– Это не человек никакой был… Нечего его жалеть…

– Это сложный вопрос, – подошел Мешалкин поглядеть на череп, – сложный вопрос, где кончается вампир и начинается человек…

– Наоборот только – кончается человек и начинается вампир, – Коновалов аккуратно поставил череп на землю.

– Вы мне мозги-то не крутите! По-вашему мы сейчас человека убили? Если бы он человек был, он бы света не боялся и на солнце бы не вспыхивал, как спичка… Время мы с вами тут только теряем! Надо кольев настругать и за дело приниматься!

На изготовление осиновых кольев мужчины потеряли один час десять минут. Сначала они искали топоры, потом подходящую осину, потом пилили-рубили. И нарубили уже четыре десятка кольев, когда Мешалкин сказал:

– А зачем нам столько много?

– Как зачем? – удивился Абатуров. – Ты что, не видел с колокольни – сколько их там было? В деревне у нас больше ста человек живет! Не факт, что всех уже не перекусали! Вон, деревня-то какая тихая! Ни души!

– Да это я понимаю! – Мешалкин воткнул в дерево топор. – Только зачем нам колья в каждом вампире оставлять? Проткнул, вытащил и дальше идешь!

– Точно! – воскликнул Коновалов. – Чё ж ты раньше-то молчал?!

– Ну! – Абатуров сплюнул. – А мы столько времени потеряли!

– Я только что это понял, – объяснил Юра. – Думаю, делаем что-то не то, а чего не то – никак не пойму… А тут – бамц! – сразу понял!

Мужчины выбрали по колу и приделали к ним веревки, чтобы вешать колы за спину, как винтовки. Запасные колья спрятали под кустом.

– Ну, с Богом, – сказал дед Семен.

– Пошли, – Коновалов закинул за спину кол.

И они пошли по направлению к ближайшему дому. Отойдя шагов двадцать, Абатуров вдруг резко остановился:

– Я сейчас! Я мигом! – и побежал назад к пепелищу.

– Чего это он? – спросил Юра.

– Хрен знает! Может, у него живот прихватило…

Они увидели, как Абатуров подбежал к дому, пригнулся и вбежал в проем, который раньше служил дверью. Через несколько минут он выбежал с чем-то в руках и побежал назад. Когда он был уже недалеко, Мешалкин с Коноваловым разглядели у него старинную икону, которая чудом осталась цела.

– Чудо! – закричал Абатуров. – Весь дом сгорел, а она не сгорела!

– А паникадило сгорело? – спросил Коновалов.

– Паникадила не видел. А эту, как забежал, сразу увидел! Лежит на видном месте, сверкает! Даже не закоптилась!

– А моя икона? – спросил Юра.

– А твоя сгорела почти вся!

– Новодел, – кивнул Мешалкин.

– Хорошо, что я крест не снимал, – Мишка потрогал на груди большой крест.

– Он-то тебя в подполе и спас, – объяснил Абатуров. – А был бы ты некрещеный, тогда б тебе крышка!

– Сам знаю…

Они остановились возле дома, в котором жила бабка Вера Пачкина. Ставни на окнах были плотно закрыты.

– Мотаем на ус, – сказал Абатуров, показывая колом на закрытые ставни. – Где в домах ставни закрыты, там и ищи зубастых…

– Вот ведь как получается, – задумался Мишка. – Сына ее закололи, а теперь и ее саму, Бог даст, проткнем. – Он вспомнил насчет забора и добавил: – Мать за сына – ответчик.

Они прошли через калитку и конкретно почувствовали, что такое мертвая тишина. С самого утра они ощущали ее. Не пели птицы, не стрекотали насекомые, даже трава не шелестела. Но когда они прошли через калитку, ощущение обострилось до жути.

У Юры на носу выступили капельки пота. Дед Семен перекрестился. А Коновалов взялся одной рукой за крест, а другой за кол.

– Кажись, – прошептал Абатуров, – не один гад тута скрывается. Сдается мне, тут их несколько…

– Как ты понял? – спросил шепотом же Мишка.

– Больно тихо… не по-человечески…

Коновалов кивнул.

Юра вытер нос:

– Тем лучше… Тем быстрее мы их всех перебьем.

