Боткинс посмотрел на него с сомнением:

— А не посадят?

— За что?! За удачно проведённую операцию? За это награды дают. Боишься получить за потерю дредноута? — директор АБН кивнул. — Так на войне, как на войне — сражений без потерь не бывает.

— А что я парням скажу? Бейте «Тирпиц» — это враг?

— Не знаю, — пожал плечами Бэйли. — Придумай что-нибудь, не всё же мне голову ломать.

— Размечтался! — заорал Боткинс. — Ты эту кашу заварил, ты и расхлёбывай.

Полковник смерил его холодным взглядом.

— Ладно, есть у меня запасной вариант. В каком квадрате будет перехват и когда?

Фил вырвал из папки листок с координатами, написал время проведения операции.

— Держи.

Бэйли сунул записку в карман кителя.

— «Тирпиц» выйдет раньше заданного срока. В космосе всё может случиться: корабль давно стоял на приколе, с ходовой частью проблемы, да и навигационная система хромает. Но если он появится в квадрате… — Дин развёл руками в стороны, — тут уж всё зависит от тебя или не видать нам шальных денег как своих ушей.

Разом навалившиеся дела заставили начальника штаба на время забыть о предложении Кунца. О том, что неплохо вплотную заняться сделкой, тот напомнил при следующей встрече. Выждав двадцать минут после его ухода, Зигмунд осторожно отодвинул полог и выглянул во двор. Дик уже куда-то исчез, а проходившие мимо бойцы не обращали на командира внимания.

«Очень хорошо, никто не заметит моего отсутствия. В нашем трудном революционном деле нужно быть всегда начеку».

Штольц ещё раз огляделся и выскользнул из палатки. Прячась за исполинскими стволами одиноких деревьев, короткими перебежками добрался до деревянного барака, где жил и работал местный руководитель повстанческого движения.

Зигмунд постучал условным стуком в дощатую дверь, приоткрыл и просунул голову в образовавшуюся щель.

— Можно?

— Назначено? — вяло спросил часовой, не поворачивая головы.

— Нет, но у меня срочное донесение.

— Ну, раз срочное — заходи.

Штольц изогнулся, проскользнул в дверь и очутился в полутёмном коридоре с одиноко висящей под потолком тусклой лампочкой. Вокруг светильника нарезала круги нудно жужжащая муха, она исполняла загадочный танец и временами билась в плохо струганные доски с чёрными пятнами плесени.

Начальник штаба дошёл да конца коридора, робко постучал в дверь.

— Кто там? — послышался недовольный голос. Зигмунд шагнул в комнату, увидел за самодельным столом из пустых топливных бочек и грубо сколоченной столешницы человека в полевой форме цвета хаки и военных ботинках. Вместо распространённой среди мятежников кепи лидер повстанцев предпочитал тёмно-коричневый берет. Вот и сейчас непокорные пряди чёрных волос покрывал фетровый блин.

Широкие брови сдвинулись к переносице, хозяин комнаты глянул болотного оттенка глазами на нежданного посетителя. Штольц вскинул руку в приветственном жесте:

— Но пасаран!

Че Гуано подвинул узкую панель клавиатуры ближе к монитору и матовому полушарию аудиовизуального передатчика, приподнял кулак. Выразительные губы шевельнулись под смыкающимися с бородкой усиками:

— Но пасаран, камрад, зачем пришёл?

Штольц выложил гаджет Кунца на стол.

— Что это? — наклонился Че, разглядывая прибор.

— Здесь сообщение с номером счёта, куда переводить деньги.

— Сколько и за что?

— Восемьсот тысяч — первый взнос за дредноут «Тирпиц Великий», — доложил Зигмунд, глядя преданными глазами на предводителя. — После захвата мы будем должны продавцу ещё три миллиона двести тысяч.

— Итак, за четыре миллиона мы получим военную махину стоимостью в три миллиарда, — быстро сосчитал командир. — Заманчивое предложение, а в чём подвох?

— Я точно не знаю: ловушка это, или реальная возможность получить боевой корабль почти даром.

— Ну… не так уж и даром, камрад. Думаю, ты и сам прекрасно знаешь, каким трудом нам достаются деньги на финансирование правого дела?

Че устремил на Штольца гипнотический взгляд всё понимающих глаз. Немая дуэль длилась несколько секунд. В груди начальника штаба зародилось щенячье чувство радости и восторга, тугой комок подкатил к горлу, на глаза навернулись слёзы счастья. Он вспомнил, как планировал вместе с Кунцем заработать на этой сделке и ему стало невыносимо стыдно, кровь прилила к лицу, багрянцем полыхнули щёки, в носу засвербело. Захотелось бухнуться на колени, взять в руки ладонь Че, страстно облобызать, прижать к сердцу, признаваясь во всех грехах.

Командующий фронтом неверно истолковал испускаемые Зигмундом ментальные посылы, резко встал. Колченогий стул наклонился, звонко грохнулся на пол из толстых плах в половину бревна.

— Ты мне это брось! — отчеканил Гуано. Штольц глупо закивал, хлюпая носом и пожирая командира восторженными глазами. — Ты так на Родину должен смотреть, а не на меня, ты жизнь обязан положить на алтарь революции, а не разбрасываться ею ради каждого руководителя.

— Воистину золотые слова, — промямлил начальник штаба, опустив глаза в пол. — Но, что мне делать? Я пришёл посоветоваться.

— Не знаю, мне нужно время всё обдумать, оставь прибор и ступай к себе, я извещу о принятом решении. Че Гуано кивнул в сторону двери, поднял стул, сел. Опёрся локтями в стол и положил подбородок на образованный руками треугольник.

— Но пасаран, — попятился к выходу Зигмунд.

— Давай-давай, — шевельнул пальцами командующий фронтом, дождался, когда за начальником штаба захлопнется дверь и как ошпаренный заметался по комнате.

Предложение выглядело заманчиво, дредноут мог кардинально переломить ситуацию и нарушить регулярные поставки дрифтеров. Без них федералам придётся туго, нехватка механических бойцов приведёт к сокращению боевых действий и уменьшению зоны контроля. Со временем его армия полностью завоюет единственный материк планеты, а захват отдельных, разбросанных по Великому океану островов — дело техники.

Покорение Джаватерры лично Че Гуано сулило огромные выгоды. Во время регулярных видеосовещаний единый лидер мятежников — команданте Фидель — неоднократно подчёркивал: добившиеся успеха предводители станут полновластными хозяевами отвоёванных планет.

Заманчиво, но когда это будет? Зато борьба с федералами приносит золотые плоды уже сейчас. За каждого уничтоженного киберсолдата Фидель щедро платил три сотни наградных, уничтоживший врага боец получал пятьдесят монет, остальные деньги оседали в карманах командующего фронтом.

От махинаций с бесконечным потоком наркотиков тоже прилипали немалые суммы. Команданте посылал караваны с миллионами тонн первосортной «дури», вырученные от продажи средства шли на подкуп федеральных спецов и закуп вооружения, а бесконтрольность операций способствовала быстрому обогащению нечестных лидеров повстанческого движения.

На счетах Че Гуано уже скопилась приличная сумма, он всерьёз подумывал как бы слинять в подходящий момент, чтобы его не нашли ни федералы, ни бывшие соратники.

Сбившийся набок берет, лихорадочно блестящие глаза, разрумянившиеся щеки — всё выдавало напряжённую борьбу в душе командующего фронтом.

Резко затрезвонил зуммер аппарата спецсвязи. Че застыл посреди комнаты. «Вот сейчас всё и решится», — подумал он, подскочил к столу и нажал кнопку приёма.

Из передней части передатчика вылезла миниатюрная камера, вверху купола открылось небольшое отверстие, из которого вырвался расширяющийся кверху луч. Спустя мгновение он трансформировался в серо-голубое изображение бородатого человека в военной форме и кепи с большим козырьком.

— Команданте Фидель! — воскликнул Че Гуано. — Вы обещали караван с грузом, а он не пришёл, мои орлы устали ждать и вернулись на базу.

— Непредвиденные обстоятельства, камрад. Я грешным делом подумал: без твоих ребят здесь не обошлось. Голограмма подёрнулась помехами, сдвинулась в сторону и вернулась на место.