— Я к Вале.

Старуха, открывшая дверь, казалась взволнованной. Торопливо отступила в глубь комнаты и пригласила войти.

В углу коптила керосинка. Голодная кошка мяукала и царапала лапами стол, стараясь дотянуться до старой обшарпанной клеенки, на которой лежало немного синеватого мяса.

— Вали нет дома, — сказала старуха, торопливо прикрывая дверь. — Она на работе.

— Когда придет?

Старуха отошла к столу, настороженным движением поправила очки.

— А вы кто? — спросила она. — С каким делом?

— Меня зовут Шура.

— Шура? — переспросила старуха и вдруг злым движением отбросила от стола кошку: — Пошла прочь! Не знаю у Вали такой знакомой...

— Она по-прежнему работает на железной дороге? — спросила Лена. Это единственное, что она знала о Вале.

— Да, на товарной, — сказала старуха. — Ну и ступайте к ней туда.

Как только Лена вышла, за ее спиной яростно грохнул крюк.

Дома решили: вечером не рисковать, а отправиться к Вале утром, до того как она пойдет на работу, и подождать у ворот. Подойти внезапно.

Без четверти семь Лена уже стояла невдалеке от ворот, стараясь, чтобы ее не было видно из глубины двора.

Больше часа рассматривала убогую витрину булочной. Подошел полицейский, потоптался рядом, но, решив, что бедно одетая девушка, наверно, ожидает, когда откроют лавку, завернул за угол.

Время от времени из ворот выходили люди. Несколько раз Лене казалось, что появилась Валя, тогда она догоняла торопливо идущих женщин, но, поравнявшись, убеждалась в своей ошибке. Нет, в конце концов из-за этой Вали она попадет в полицию!

Но вот послышалось быстрое цоканье каблуков, и из ворот вышла тщательно одетая, довольно красивая женщина лет двадцати пяти. По тому, как она пристально, с затаенным испугом взглянула на Лену и, словно споткнувшись, на миг остановилась, а затем ускорила шаг, Лена поняла, что это и есть Валя, хотя она и мало походила на ту, которая смотрела с фотографии, хранящейся в разведотделе. Та Валя, с короткими прямыми волосами, казалась еще совсем девочкой, и Лена тогда подумала, что ее, наверно, придется взять под опеку. Эта же была зрелой и усталой женщиной. Жизнь, видно, не баловала ее, но она научилась скрывать свою бедность. Если бы не разношенные, не раз чиненные туфли, ее можно было бы принять за одну из тех румынских дам, которые важно ходят по Привозу.

Когда женщина завернула за угол, Лена быстро дотронулась до ее руки:

— Дина просила, чтобы вы вернули ей немецкий словарь!

Женщина испуганно отшатнулась, и Лена заметила, как дрогнули уголки ее неровно накрашенного рта. Видимо, она не совсем точно помнила отзыв, — в ее темных глазах возникло выражение беспокойной напряженности. Медленно выговаривая слова, точно ученица, которая не уверена в своих знаниях, она ответила:

— Словарь... словарь... у Жеки... Я сегодня там буду. Захвачу... И завтра...

Лена не дослушала ее.

— Здравствуй, Валя! Нам нужно поговорить.

— Это ты Шура?

— Да, я Шура.

— Я сразу поняла... Ты очень напугала мать. Пришла, говорит, какая-то незнакомая девушка, все кругом оглядывала...

Лена улыбнулась:

— Твоя мама, видно, женщина пуганая.

— Да, она у меня, по правде говоря, все так тяжело переживает.

Лена сразу же перешла к делу:

— Ты будешь действовать со мной. Давай условимся о встречах.

— Что я должна делать?

— Регулярно сообщай о движении немецких эшелонов, куда они направляются и что везут. Считай автомашины и танки...

Дошли до следующего квартала. Завернув за угол, Валя остановилась.

— Знаешь что, я вряд ли тебе буду полезна, — торопливо сказала она, — нам будет трудно встречаться. Я ведь работаю в две смены...

Лена выдержала ее напряженный взгляд.

— Тогда будем встречаться рано утром, до работы.

— Ах, боже ты мой! Зачем же тебе старые сведения, за прошлые сутки?

Лена видела, как она мечется. Ей, видимо, хотелось только одного: чтобы ее оставили в покое. Расписка в разведотделе, когда-то данные обязательства казались ей теперь чем-то нереальным, оставшимся в той, уже далекой жизни, в возвращение которой она не верила.

— Погоди, ведь завтра суббота? Сколько у тебя смен? — жестко спросила Лена.

— По субботам... одна. Но, прости, я тороплюсь...

— Вот и прекрасно, — в Лене накипала ответная злость. — Ровно в шесть вечера жду тебя у входа в Александровский сад. И не опаздывай!

Валя неопределенно кивнула, сошла с тротуара и стала быстро пересекать улицу.

Лена посмотрела ей вслед, выругалась про себя и вдруг вспомнила о деньгах.

— Подожди! — крикнула она, но Валя не замедлила стремительного шага, она почти бежала.

Лена вернулась домой усталая и злая. Как бы с третьим участником группы беды не нажить!

На другой день, без пяти шесть, она подошла к входу в сад. Большая афиша сообщала, что в кино «Акса» демонстрируется фильм «Счастье прежде всего», а в кино «Норд» — боевик «Розы в Тирасполе».

Приближался комендантский час, и парк быстро пустел. Молодой румынский солдат молодцевато вышагивал по аллее.

Лена отошла в сторону и стала разглядывать верхушки деревьев.

Десять... Пятнадцать... Двадцать пять минут! Неужели не придет?.. Неужели посмеет не прийти?! Что тогда делать?.. А если предаст?! Как будто никто не наблюдает. А те двое — немецкий офицер и человек в черном пиджаке? Кто они? Нет, свернули. Заняты своим разговором... Если бы предала, то уже схватили бы. Почему же не идет? Почему? Боже, как тянется время!..

Валя не пришла, и Лена еще раз поняла, что с третьим участником группы им с Надей не повезло. Надо самой устраиваться на работу. Но не на любую, а на такую, которая бы позволила проникнуть в порт.

Девушки поделили обязанности. Лена начнет устраиваться на работу в порт, а Надя займется домашним хозяйством, чтобы побольше находиться дома. Вдруг залезет в квартиру вор, расшурует вещи и, чего доброго, наткнется на зеленый железный ящик и поймет назначение его многочисленных ручек и клемм? Хорошо, если ворюга его просто присвоит, а если сообразит доставить его в полицию, чтобы получить вознаграждение за поимку советских парашютистов?..

Лена прошла по Дерибасовской, спустилась под виадук и через несколько минут уже стояла перед широкими железными воротами порта, которые охраняли два румынских моряка. Один из них, яростно жестикулируя, пытался что-то объяснить шоферу застрявшей в воротах грузовой машины. Другой же стоял в сторонке, поигрывая автоматом, посмеивался и явно наслаждался этой сценкой.

Шофер, наконец, справился с неполадкой в моторе, и машина, обдав Лену зловонием выхлопных газов, исчезла за поворотом. Пока часовой неторопливо закрывал ворота, Лена успела рассмотреть в глубине порта штабеля ящиков и бочек, а за ними прикрытые брезентом орудия. Да, многое можно увидеть, если попасть сюда, пусть даже уборщицей...

Долго она будет так стоять? «Смелее, Ленка, смелее», — подбодрила она сама себя и, сойдя с тротуара, направилась к калитке рядом с воротами, куда, как она видела, входили портовики. Часовой, только что споривший с шофером, преградил ей путь, но Лена так невозмутимо и уверенно объяснила, что поступила на работу и идет за пропуском, что он невольно отступил в сторону.

Лена долго шла узкими проходами, образовавшимися между грузами, и вдруг поймала себя на том, что считает пушки и танки. Потом по надписям на ящиках и фабричным маркам на больших станках, которые трудно было запрятать в укрытие, поняла: немцы демонтировали какой-то советский завод и теперь собираются его вывезти. У причалов дымили корабли, но до них было далеко, и нельзя было разобрать их названий.

В отделе приема на работу ее ожидало разочарование. Добродушный толстяк в белом пиджаке любезно объяснил, что сейчас в рабочей силе порт не нуждается.