Разумеется, Сёма подстраховался. Все его счета были открыты на подставных лиц, несколько вилл и дорогие автомобили тоже принадлежали не ему, а близким и не очень родственникам двоюродной бабушки. Впрочем, те и не догадывались о свалившемся на них счастье.

Розенталь справедливо опасался ищеек из отдела по борьбе с коррупцией. Виной тому стали показательные казни бывшего начальника Сёмы и его пяти заместителей. «Пляски» на электрическом стуле показывали в прямом эфире по всем каналам «Гэлакси вижн». Судя по опросам, трансляцию смотрела большая часть населения, а потом подробности ещё долго смаковались в социальных сетях.

Первое время Сёма отказывался заниматься контрабандой и вообще не брал взяток. Он даже сдал двух или трёх взяткодателей сотрудникам главного Управления департамента борьбы за честность и демократичность властных структур, за что получил устную благодарность и почётную грамоту от директора Агентства.

Потом врождённая жадность и давняя мечта о маленьком островке в тропическом море сделали своё дело. Сёма стал брать как все. Сначала брал понемногу и редко, затем побольше и почаще и вскоре дошёл до стандартных тарифов.

До реализации мечты ему оставалось всего каких-то полтора миллиона. Ещё несколько контрабандных операций и можно подавать в отставку, сославшись на состояние здоровья. Все знали, какая нервная и вредная работа у коменданта. К тому же на его место уже претендовало семь человек.

Как-то во время очередного корпоратива с большим количеством спиртного и весёлыми приглашёнными девицами давний знакомый Розенталя из отдела кадров АГБ показал список кандидатов. Он тогда, пытаясь сфокусировать разбегающиеся глаза на переносице Сёмы, всё время поправлял сползающий набок галстук и дышал перегаром в лицо:

— Запомни, Сёма, с-семь человек тебя ж-ж-ждут. Долго не з-задерживайся, а то пф-ф… Ик! Поможем.

Кадровик хотел ещё что-то сказать, но заплетающийся язык упорно не хотел подчиняться. Борьба длилась почти минуту. В итоге она закончилась длинной отрыжкой, виртуозным падением мордой в салат и громким храпением, иногда перебивавшим оглушительную музыку.

Вдоволь налюбовавшись внушительной суммой, Сёма закрыл сайт, оттолкнулся от стола и на кресле подкатился к мини-бару. За неприметной дверцей скрывался сверкающий разноцветными стёклами рай. Комендант выбрал бутылку с тридцатилетним виски, плеснул в стакан с толстыми стенками, глотнул и зажмурился от удовольствия. Ещё несколько порций прекрасного напитка привели его в состояние отменного благодушия.

Розенталь спрятал бутылку в сейф, вернулся к столу, немного покрутился в кресле. Работать не хотелось. Да и какой смысл горбатиться на государство, когда работа на себя приносит намного больше радости и доходов?

Не зная чем заняться, он подошёл к окну. Неожиданно пол под ногами задрожал и даже сквозь закрытую раму в кабинет ворвался грохот пролетающего корабля. Самого гиганта Сёма так и не увидел, тот шёл над крышей комендатуры. Огромная тень с шишками башен и толстыми штрихами пушек накрыла грузчиков в чёрных робах. Парни деловито сновали возле раскрытых трюмов космических бродяг, загружая провиант, боеприпасы и медикаменты для воюющих на Рабутане войск.

Но вот здание перестало трясти, грохот заметно ослабел, а вскоре и вовсе исчез. Притихшая было муха опять зажужжала и стала биться головой в стекло.

Розенталь наблюдал за героическими потугами насекомого, пока резкий звонок не заставил его вздрогнуть. Метнувшись к столу, комендант нажал кнопку приёма.

— Сёма, это ты? — металлически проскрежетали динамики интеркома.

— Так точно, я! — отрапортовал Розенталь, садясь в кресло.

— Тут к тебе с кодом особой важности солдатик зайдёт, так ты ему кораблик-то не давай.

— Да как я его не дам? — спросил внезапно севшим голосом комендант. — Система записи активируется, если код особой важности произнести вслух.

— А это уже твои проблемы. Тебе за что государство платит?

— За исполнение приказа, сэр.