Они подошли к двери. Коновалов подергал. Дверь оказалась запертой изнутри. Абатуров вытащил из-за пояса топор и передал Мишке. Мишка замахнулся, собираясь вышибить дверь обухом, но дед Семен остановил его руку и приложил к губам палец. Коновалов понял, что шуметь не надо. Тогда он аккуратно просунул лезвие в щель между дверью и косяком и нажал. Дверь почти бесшумно открылась. Этим способом Коновалов за свою жизнь вскрыл немало домов. Зимой, когда дачники покидали деревню, они оставляли немало полезных вещей. Мишка никогда не испытывал при этом угрызений, потому что считал, что это его деревня, а дачники только временно ею пользуются и должны сказать местным спасибо… Теперь была другая ситуация – теперь они лезли в дом к своим, но за правое дело.Приобретенные навыки пригодились.

Гуськом они прошли через светлую террасу в полутемные сени. Им в нос ударил резкий нехристианский запах.

– Мертвецами пахнет, – тихо сказал Коновалов.

– Живыми мертвецами, – уточнил дед.

У Мешалкина волосы на голове поднялись дыбом, он пригладил их рукой.

Они открыли дверь в избу. Запах усилился.

– Тут они, – кивнул Мишка.

Абатуров погладил острие кола и криво ухмыльнулся.

Сквозь щели в ставнях в комнату пробивался тусклый дневной свет.

Коновалов подошел к окну и ударом ноги вышиб ставни вместе со стеклом.

От неожиданного громкого звука Юра вздрогнул.

В комнате стало светло, но никаких вампиров они не увидели.

Они заглянули в сундук, под неприбранную кровать, в шкаф и за печку, но вампиров и там не было.

Абатуров посмотрел вниз, а потом наверх.

– Погреб и чердак… Начнем с погреба.

– Моя очередь, – сказал Юра.

Коновалов осмотрел Мешалкина свысока:

– А справишься, москвич?

– За жену и детей, – ответил Мешалкин и сжал кулак.

Коновалов скинул со спины дырявое ведро.

Абатуров отыскал в доме Пачкиной подходящую одежду и карманный фонарик. Мешалкину помогли одеться. Коновалов опустил на голову Юре ведро:

– Американский космонавт Луи Армстронг на Луне, – пошутил он, но никто не засмеялся.

Колодца во дворе дома Пачкиной не было. Колодец находился за два дома вниз по улице. Поэтому решено было просто спуститься вниз и проткнуть вампира колом.

На всякий случай Мешалкина обвязали вокруг пояса веревкой.

Абатуров перекрестил его чудотворной иконой.

Коновалов открыл подпол:

– Будь осторожен, – сказал он. – Эти гады могут висеть на потолке, как летучие мыши. Если чего, рычи в ведре – мы услышим…

Юра кивнул ведром и полез вниз. Подпол был темный и глубокий. Сильно воняло мертвецами. Мешалкин одной рукой держал кол, а другой цеплялся за лесенку, продолжая смертельно опасный путь вниз. Наконец его ноги наступили на землю. Юра попрыгал для верности, как американец на Луне, вытащил из кармана телогрейки фонарик и включил его. Он не видел абатуровского погреба, а если бы видел, то отметил бы теперь, что погреб бабки Веры примерно вдвое больше и глубже. Юра посветил на потолок. Там никого не было. Он осветил погреб по кругу. Луч фонаря уперся в полку, заставленную банками с соленьями. Что было в углу за этой полкой он не видел. Но чувствовал, что именно там может прятаться старуха. Мешалкин подошел к полке, взял одну трехлитровую банку с помидорами и швырнул в темноту. Банка ударилась обо что-то деревянное и разлетелась на осколки. Юра постоял немного и пошел вперед, освещая дорогу фонариком.

За полкой в углу стоял здоровенный ящик для картошки. Об него-то и разбилась банка. Юра подошел к ящику. Ведьма там, больше негде,– понял он, огляделся и положил на полку фонарь так, чтобы свет от него падал на ящик. Потом осторожно взялся одной рукой за крышку, а другую с колом занес над головой.

Ну!..– он дернул на себя крышку и воткнул кол в черную пустоту. Кол глухо ударился о дно. В ящике никого не было.