Освободившееся место тут же занял чёрный «Харбин» — восьмиколесный люксовый автомобиль, за ним остановилось ещё несколько представительных машин, из которых вышли важные люди в деловых костюмах.

Не глядя на коллег из Совета полковник вошёл в автоматически распахнувшиеся двери, сунул корочки под нос часовому в форме полка охраны, буркнул что-то неразборчивое вместо приветствия и направился к лифту.

Зал заседаний находился на шестьдесят втором этаже. Ровно через две минуты директор АГБ ступил на мраморные плиты холла, прошёл сквозь ряды квадратных колонн к дверям с позолоченной резьбой и гнутой кренделем ручкой.

Бэйли внутренне готовился к предстоящему совещанию. Сегодня он надеялся выбить из Скиннера добро на отправку дредноута в поход. Вряд ли Председатель знал о существовании «Тирпица Великого», но без его визы ни одна единица космического флота не могла сдвинуться с места.

Формально дредноут принадлежал Агентству Галактической Безопасности, но по умолчанию все боевые суда стояли на балансе военно-космических сил и на случай массированного вторжения противника должны были дать решительный отпор. На деле всё обстояло иначе. Флот летал сам по себе, а раскиданные по ведомствам корабли коротали свой век по разному. Одни как «Тирпиц» стояли на приколе, другие бороздили космос, выполняя легальные, и не очень, задачи.

У входа в зал заседаний уже собралась внушительная толпа. Среди людей в элегантных костюмах Бэйли заметил директора Агентства по Борьбе с Наркотиками полковника Фила Боткинса — подтянутого человека в иссиня-чёрном кителе, такого же цвета галифе и начищенных до блеска сапогах. На его плечах вместо погон красовались две серебристые косички, треугольную тулью высокой фуражки оккупировал орёл с широко расправленными крыльями и зажатой в когтях нанизанной на меч змеёй. Серебряные галуны на рукавах и воротнике говорили о высоком статусе их владельца. Чёрные чуть вьющиеся волосы подчёркивали слегка расширяющееся книзу лицо, плоский выступающий вперёд подбородок намекал на сухость и самовлюблённость хозяина, а коричневые глаза с зелёным оттенком презрительно смотрели на всех, кто не имел отношения к силовым структурам.

Расталкивая локтями толпу министров, Дин Бэйли направился к полковнику. Тот держал подмышкой папку с докладом и о чём-то громко спорил с начальником департамента по делам коренного населения недавно присоединившихся планет.

— Ба, какие лица, — обрадовался Боткинс, заметив старого друга, — вот ты нас и рассудишь.

— Для начала неплохо узнать, о чём идёт речь. Бэйли с нескрываемым сожалением посмотрел на рыхлое лицо второго спорщика. «Отец всех аборигенов», а именно так за глаза называли главу ведомства, толстыми пальцами снял очки, достал из кармана платок в жёлтую и зелёную полоску и энергичными движениями протёр линзы. Всё это время он щурился подслеповатыми глазками на Фила, подрагивая сильно выпяченной нижней губой.

Наконец Бэкман водрузил «лупики» на грушеподобный нос, промокнул выступившую на лысине испарину и прошепелявил:

— Суть спола, увазаемый…

— Бла-бла-бла! Так ты до утра будешь говорить, а мой друг очень занятой человек. — Фил хлопнул приятеля по плечу:

— Слушай сюда, Дин, этот хмырь защищает своих заморышей, а я настаиваю на войсковой операции. Прикрываясь несовершенством законодательства эти твари активно торгуют наркотой и никто не может к ним сунуться. У них, видите ли, закрытые территории особого статуса. Да надо выжечь эту заразу калёным железом, невзирая на эндемические народности и прочую шелупонь, и дело с концом. Я правильно говорю?

— Ну да! — кивнул Бэйли. — Исходя из интересов Федерации и стратегических соображений — ты абсолютно прав.

— Вот! — торжествующе воскликнул Фил. — С тебя ящик игристого вина, Бэкман, ты проиграл.

— Но как зе так?! Мы не договаливались на ясик, мы вообсе ни насьто не сполили! — от волнения начальник департамента зашепелявил ещё сильнее, чем вызвал довольный смех полковников.