— Так и исполняй.

— Но, сэр… — Розенталь вынул из кармана платок и промокнул лысину. — Это не правильный приказ.

— Не тебе решать правильный он или нет, — загремел интерком. — Думаешь, мы на тебя управу не найдём? Ошибаешься! Агентство тебя наняло оно и уволит. Понял?

— Д-да, с-сэр, — выдавил Розенталь, схватившись за подлокотники. От волнения лицо покрылось красными пятнами, дыхание стало прерывистым, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Так-то, выполняй! В динамиках что-то хрюкнуло, зашипело, затем раздался треск и аппарат затих.

Сёма обмяк в кресле. Угроза лишиться тёплого места на несколько секунд парализовала его, но едва к нему вернулась способность двигаться, он бросился к мини-бару и почти наполовину осушил початую бутылку.

Броневик лихо прижался колёсами к высокому бордюру, за которым раскинулся аккуратный газон с цветочной клумбой в виде сердца. В трёх метрах позади «Вариора» шла пешеходная дорожка. Диагональные полосы из красных и белых квадратов придавали ей оригинальный вид. Сержант так и не понял, почему водитель проскочил мимо неё. Теперь надо топтать башмаками нежную зелень газона, чтобы добраться до дверей комендатуры.

— Приехали! — Питер довольно осклабился. — С вас пятнадцать монет, девочки! Но поскольку Ковтун вчера проиграл мне месячное жалование — доставка за счёт заведения.

Уилкис молча стукнул в перегородку, услышал шум сдвигаемой двери, топот ног и вылез из кабины. Рядовые уже бежали в сторону дорожки. Куски дёрна вылетали из-под рифлёных подошв, оставляя на газоне чёрные проплешины.

Рявкнул двигатель, раздались резкие хлопки глушителя. «Вариор» тронулся с пробуксовкой, быстро набрал скорость и покатил в сторону куполообразного ангара, из ворот которого выезжала оранжевая цистерна топливозаправщика.

По мере удаления броневика, слух сержанта улавливал другие звуки: громкие выкрики техперсонала, лязг железа, гудение электрокаров. Откуда-то с востока доносился тонкий свист прогреваемых двигателей.

Миллер и Джонсон уже стояли на дорожке, свалив в кучу баулы и патронные ящики. Уилкис подхватил свою ношу, поправил автомат и неторопливо направился к солдатам.

— Ждите меня здесь, я скоро, — сказал он, с грохотом опустив тяжёлый цинк на белую диагональ. Рядом чиркнула дном о тротуар брезентовая сумка.

Сержант подошёл к тяжёлой на вид двери, дёрнул. Комендатура встретила ярким светом дневных ламп и суетливой беготнёй мужчин и женщин. Несмотря на ранний час, все клерки уже были на местах, а может, ещё и не уходили с постов. Космопорт работал круглосуточно, вместе с ним трудились в три смены персонал и администрация.

Беспрестанно щёлкали дверные замки, одинаковые, будто клонированные сотрудники выбегали из одних дверей, скрывались в других. В руках у каждого пухлые папки с документами, лица сосредоточены, движения резкие, глаза устремлены вперёд. И никаких различий ни в одежде, ни в цвете волос и причёске, ни в пропорциях фигуры и форме лица. Ужас!

Сержант шёл строго по центру коридора, внимательно изучая дверные таблички. «Отдел снабжения». «Служба грузового транспорта». «Департамент военных грузов». «Центр ресурсного обеспечения». Ему встретились десятки названий вплоть до экзотического: «Главслужснабвоенпромторг», только заветной вывески «Комендант» всё не было.

Но вот показалась и она. Как и положено кабинет начальника находился в самом конце длинного коридора, чтобы как можно меньше посетителей отвлекало по пустякам.

Широкая дверь с обивкой из чёрной глянцевой кожи выгодно отличалась от прочих дверей комендатуры. Те обычные из дешёвого пластика, а эта наверняка из дорогого нынче дерева, иначе, зачем её кожей обивать?

Уилкис поискал звонок: стучать по двери бессмысленно, обивка всё равно поглотит звук. Не найдя и намёка на кнопку, дважды сильно стукнул по наличнику.

— Войдите! — раздался с той стороны женский голос.