Ганс уронил голову на грудь, оставшийся без управления перехватчик помчался к дредноуту. Дик с трудом разжал скованные пальцы пилота, скинул бесчувственное тело на пол, сел в кресло и потянул штурвал на себя.

Перехватчик задрал нос, пронёсся мимо огромного судна, едва не пронзив призрачное мерцание защитного поля. Возле дредноута всё ещё кувыркались ракетные ловушки, Дик дёрнул штурвал, уходя от столкновения со спайкой старых гильз. Левая плоскость чиркнула по блестящему цилиндру, сыпанули искры, спайку отбросило далеко в сторону, на приборной панели перехватчика вспыхнула тревожная лампочка, но вскоре погасла.

Кунц выровнял машину, увеличил тягу двигателей. Сердце отчаянно билось, пот градом катился по лицу, разъедал ссадины, щипал глаза. Страх получить прощальный гостинец от артиллеристов дредноута гнал вперёд. Дик не успокоился, пока не скрылся в поясе астероидов, да и там его поджилки ещё долго тряслись, а дыхание хрипло вырывалось из перекошенного рта.

Вице-адмирал недолго радовался подкреплению и виду улепётывающих налётчиков. Пространство перед «Тирпицем» всколыхнулось, из центра деформации проступили призрачные контуры боевых кораблей. Через считанные секунды они обрели материальность и сразу нанесли массированный удар.

Мощные лазерные пушки легко пробили защитное поле. Из восьми радиолокационных антенн три разлетелись на осколки, у четвёртой «тарелки» взрывом вышибло огромный кусок, он подчистую срезал стволы «эрликонов» и вонзился в поворотное основание орудийной башни.

В тот же миг изображение той части космоса, что простиралась за кормой дредноута, пропало с обзорной панели дредноута. Вместо него по экранам побежала чёрно-белая рябь. Сарасота в бессильной злобе сжал кулаки, разразился проклятиями в адрес неизвестно откуда появившихся броненосцев.

Корветы под огневым прикрытием крейсеров разошлись правильным полукругом, коршунами накинулись на подоспевшие виверы. Противники сошлись в ближнем бою, закрутились в опасной карусели, щедро сыпая цветными залпами.

Сорванные детали обшивки, куски срезанных плоскостей, сбитые пилоны и части вооружения летали вокруг бившихся насмерть кораблей. Стремительные, армированные композитной бронёй, лучше вооруженные виверы поочерёдно уничтожали менее манёвренные и слабо защищённые корветы.

Потеряв из виду корабли мятежников, Сеймур и Альберт переключились на боевое сопровождение каравана. Блестящие тушки огромных снарядов сильно сократили дерзкую свору, чем изрядно помогли подкреплению.

После победы над корветами, отважные виверы бросились на помощь «Тирпицу». Гордое судно бесславно погибало под натиском врага, не в состоянии дать достойный отпор. Пользуясь беспомощностью дредноута, крейсеры безнаказанно молотили по палубным надстройкам, добивая корабль.

Ян Бздышек ещё никогда не управлял судном в подпространственном тоннеле. Вопреки ожиданиям, он физически не ощутил момент перехода. Просто в какой-то миг звёзды превратились в прямые линии, а потом чёрно-белое однообразие космоса сменилось цветными закрученными сполохами. Буйное изобилие красок расплескалось по обзорной панели. Меняя интенсивность свечения, оно периодически заполняло пространство рубки радужными бликами.

— Здорово! Я никогда не видел подобной красоты! — восторженно закричал Бздышек, повернувшись к капитану.

— С непривычки всегда впечатляет, — усмехнулся Гальермо. — Присмотришься и не будешь обращать внимания. Ты главное на выходе не паникуй, держи себя в руках, многих новичков первый переход списывает в утиль. Ты не из их числа?

— Нет!.. А что там будет? — обеспокоился Бздышек.

— Увидишь.

Радость Яна немного поубавилась, он с тревогой ждал выхода из ПП-тоннеля.

— А как скоро закончится переход? — спросил он, через некоторое время.

— Уже недолго осталось. Как только сработает система оповещения, закрой глаза и не открывай до разрешающего сигнала.

Басовито загудел ревун, обзорная панель потемнела, защищая экипаж от вспышки, образующейся в момент выхода в обычный космос. Бздышек сильно зажмурился, прижал к глазам ладони, но всё равно ощутил яростное буйство света. Протестующий мозг посылал видения огненных птиц, разноцветных мелькающих искр, абстрактных фигур, сотканных из мерцающих чёрно-белых клеток.

Ян почувствовал, если эта мешанина образов продлится ещё немного, он сойдёт с ума. Пытка светом продолжалась, появилось ощущение близкого обморока. Голова сильно закружилась, Бздышеку показалось, будто мозг увеличился в размерах, ещё немного и кости черепа треснут под его натиском.

На смену затихшему ревуну пришёл мелодичный перезвон, оповещая об удачном завершении перехода. Ян открыл глаза. «Я ослеп!» — мелькнула паническая мысль и тут же отступила, царящая повсюду темнота постепенно растворялась, становилась серой, проступили отдельные предметы, пока это размытые контуры, но с каждой секундой они приобретают резкость и чёткие очертания.

Прошло ещё несколько мгновений, к Яну вернулось зрение, он посмотрел на обзорные экраны и похолодел от ужаса.

Сарасота отчаянно маневрировал дредноутом, корпус судна дрожал от прямых попаданий, один за другим гасли экраны, лишая капитана возможности следить за происходящим. «Тирпиц» получил очередную серию ударов в борт и застонал всеми переборками.

На уцелевших элементах обзорной панели Йокогиро увидел, как пространство снова исказилось, из его глубин проявились дрожащие контуры выстроившихся в две шеренги сухогрузов с эмблемами «Суперкарго Компани» на бортах.

«Так вот в чём дело! Нас отправили на перехват контрабанды», — догадался он и щёлкнул клавишей внутренней связи:

— Доложить о состоянии корабля!

— Жизнестойкость ниже тридцать процентов. Ещё несколько попаданий и корпус развалится на куски, — прохрипели динамики голосом штурмана.

Сарасота сморщился от гулкого грохота, прокатившегося по палубам после очередной атаки крейсеров. Выбора нет. Виверы не смогут защитить «Тирпиц» от гибели. Пока они атакуют один крейсер, два других окончательно его добьют. Лучше погибнуть с честью, чем ждать гибели, стоя на коленях. Его всю жизнь готовили к этому, и он не упустит единственный шанс.

Вице-адмирал включил громкую связь:

— Внимание экипажу! «Тирпиц» послали сюда для пресечения контрабанды. Во время боя дредноут получил критические повреждения, живыми нам не выбраться. Я принял решение идти на таран… прощайте, друзья!

Сарасота уставился широко раскрытыми глазами на панорамные экраны, где квадраты чёрно-белой ряби чередовались с изображениями вражеских кораблей. Прошлая жизнь замелькала цветными картинками перед внутренним взором. Вот он маленьким ребёнком шалит на коленях у отца, а вот в первый раз идёт в школу.

Мелькают годы, проносятся как фильм на ускоренной перемотке.

Вот первый экзамен… первый поцелуй… первая любовь… ночь после выпускного на берегу моря, терпкий вкус поцелуя на губах… он обнимает гибкое тело королевы выпускного бала…. длинные волосы щекочут лицо, Аиша целует его в губы, в шею, в грудь, поцелуи опускаются всё ниже…

А вот он уже курсант военно-космической академии. Лекция в просторной аудитории… тренировки в симуляторе боевого корабля… первый самостоятельный вылет в космос… первый учебный бой… первое настоящее сражение…

Перед глазами Йокогиро промчались лучшие моменты головокружительной карьеры, её молниеносный крах и беспросветно унылые годы бессмысленного стояния у причальной стенки.

Вице-адмирал встряхнулся, гордо вскинул голову. Он заслуживает большего, чем участь спившегося капитана, судьба сжалилась над ним, дала шанс исправиться. Победителей не судят, о них слагают легенды, поют песни, снимают фильмы. Он умрёт так, как подобает настоящему воину: в бою, отдав жизнь за Отечество. И неважно, что последние годы прошли в прозябании, об этом никто не вспомнит, позорное прошлое сгинет вместе с ним, его покроет великая слава. Героическая гибель «Тирпица» войдёт в анналы воинской доблести.