— Кто сильнее, тот и прав, шепелявый. Не жужжи, а то два ящика поставишь: мне и Дину. Он тебе что сказал? Давить твоих недомерков надо, как тараканов.

— Это восьмутительно! Бесплимелное хамство! Я буду на вас заловаться! — закричал Бэкман, обращая на себя внимание министров.

— Ты что разорался?! — зашипел Боткинс, сузив глаза и скорчив злобную гримасу. — Заткнись, а то в ухо дам! Он замахнулся, лысый шарахнулся в сторону и врезался в стоявших там людей.

— Тупой солдафон, — крикнул Бэкман, прячась за спинами членов Совета.

— Что-о-о! Да я тебя… Директор АБН рванулся за ним, но Бэйли вовремя схватил его за рукав:

— Отстань от него.

В этот момент двери распахнулись, под высоким потолком прогремел громкий голос: «Прошу на Совет, господа!»

Чиновники загомонили, двинулись к входу. Полковники влились в общий поток и одновременно оказались в просторном зале заседаний.

В центральной части светлого помещения они увидели длинный стол с широкой прорезью посередине, где стояли кадки с высокими пальмами. Пятьдесят стульев с резными спинками и мягкими подушками сидений окружали его на равном расстоянии друг от друга. На столе напротив каждого стула лежали цифровые блокноты, стояло с десяток групп из бутылочек с минеральной водой и высокими стаканами из тонкого стекла.

У дальней стены зала к общему столу примыкал стол-тумба, за которым виднелось похожее на трон кресло ручной работы. Каскадная люстра гигантским сталактитом нависала из центра потолка. Уступая овальному столу в длине, она брала реванш по ширине и вечерами обрушивала настоящую феерию света на присутствующих в зале людей.

Усевшись за стол, Бэйли отодвинул блокнот, взял бутылку с минералкой, пшикнул пробкой и сделал глоток. Справа от него завозился Фил. Он всегда долго устраивался в кресле или на стуле будь то в гостях, на совещании, дома или у себя в кабинете. Как раз напротив Боткинса оказалась развесистая пальма с резными листьями, за которой виднелась лысая голова шепелявого.

Полковник заметил начальника департамента, сжал кулаки, глаза налились кровью. Бэйли успокаивающе похлопал его по руке, дескать, остынь, друг, сейчас не время.

За столом-тумбой открылась неприметная дверь, в помещение вошёл невысокий человек с одутловатым лицом и короткой чёлкой седеющих волос над выпуклым лбом с глубокими морщинами. Однобортный костюм стального оттенка идеально сидел на его фигуре, скрывая наметившееся брюшко. Сильно размахивая руками, постукивая подошвами дорогих ботинок, Альберт Скиннер направился к тронному креслу.

Зашумели сдвинутые стулья, министры стоя сопровождали аплодисментами шествие Председателя.

— Спасибо, спасибо, господа, — махнул рукой Скиннер. — Прошу всех садиться, времени у нас мало — буду краток.

Члены Совета уселись за стол, со всех сторон раздались щелчки папочных зажимов, зашуршали бумаги. Начальники главков и ведомств готовились к докладам о проделанной работе.

— Тема сегодняшней встречи, господа, победа над основным соперником на предстоящих выборах. За последнюю неделю он сильно увеличил отрыв. Надо найти способ остановить его, догнать и победить. Йодли открыто раздаёт деньги чиновникам и говорит избирателям, что те вымогают взятки. Как это понимать? — Председатель обвёл присутствующих взглядом. — Да, я требовал увеличить поборы с этого выскочки, но сделать это тонко, с умом, а не подставляться по-глупому. А вы что натворили? — ореховые глаза гневно сверкнули. — В итоге у населения сложилось мнение, что у нас всё продаётся и покупается. Для убедительной победы на выборах я должен пообещать электорату в кратчайшие сроки победить коррупцию. А как этого добиться? Вот вы, господин министр внутренних дел, что можете предложить? Скиннер нацелился пальцем на полного человека в коричневом твидовом костюме с крупной сеткой из жёлтых полос.

Тот промямлил что-то, глядя в стол. Глава Совета несколько секунд изучал розовую проплешину министра, а потом сказал ехидно шепчущимся чиновникам: