— Как ты нашел меня?

— Я хорошо знаком с твоим Вальтером и, когда узнал, что он вернулся в Иран, решил с ним повидаться. Я никак не могу наладить связи с Берлином. У меня сохранился шифр, но нет рации, и я не знаю позывных. Ведь до прихода русских я все делал через посольство. Хотя Вальтер и из другого ведомства, он должен помочь мне. Это ведь в наших общих интересах. Когда ты вышла за него замуж?

— Я не жена Вальтера, а просто радистка, прикомандированная к нему под видом жены. Он готовит очень серьезную операцию. Ты знаешь, Реслер, у меня зародилось сомнение в его искренности со мной. — Она сама не заметила, как вырвалось у нее наболевшее.

Реслер удивленно посмотрел на нее:

— Что ты, он старый член партии. Какие у тебя основания?

— Оснований нет. Пока просто предчувствие.

Анна стала рассказывать. Подозрения Анны показались эсэсовцу Реслеру заслуживающими внимания. Во всяком случае, Шульца следует тщательно проверить.

— Надо сообщить об этом в Берлин. Пусть его отстранят от операции. В случае чего я сделаю вместо него все, что нужно.

— Но когда и как сообщить? Я обычно всегда с ним и работать на рации без него не могу.

— Сейчас же, немедленно, пока его нет, нужно передать шифровку.

Анна взяла лист бумаги. Реслер стал диктовать. В телеграмме Анна сообщала о встрече с Реслером. От имени обоих высказывалось подозрение в отношении поведения Вальтера Шульца. В заключение Анна и Реслер предлагали парашютистов направить не к Махмуд-беку, а к друзьям Реслера. Реслер брал на себя обеспечение их укрытия в Тегеране. Ответ они просили передать шифром, который известен Реслеру, по берлинской радиостанции в промежутках между обычными радиовещательными передачами на следующий день.

— Ну, я поеду, — сказала Анна, составив шифровку.

— Поезжай. Утром позвони мне по телефону 14-25, вызови агаи Гаджи Али. Вальтеру и виду не показывай, что подозреваешь его.

Возвращаясь домой, Реслер в своем наряде муллы то и дело отвечал на почтительные поклоны правоверных мусульман. Он настолько привык к этому, что принимал знаки внимания незнакомых людей как должное.

У особняка, утопающего в зелени сада, обнесенного узорчатой решеткой, Реслер остановился и нажал кнопку электрического звонка.

— Дома агаи Баят? — спросил он слугу, войдя в вестибюль.

— Он у себя.

Баят, крупный тегеранский домовладелец, популярный общественный деятель, бывший депутат меджлиса[7], был убежденным противником англичан. На этой почве он сошелся с немцами. Баят был связан с Реслером задолго до вступления союзных войск в Иран. Реслер первое время скрывался у своего друга в Кередже под Тегераном, потом перебрался к Баяту. Тот поселил его у себя в доме. Там было безопасно. Слуг Баят подбирал из числа своих многочисленных бедных родственников, и на них можно было положиться вполне.

Переодевшись, Реслер пошел к Баяту.

Домовладелец поднялся ему навстречу. Баят был широкоплеч и высок и выглядел довольно бодро, несмотря на свои шестьдесят лет.

— Агаи Баят, очень важное и срочное дело. Могли бы вы приютить несколько гостей из Берлина? — прямо спросил Реслер.

Баят ответил не сразу. Прошелся из угла в угол по кабинету и остановился перед Реслером.

— Я понимаю, что они прибудут с серьезной миссией. Для меня это связано с большим риском, но вы знаете, Реслер, чтобы насолить англичанам, вековым угнетателям моей страны, я готов на все. Гостей можно укрыть на моей даче в Шимране. Для поездок в город вместительный «крайслер» будет в их полном распоряжении. Если нужно, могу субсидировать эту операцию.

— Спасибо, агаи Баят, но думаю, нужды в деньгах гости испытывать не будут.

— А не связан ли их приезд с тем, что английское посольство ожидает какую-то важную персону из Англии? В посольстве идет подготовка к встрече.

— Возможно... Возможно, — заметил Реслер. Анна не посвятила его, в чем будет заключаться операция, с которой связано прибытие людей из Берлина, но, как только Баят заговорил о приезде важной персоны из Англии, он сразу понял, что ликвидация этой персоны, видимо, и есть цель операции. — Цель их поездки станет известна, только когда наши люди прибудут сюда, — сказал Реслер.

