорее всякаго грешника можно обратить к покаянию, нежели прелестнаго вразумить. А ты уже и пишешь, что не понимаешь, в чем состоит покаяние. Прочти в книге Марка подвижника, в русском переводе, сперва слово 5-е, советы ума своей душе, потом слово 3-е о покаянии, приличном равно как начинающим и средним, так и совершенным; и затем там место, где сказано, что покаяние не совершается (не оканчивается) до гроба, и имеет три свойства, или части: очищение помыслов, терпение находящих скорбей, и молитву, т. е. призывание Божией помощи против злых прилогов вражиих. Три эти вещи одна без другой не совершаются. Если одна часть где прерывается, то и другая две части там не тверды бывают.

Сама ты написала, что скорбишь о своем излишнем глаголании и ревнуешь о благоразумном молчании; а с компаньонкой и поневоле должна будешь лишнее говорить. Конечно, нужно взять только кого попроще, чтобы могла послужить твоему слабому благородию. Впрочем, я хорошо не знаю м. Г… Поэтому сама смотри, как лучше и полезнее. Есть старинная пословица: ум хорошо, а два лучше, а три хоть брось. Но это человеческое замечание. Господь же глаголет во Св. Евангелии: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их. Посмотри на свое чувство внутреннее повнимательнее: как будет покойнее и ближе к твоему устроению, так и сотвори. Один мудреный юродивый толкует: «гусь да гагара — неладная пара». Впрочем, у нас на скотном дворе умер столетний старец Пахомий, который и среди множества людей умел сохранять глубокое молчание. Случалось, что некоторыя станут приставать к нему с разными вопросами, он встанет и пропоет им: «Ангел вопияше благодатней», и опять сядет молча, почесывая в голове или роясь в своей сумке, как будто бы что-то отыскивает. Если, бывало, кому что-либо скажет, то помни и не забывай. На многих сбывались слова его.

Я все это видел и никак не научился благоразумному молчанию, — под разными благовидными предлогами, увлекаясь многоглаголанием, в котором как сказано, несть спасения. Хочу все исправиться, а старая привычка не допускает. Помолись о мне грешном, чтобы положить начало.

Лучше подражай примеру старинных людей, которые обыкновенно говаривали: не живи, как хочется, а живи, как Бог приведет. В первом письме ты писала, что тебе очень хорошо; а вскоре во втором пишешь, что тебе очень не хорошо. Не напрасно св. апостол Павел написал, что все хотящий благочестно жити, гоними будут. И Сам Господь глаголет во Евангелии: будите мудри яко змия, и цели яко голубие. Змия, когда бьют ее, старается всячески сохранить голову. И христианин, когда поражают его, должен хранить главное — веру и незлобие. Некто из святых сказал: «ежели кто поистине любит Бога, тот не будет возмущаться, хотя бы и целый мир досаждал ему». А ты от нужды скорбей и стесненнаго положения стала преклоняться и на то, что, пожалуй, хоть бы и назначили куда-нибудь на начальство, напр., хоть в Н… В К… тебе тесно от скорбей и уничижений; а в Н… не легко будет и не свободно от забот житейских.

Волею и неволею, а нельзя не заботиться о делах обители и о поведении сестер. Впрочем, да будет о нас по воле всеблагаго Господа, хотящаго всем спастися и в разум истины прийти. Не напрасно слышим повторяемое слово: ин суд человеческий, и ин суд Божий. Всеведущий Господь лучше нашего знает, что для нас полезнее, полезное и устрояет. В молитве Господней заповедано нам молиться так: Отче наш… да будет воля Твоя. Правда, что положение твое в своей обители стесненное, и неприятное, и неудобное. Но есть простая пословица: побежишь от волка, нападешь на медведя. Остается одно, — потерпеть и подождать, внимая себе и не осуждая других, и молясь Господу и Царице Небесной, да устрояет о тебе полезное, якоже им угодно. Я прежде писал, и теперь опять повторю то же, что все эти нападения на тебя, со стороны других, происходят по ухищрению вражию, чтобы воспрепятствовать тебе заниматься внимательно молитвою. Покойный о. игумен Антоний, брат о. архимандрита Моисея, говаривал: внимательная молитва молящагося — врагу нож по горлу. Ты сама заметила это на твоей келейной, которая ни с того ни с сего придирается к тебе и не хочет делать то, что нужно, при всем том, что тебя любит. Кольми паче тебе нужно разумевать это относительно других, что не все и не все они это по злобе делают, а более по внушению и наущению исконнаго врага, который хочет отлучить тебя, от внимательной молитвы и вместе с тем от любви к ближним. А любовь эта, по слову апостольскому, долготерпит, милосердствует и николиже отпадает от блага расположения к собратиям, искушаемым от общаго врага нашего, частию же и от своей немощи. Если твердо это будешь помнить, то не будешь безполезно смущаться. Несколько лет назад у нас был один князь, который учился молитве у одной опытной молитвенницы. Она говорила ему так: когда ты мирен и покоен, молись «Господи! помилуй мя грешнаго»; когда же помыслы будут приноситься на других по какой-либо причине, то молись так: «Господи! помилуй нас» и успокоишься. Делай и ты так. Тогда и меньше будешь беспокоиться; и будешь разумевать, что все мы подлежим ошибкам и заблуждениям, и нередко, под благовидными предлогами, как сказано в Евангелии: «приидет час, да всяк иже убиет вы, мнится службу приносити Богу». Не мудрено, что и досаждающие тебе так мудрствуют. Поэтому и потребно нам снисходить ближним нашим по Евангельской заповеди о любви. Ежели кого мы любим, тому мы во многом снисходим и многое прощаем. С другой стороны и по другой причине прощаем, как свидетельствует авва Дорофей, когда находимся в благом устроении, как сама ты с удивлением заметила, что не сердилась на свою келейную, когда она тебе противилась. При этом поминай и Евангельское слово: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради.