Искусный музыкант в обыденном обличье покажется родней и проще, чем вчера. Так рядом – в полшага, и не найти отличья от каждого из нас… Святые вечера у всенощной – уже погашены лампады через одну, ещё торжествен аналой, но исповедь к концу… А во дворе лопаты царапают опять – вот снегу намело! Придумываю, да. В тот раз погода встала обычью поперёк, и люд пошёл по льду… И думалось в пути: «Терпения б достало идти, раз суждено, – я не одна пойду». 25, 26 д е к а б р я
В ЛЕДЯНОМ ДЕКАБРЕ… Ледяные сады, ледяные леса. Не причалить человеку и птице – покажется, вымерла жизнь. Неопознан пейзаж – ледяное, сутуля плечами, опускается вниз, и звенят на ветру миражи ледяные… Ау, красногрудый снегирик, милый символ того, новогоднего… как поклюёшь провианта запас? Ледяною рябиновой гирькой красен лес ледяной, и лежит леденяще клеймо отчуждения. Но… проливаем горячие слёзы, в слабой грудке у птах до упора настойчив удар, прибавляется день, от любви припухают желёзки, и ещё, и ещё… И не кончит расти череда, что растопит и лёд. Дело времени, общих усилий, потаённых. А нынче, под сводом зимы, остаёмся и мы в коридорах холодных узилищ и не знаем, когда отдадим, что набрали взаймы… 27, 28 д е к а б р я ЗАВЕРШЕНЬЕ Три последних и всё. Тридцать первое, первое – где же переход? Под ура, фейерверки и прочий базар возомнивши, что мы – на возке и за помочи держим, управляя, – шумим, и растёт разрушенья азарт. Как люблю тишину, размышленье о главном и главном. Всё-то в них, что ни есть, и созвучье, и солнца восторг, приумноженный льдом, покрывающим смертно и плавно онемевшую ветвь, и безмолвствует сада острог ледяной… Посмотри, как озвучен сценарий декабря этим солнечным светом в лесах изо льда! Умножаются дни, что прошли «год за год», а цена им не открыта ещё, и уходит последний солдат. 29—31 д е к а б р я ПОЕЗДКА Калязин с Кашиным одной поляны плод. Там, верно, полумрак и сумерки волшебны. И русский взгляд нащупает оплот в остатках жизни, и неровность щебня не потревожит шаг, когда торчком вдруг из-под снега вылезет не к месту… Там, между Переславлем и Торжком, ты странствуешь Христовою невестой, и я с тобой, как будто… Городок на Волге – белый снег и город Белый, и батюшка-священник – в дорогом, Тверском краю – я перед ним робею, не научившись жить, как Бог велит. Вся русская провинция под снегом… Под панцирем сжимающим вериг леса обледенелые… В Твери горят лампады, Вифлеема негой и страхом предрождественским сквозит. …И русский пёс на путников скосит. 2 я н в а р я 2011 ВЫРАСТАЯ Где Сретенка течёт до Сухаревой башни, оставшейся в былом, всему иной размер. И прошлое тайком из подворотни машет и манит за собой, и чёрным цветом мажет мой новый год. И я готова на размен. Но толку-то? Уже переступив пороги, смотрю издалека на близкое, как взгляд возлюбленной души, и не хочу порочить сегодняшний поток, и головы морочить не буду никому, на игрища козлят посматривая сквозь… Испившие из лужиц, мы только дети дней, доставшихся на жизнь, и городом плывём, не обходя излучин, знакомых до желёз… И лучшие из лучших досматриваем сны, не поменяв нажим у буквицы одной – прямые ль, закорючки, у первого из слов, последней из речей… И море бороздим из наших слёз горючих, пустив кораблик плыть на сретенский ручей… 3 я н в а р я 2011 В КРУГУ, ИЛИ ПАМЯТИ Н. К. МЕТНЕРА И вдруг обжитый дом, где, погляди, не лишним окажется никто, и каждому закут найдётся по нему, и общности наличье, как ты, переживёт. И высветит на лицах звук – правду, сколько есть, и выбросит за круг пустое… Музыкант и слушатель едины, хоть разнятся, как две звезды на небесах. Но тёплые, уже – горячие! Веди ны — нас музыка сама, чтобы тобой водимы остались, имена высоко написав. 5 я н в а р я 2011 «Будь там, где будешь. Будь...» Будь там, где будешь. Будь тебе и там, как будто другого не дано ни прежде, ни потом. Потом, когда-нибудь, оглядываться будем, наверное, просясь навечно на покой к Спасителю души. Быть там, где есть – наука. Наука каждый день без отступленья на… Как круглый год душист наш сад! – попробуй, ну-ка! услышать. Вся душа вниманьем пленена. 26 д е к а б р я
|