— Герр Реслер, чем еще я могу быть полезен?

— Прошу дать мне машину. Я хочу съездить в Кередж и осмотреть площадку. Помните, я рассказывал вам, что облюбовал там место, вполне пригодное для приземления самолетов?

— Пожалуйста, можно воспользоваться любой из двух машин. Но не поздно ли? Может быть, лучше отложить на утро?

— Нет, медлить нельзя ни минуты.

Через несколько минут «крайслер», о котором говорил Баят, несся по Кереджской дороге. Ночь была лунной и прохладной. Реслер с удовольствием подставлял голову встречному ветру. Фашист был взволнован. Шутка ли, после долгого бездействия приобщиться к столь важному делу!

После вступления союзных войск в Иран Реслер, бывший в командировке на юге Ирана, не успел связаться со своими и перешел на нелегальное положение. Когда германские дипломаты были выдворены из Ирана, а германские подданные интернированы, Реслер вернулся в Тегеран, укрылся в Кередже. Он связался еще с несколькими разведчиками, оставшимися, как и он, нелегально в Иране.

Им удалось создать фашистскую организацию из иранцев «Миллиюне Иран»[8]. На первых порах эта организация сумела спровоцировать восстание некоторых племен против союзников, но вскоре была ликвидирована. Руководители организации и немецкие агенты, создавшие ее, были арестованы военными властями союзников, но Реслеру удалось избежать ареста и укрыться с помощью Баята.

Вот и Кередж. Реслер свернул с шоссе и подъехал прямо к площадке. Она по-прежнему была вполне пригодна для приземления. Реслер дал указание своим людям готовить площадку и вернулся в Тегеран.

Светлов в это время докладывал Панкову и Авдееву о радиограмме из Берлина.

— Террористов надо перехватить в пути, — сказал Панков, — допускать их приземления в расположение кочевников нельзя. Они могут уйти из-под нашего контроля, а это перед самым началом конференции очень опасно.

— Я прикажу, чтобы неподалеку от кочевья племени Махмуд-бека находилась на всякий случай наша часть, — сказал Авдеев.

— Правильно, надо организовать засаду, — согласился Панков. — А вам, Илья Афанасьевич, лучше выехать к Махмуд-беку. Вдруг немцам удастся проскочить?

Раздался телефонный звонок. Сотрудник, наблюдавший за квартирой, где поселились супруги Зульцер, сообщил, что Анна взяла машину и поехала в сторону города Кум.

— Она скорее всего поехала к тайнику, вероятно, хочет связаться без меня с Берлином. Но она не знает, что я вывел рацию из строя, — усмехнулся Светлов.

— Надо немедленно ехать туда и арестовать Штайнер. Она может предупредить Берлин и другим путем — через того же Глушека, у которого тоже есть рация. Гитлеровцы найдут другой способ перебросить сюда людей, и они окажутся вне нашего контроля. Едем! — приказал Панков, и все направились к машине.

Анна вела машину к тайнику с рацией и не замечала, что вместо того, чтобы прибавить скорость, сбавляет ее. Какое-то непонятное беспокойство охватывало ее. «А вдруг Вальтер по заданию Берлина ведет еще какую-то непонятную мне игру?» — подумала она и, поймав себя на том, что придумывает небылицы, лишь бы оправдать Вальтера, нажала на акселератор.

Свернув с шоссе на проселок, Анна остановила машину неподалеку от гробницы. Прошла к тайнику, вынула из укрытия рацию. Быстро распаковала ее. Но рация не работала. Не хватало двух ламп. «Это он сделал нарочно, чтобы я не могла связаться с Берлином без него», — подумала Анна о Вальтере. Ей стало страшно. Теперь уже никаких сомнений у нее не оставалось.

Растерянная, она старалась взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Анна не знала, что ей делать. Сначала пришло в голову, что следует немедленно скрыться. Потом она подумала: надо во что бы то ни стало ликвидировать Вальтера и бежать с помощью Реслера в Турцию. Там есть германское посольство; оттуда несложно будет возвратиться в Берлин. А сейчас надо мчаться к Глушеку и по его рации сообщить о своих подозрениях насчет Вальтера, предупредить, что он, по ее мнению, готовит для парашютистов западню.