Молись и за меня грешнаго, глаголющаго и нетворящаго и обличаемаго от собственных словес. А сказано, что Царствие Божие не в слове, а в силе, то есть в исполнении всего повеленнаго от Господа. Поневоле приходится взывать с подобными мне: согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом; ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал нам Господь. Остается одно; взывать подобно мытарю: Боже милостив буди мне грешному!

Все это время я провожу с немалыми болезненными прижимками; переодевания и переобувания не только утроились, но кажется, и учетверились. День и ночь в том и время проходит, а нужным и полезным некогда и заняться, все время провожу в одном безчинии и многоглаголании, которым мнюся других утешать, а приходится свою душу огорчать. Одержим есмь слабостию и душевною и телесною и не могу круто поступать, а для некоторых это требовалось бы, к которым очень идет русская поговорка: обычай бычий, а ум телячий. Прости, что много лишняго наговорил; благоразумному молчанию не научился я.

Вчера вечером получил я письмо от N, которая по твоему поручению пишет, чтобы разрешить тебе оставить обычное твое правило на всю твою поездку в N. Бог да благословит оставить обычное правило и постоянно держаться молитвы Иисусовой, которая может успокаивать душу более, нежели совершение большаго келейнаго правила, когда исполняет оное, то подстрекаем бывает тщеславием и возношением, когда же почему-либо не может исполнить своего правила, то смущается. А держащийся постоянно молитвы Иисусовой одинаково пребывает в смиренном расположении духа, как бы ничего не делающий и возноситься ему нечем.

В Добротолюбии означен чин премудрых подвижников, которые ежедневно совершали малое обычное келейное правило, а остальное время дня и ночи употребляли на молитву Иисусову. Но ты, по привычке, вдруг перейти к этому не можешь, по крайней мере не смущайся, когда неудобно бывает тебе совершать все твое правило, и особенно не заставляй перечитывать одно и то же, когда враг наводит забвение, а иногда оное бывает от усталости и изнеможения, как объясняет Григорий Синаит, что при совершении долгаго правила бывают парения и препарения мыслей.

Вернее и полезнее укорить себя за невнимание и смириться. Сказано, что от дел не оправдится всяка плоть, а токмо верою Иисусовою.

Еще в письме сказано, что ты просишь разрешить оставить навсегда чтение 4-х кафизм псалтири, которыя ты обязательно читала. Бог да благословит оставить. Господь ни от кого не требует подвигов сверх сил и возможности. Ты стала жаловаться на слабость головы, и притом ты настоятельница, обязанная смотреть за поведением сестер и за внешними делами и потребностями обители; как же возможно тебе совершать большое правило келейное? Древние отцы и пустынные довольствовались чтением 12 псалмов утром и вечером, а остальное время употребляли на рукоделие, чтение духовных книг и молитву Иисусову. Повторяю, ты по привычке поступать так не можешь, по крайней мере не смущайся, когда не можешь вполне совершать обычное твое правило, а укори себя и кайся мысленно Господу Богу, а потом в свое время и пред духовным отцем, что по немощам телесным и по обязанностям настоятельницы не могла совершать вполне обычнаго своего правила и будешь успокаиваться.

К оставлению навсегда 4-х кафизм есть прибавление, чтоб я взял на себя обязательство вычитывать эти 4 кафизмы. Ежели ты и крепче меня и то не находишь возможности вычитывать их, где же мне слабому и едва живому и в безпрестанной молве находящемуся выполнять это обязательство. Лучше и вернее обоим нам смириться под крепкую руку Божию и укорять себя за неисправность и каяться пред Богом в своих немощах. Святый Лествичник приводит слова псалмопевца: не постихся, не бдех, ни на земли легах, но смирихся — и спасе мя Господь; и Сам Господь глаголет во Св. Евангелии: аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди. А из заповедей, есть одна, которую мы легко нарушаем, забывая, что, нарушение это обращает жизнь нашу в лицемерие, заповедь эта — не судить, и не, осуждать, как Сам Господь глаголет: лицемере! изми прежде бревно из очесе твоего и проч. Может быть, за тобой и нет этого греха, но пришло мне в голову, я и написал.

N писала мне, что одна сестра, долго жившая в обители, по искушению вражию вышла из обители. А при выходе ты, убеждая ее остаться, сказала: «истину тебе говорю, Евангельское слово, что если будешь опять проситься, — не приму». Теперь эта сестра, опомнившись и увидевши свою ошибку, усердно просится опять в обитель. А ты, опираясь на свое слово, не принимаешь ее, несмотря на ея раскаяние и обещание все терпеть. Евангельская заповедь Самаго Господа — семдесят крат седмерицею прощать согрешившему против нас, выше твоего Евангельскаго слова. На Усекновение Предтечи поется в стихирах об Ироде, что лучше было бы ему, солгавшу, жизнь получити, нежели истинствовавшу главу Предтечи усекнути. Так и нам не следует отсекати жизни монашеской этой сестры. Себя же укорим за неосмотрительное слово и при исповеди покаемся в этом.

Слышу, что некоторыя сестры ушли из обители. Видно, не хватило у них терпения на узком и притрудном пути спасения. Общая у всех нас немощь: все желаем получить спасение, но с отрадою и покоем; а о спасительном пути проповедуется, что многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное. Поэтому и заповедуется во Святом Евангелии: в терпении вашем стяжите души ваша, и — претерпевый до конца той спасен будет.

Ежели сестры эти придут в Оптину, то постараюсь убеждать их, чтобы возвратились в обитель, если только согласятся; а тебе советую не отвергать их, если возвратятся в обитель. Варсонофий Великий пишет: ежели видишь юнаго текуща, разумей, что старец прельстил его, то есть старый осьмотысящелетний искуситель. Этот враг наш и душевный искушает всех нас кого чем может — одного грехом, другаго нетерпением, а третьяго осуждением, четвертаго ропотом, словом, кого чем может… Святый апостол Павел согрешивших убеждает каяться, а мнящхся стояти, предостерегает не падать, глаголя: мняйся стояти да блюдется, да не падет; и паки: вы сильнии немощи немощных носите и не себе угождайте, но исправляйте таковых духом кротости, блюдый себе, да не и ты искушен будеши. Сей апостол перечисляет, какия он скорби в жизни терпел, глаголя: беды от разбойник, беды от сродник, беды от язык, беды во градех, беды в пустыни, беды в мори, беды во лжебратии. Кроме внешних, нападение еже по вся дни, и попечение всех церквей. Кто изнемогает и аз не изнемогаю, кто соблажняется, и аз не разжизаюся (от скорби) (2 Кор.). Все это выписываю тебе для того, чтобы ты не унывала и не малодушествовала, когда объидут подобныя затруднения. Имеем две главныя заповеди: возлюбиши Господа от всея души, а ближняго яко сам себя; и первая заповедь без второй не исполняется. Поэтому и сказано в старчестве: от ближняго живот и смерть; кто любит ближняго и заботится об нем, тот получит жизнь вечную, а кто презирает ближняго, о том и не знаю что и сказать.

Благожелательно приветствую всех гусенят беловатых и сероватых. Есть простая послоцица: бела овца, сера овца — один дух овечий. Плохо бывает, когда овца избалуется, то бывает по проказам не хуже козы, а козлищам назначение шуия, от чего да избавит нас Всеблагий Господь.

Письмо твое — от 17 мая, в котором объясняешь, что ты никогда не была попрошайкой, а нужда заставила тебя просить! Прежде за тебя другия просили, а теперь нужда и самую заставила просить.

Не без причины повторяется поговорка: нужда мудрена! Нужда научит, как калачи есть. Мне случилось слышать от одного опытнаго человека, который говорил, что все вещи человеческия, которыя видим, изобрела или нужда, или прихоть. Что делается по нужде, то бывает или одобрительно, или по крайней мере извинительно; а что делается по прихоти, то не всегда бывает извинительно, кольми паче не всегда одобрительно. Во Святом Евангелии Сам Господь глаголет: будите мудри яко змия, и цели яко голубие. Мудрость змиина, по изречению толковников, состоит в том, когда бьют змию, то она более всего хранит голову, так и христианин в напастях и трудных обстоятельствах должен более всего хранить веру, во-вторых, мудрость змиина состоит в том, когда змия хочет скинуть с себя старую кожу, то пролазит сквозь тесную скважину, а иначе с себя старую кожу скинуть не может; так и христианин, если желает совлещися ветхаго человека, то должен проходить тесный путь по Евангельскому учению. Целость же голубиная состоит в незлобии и прощении обид или досад и подобнаго.