Гомес недавно стал делать физические упражнения. В день он проводил десять пятиминутных занятий. Во-первых, это позволяло скоротать время скучных дежурств, а во-вторых, ему не хотелось терять работу.

— Ваше сердце изрядно износилось, — сказал ему доктор во время очередного медосмотра, убирая фонендоскоп в карман. — Ему трудно прокачивать кровь сквозь сжатые сосуды. Жир давит на них со всех сторон. Пожалейте себя, займитесь физкультурой, сбросьте лишние килограммы, иначе этот осмотр будет последним, я просто не допущу вас до полётов.

Гомес тогда не на шутку испугался, он привык к должности станционного смотрителя и не мыслил себя на другом месте. Прозрачные стены рубки стали для него вторым домом, здесь он по-настоящему отдыхал душой. Долгие выходные казались ему пыткой, и когда наступало утро рабочего дня, он с радостью бежал в порт к родному буксиру.

Начальство любило дель Пьетро за безотказность и стремление дежурить по нескольку смен подряд, платило премии, всячески поощряло. Коллеги завидовали, шептались за спиной, мол, карьерист и лизоблюд. На самом деле Гомес ишачил не за деньги и начальственную милость, он искал спасения в работе. Как-то так само получилось: семьёй не обзавёлся, друзей не нажил, только и оставалось пахать в три смены. Тут уж волей неволей физкультурой займёшься лишь бы остаться при деле.

Гомес, покряхтывая, сгибал ноги в коленях, воздух в рубке сотрясался от громкого счёта, каким сопровождались упражнения. При каждом приседе брюки натягивались на жирных ляжках и угрожающе трещали по швам.

На счёт пять дель Пьетро сел глубже обычного, ниже спины раздался громкий треск и в прорехе показались розовые трусы в чёрный горошек. Смотритель выпрямился, утёр с лица пот и с одышкой поковылял к столу. Судя по таймеру обратного времени до прибытия в заданный квадрат оставалось восемь минут. Как раз хватит привести себя в порядок. Но как? Рубка космического буксира это не дамская комната, здесь нет трюмо с зеркалом и столика с ящичком для швейных принадлежностей.

Гомес ощупал дыру. «Кошачий зрачок», — подумал он и пошарил по столу. Под ворохом бумаг пальцы нащупали большую скрепку. Миг и она превратилась в длинный кусок проволоки, несколько энергичных движений и вот уже три тонких прутика, осталось проткнуть ими плотную ткань, загнуть концы и порядок.

Гомес стянул края встопорщившейся ткани, завёл за спину руку с зажатым в пальцах кусочком проволоки. Короткий взмах и рубка наполнилась диким воплем. Вместо ткани проволока вонзилась в большой палец и торчала оттуда лилипутским копьём.

Потрясывая раненой рукой, смотритель бросился к аптечке, рванул дверцу, загремел стеклянными пузырьками. Сорванная с бутылочки антисептика пробка ударилась в пол и, подскакивая, закатилась за ножку стула, бесцветная жидкость тонкой струйкой полилась на палец с рубиновыми каплями крови, зашипела, пуская пузыри. Опорожнив бутылёк, Гомес наложил тугую повязку, немного подумал, сделал перевязь и подвесил руку.

Запищал зуммер, на экране радара метка буксира встала посреди светло-зелёной точки, обозначая прибытие станции в пункт назначения. Скоро появится караван, к этому времени надо развернуть передвижной ПП-тоннель и подготовиться к переходу.

Смотритель бросился к серебристому кубу в противоположной от стола стороне, щёлкнул боковым переключателем. С лёгким жужжанием верхняя стенка разошлась в стороны, из недр куба выплыл пульт управления грузовой платформой. По центру наклонный экран, под ним сенсоры клавиатуры, ещё ниже ряд круглых кнопок разного цвета и десяток маленьких тумблеров. В самом низу «глаз циклопа» — вращающийся во всех направлениях пластиковый бугор, а по сторонам от него пара миниатюрных кнюппелей.

Как только панель встала на место, на мониторе высветились белая окружность с равномерно расставленными по всей длине зелёными точками и моргающий серый квадрат. Дежурный техник долго колдовал над пультом. Квадрат разбился на десятки сегментов, они расползлись по всей длине круга и замерли ровно на точках окружности.

Одно нажатие на жёлтую кнопку и пластины грузовой платформы стали медленно подниматься. Раскрывшись наподобие цветка, они оголили плотно уложенные цилиндры генераторов, соединённые раздвижными трубами.

Плавно поднялись лапы страховочных ферм, генераторы искажающего поля покинули уютные гнёзда, поплыли прочь от колыбели, разматывая виток за витком пуповину питающего кабеля. Одновременно с этим вытягивались соединительные трубы, постепенно увеличивая диаметр будущего тоннеля.

Дель Пьетро следил за ползущими по экрану мерцающими красными огоньками и защёлкал тумблерами, когда те проникли внутрь расставленных по окружности квадратиков. На носу баржи раскрылись лепестки диафрагмы, из отверстия показалась телескопическая штанга с конусообразным утолщением на конце. Она выросла в длину, достигла гнезда в корме грузовой платформы и плотно вошла в него.

Гомес нажал синюю кнопку, по наклонным стенам корпуса твердотопливного реактора побежали цепочки белых огней, поток энергии хлынул по штанге в грузовую платформу, а оттуда по кабелю в стальное кольцо.

Огоньки на экране сменили цвет с красного на жёлтый, смотритель коснулся пальцами клавиатуры, набрал код и запустил программу контроля. По экрану побежали столбцы зелёных цифр, через две минуты их место заняла таблица. Секунды ушли на сопоставление данных со стандартными значениями. Отклонения в пределах допуска, система работает исправно, реактор выдаёт положенные гигаватты, а значит, всё готово для перехода в подпространство.

Караван прибыл к развёрнутому ПП-тоннелю ровно по графику. Заметив на экране радара метки кораблей, смотритель включил бортовую станцию связи:

— Внимание капитану каравана зет пи двести семнадцать. Говорит Гомес дель Пьетро — дежурный техник станции перехода. Оборудование настроено и готово к работе. Как слышите меня? Приём.

— Слышу тебя хорошо, старина. Жив ещё, курилка? — зарокотал в рубке голос капитан-командора.

— Алехандро, это ты?! — обрадовался смотритель старому знакомому. — Вот уж не ожидал тебя здесь встретить! Когда будешь списываться, дружище?

— Да я бы давно на пенсию ушёл, так ведь дома заняться нечем вот и напросился. Правда, это мой последний поход. Врачи уже косо смотрят, то в спину стрельнет, то ногу заломит. Стар я уже для таких путешествий.

Дель Пьетро вздохнул:

— Здоровья с годами не прибывает.

— А ты всё такой же большой и круглый, Гомес?

— Что ты я похудел килограмм на сорок, — соврал смотритель, ощупывая нависший живот.

— Да ладно?! И как это удалось, если не секрет?

— У меня нет секретов от старых друзей. Просто я записался в секцию здорового образа жизни, мало ем, не пью, не курю. По утрам выхожу на пробежку, если не в рейсе, каждый день по три часа занимаюсь в спортзале. Гомес прикрыл микрофон рукой, откашлялся и сделал несколько глубоких вдохов, борясь с одышкой.

— Молоток! С чего такие перемены?

— Ну…

— Погоди, дай сам угадаю. Ты встретил ту самую единственную и неповторимую, о которой мечтал ещё во время учёбы в лётной школе. Верно?

— Нет, Алехандро, не угадал.

— А что пыхтишь как паровоз? Или ты мне солгал?

— Почему?! — возмутился Гомес, и сипло втянул воздух. — Я это… на велотренажёре занимаюсь. Хочу всегда быть в форме.

— Вот оно как… ну-ну… я после рейса загляну к тебе и если ты обманул — пощады не жди. Заставлю купить ящик самого дорогого виски, и не уйду до последней капли. Как раньше, во времена славной молодости. Помнишь?

— Да… знатное было время…

На столе отрывисто запищал биппер. На тёмном табло таймера замельтешили цифры из красных палочек. Начался отсчёт последних пятнадцати минут оставшихся до пробоя пространства.

Гомес схватился за голову, скоро откроется «кротовая нора», а ещё ничего не готово. Корабли надо выстроить в ряд по тоннажу, впереди самые тяжёлые, за ними те, что полегче, сориентировать по центру тоннеля, проверить точку выхода, вдруг «червоточина» приведёт в центр звезды или в ядро планеты. Такие случаи бывали и не раз, а всё потому, что смотрители не успевали толком проверить параметры перехода.