— Верно, — ответил я, — именно таким и должны меня представлять себе люди. Когда я схожу к правоверным, которые меня почитают, я появляюсь в облике старца с длинной бородой и лысым теменем. Но я подумал, что человек преклонных лет будет тебе неприятен, и решил принять облик влюбленного юноши.

— Ты хорошо сделал, — одобрила воспитательница. — И пожалуйста, постарайся быть как можно более приятным, когда будешь выполнять обязанности мужа!

Я покинул покои принцессы до утра, опасаясь, как бы меня не застигли врасплох. За это время она прониклась ко мне полным доверием и стала верить всему, что я говорил.

Через несколько дней из Газны приехал царь Бахман навестить свою дочь. Ворота дворца, как и всегда, были на запоре, и царь отпер их своим ключом и один проследовал в ее апартаменты. Царевна приняла его довольно холодно. Заметив эту перемену, царь спросил ее, в чем дело, и она сказала:

— Ваше величество, верно, вы удивитесь, когда услышите, что стали тестем пророка Мухаммада.

— В уме ли ты? — воскликнул царь. — Какая глупость! Тебя, видно, соблазнил какой-нибудь мошенник, и ты поверила ему.

Он бросился вон из комнаты и обыскал весь дворец, но не нашел никого. Тогда он послал за советником и другими доверенными лицами, чтобы спросить их мнение на сей счет, ибо дело было весьма важным. Когда все собрались и царь сообщил о своем разговоре с дочерью, первым высказался советник:

— Подобный брак, хотя и кажется невероятным, все-таки возможен. Многие семьи гордятся тем, что ведут свой род от таких браков. И хотя я считаю появление пророка Мухаммада в спальне царевны делом весьма необычным, но никак не могу счесть его событием невозможным либо немыслимым.

Все доверенные лица были того же мнения, за исключением одного, который посоветовал царю проникнуть глубже в суть дела. Этот приближенный монарха был уверен в том, что дело с появлением Пророка — чистый обман и стоит в нем разобраться более тщательно, дабы вывести обманщика на чистую воду. Уважая главного советника за его глубокий ум, царь Бахман решил выяснить правду. Но, собираясь расследовать дело со всей осторожностью, он отослал всех своих приближенных в Газну; сам же, едва наступила ночь, уселся на диван и велел зажечь свечи. Свечи были поставлены на мраморный столик возле дивана. Царь вытащил меч из ножен и положил его рядом с собой.

В эту ночь, на мое счастье, прямо в лицо Бахману сверкнула молния и ослепила его своим блеском. Тогда он подошел к окну, в которое, по словам дочери, я должен был войти, и увидел, что все небо сверкает зарницами. Должно быть, какие-то испарения делали воздух горючим, и он легко воспламенялся, но царь подумал, что небо и впрямь предвещало приход Пророка! И когда я наконец появился, он отбросил свой меч и кинулся к моим ногам со словами:

— О великий Пророк! Чем я заслужил такую честь — сделаться твоим тестем?!

Я же воспользовался его испугом, чтобы ответить:

— О царь! Ты особо ревностно почитаешь Пророка, поэтому-то я и избрал тебя среди прочих мусульманских правителей, дабы отличить своей благосклонностью. На скрижалях судьбы твоей дочери Ширин было начертано, что ее совратит смертный. Желая оградить твою дочь от такого несчастья, я припал к стопам всевышнего Аллаха с просьбой изменить ее участь, и он ради меня согласился выполнить эту просьбу, но лишь при условии, что она станет моей женой.

Простак-правитель Газны поверил всему сказанному и снова упал к моим ногам. Я поднял его, как и перед тем, и он великодушно удалился, оставив меня с принцессой наедине. Несколько часов мы провели вдвоем, а перед рассветом я покинул дворец.

На следующее утро, в ранний час, главный советник и те, кого царь вызывал накануне, явились к Бахману с вопросом: как обстоит дело с Пророком?

— Я беседовал с ним, — ответил им царь, — и убедился, что это действительно великий Мухаммад, который избрал мою дочь себе в жены.

С этих пор недоверчивый приближенный царя стал предметом постоянных насмешек, но он по-прежнему упорствовал в своем убеждении, что дело нечисто. И надо же такому случиться, вечером того же дня, когда вся свита вместе с Бахманом возвращалась в город, с неба лил дождь и гром грохотал каким-то особенным образом. Лошадь того человека, что упорствовал в своих возражениях, испугалась и понесла; он свалился наземь и сломал себе ногу.

— Несчастный, — упрекнул его правитель, — мне ты можешь не верить, но ты же сам видишь, что Пророк покарал тебя за твое неверие!

Эту историю с лошадью я не видел своими глазами, но собственными ушами слышал в городе, как люди рассказывали ее друг другу, восклицая:

— Да здравствует царь Бахман, тесть пророка Мухаммада!

Я часто бывал в городе и неоднократно убеждался, что все радуются происшедшему и приветствуют своего царя. А в тот раз, едва стемнело, я прилетел в своем сундуке на крышу дворца и вошел к царевне. Обо всем, что произошло с беднягой придворным, я рассказал ей в подробностях, прибавив:

— Впредь я не собираюсь мстить ему, но клянусь моей могилой в Медине, что предам смерти всякого, кто усомнится в оказанной тебе чести быть женой Пророка.

На следующий день царь снова приехал повидать свою дочь и попросил принцессу Ширин заступиться перед мужем за того человека, который навлек на себя его справедливый гнев.

— Государь, — сказала ему тогда Ширин, — Мухаммад мне обо всем рассказал и поклялся, что после сделанного им предупреждения он будет карать смертью всякого, кто отнесется с недоверием к нашему браку.

Эти слова еще более утвердили Бахмана в его убеждении, и он спросил, обращаясь к своим приближенным:

— Ну кто из вас теперь станет допытываться, точно ли пророк Мухаммад — мой зять?

Все министры, советники, свита и прочие приближенные ко двору распростерлись ниц перед царевной, прося ее смилостивиться над тем, кто упал с лошади и сломал ногу.

Немного времени спустя у меня кончились съестные припасы и взятые из дому деньги. Чтобы обеспечить себя всем необходимым, я придумал одну уловку.

— О царевна Ширин, — сказал я жене в одну из следующих ночей, — сочетаясь браком, мы упустили одну формальность. Ты ведь не принесла мне никакого приданого, как того требует обычай. Это упущение беспокоит меня.

— Дорогой мой супруг, — сказала она, — завтра же я напомню об этом отцу, и он отдаст в твое распоряжение сокровища, которые причитаются тебе как моему мужу.

— Вряд ли стоит говорить об этом с царем, — заметил я. — Ведь все это лишь дань обычаю, а мне не нужны никакие богатства! Достаточно будет, если ты сама дашь мне несколько твоих безделушек.

Она была готова отдать мне все свои украшения, но я принял от нее в счет приданого всего лишь два алмаза, которые на следующий день продал одному из ювелиров города Газны.

В течение примерно месяца я появлялся в роли Мухаммада и проводил время с моей прекрасной Ширин в веселье и удовольствиях. Но вот как-то приехал гонец от соседнего царя с поручением сватать Ширин, и отец ее, царь Бахман, велел передать соседу, что девушка выдана замуж за пророка Мухаммада. Посол подумал, что повелитель Газны сошел с ума, и отбыл восвояси. Когда же он передал своему государю такой ответ, тот разгневался. Это был весьма могущественный правитель по имени Касим, который превосходил во всем Бахмана и своим сватовством намеревался оказать ему честь. Переданные послом объяснения он понял как преднамеренное оскорбление, собрал армию и двинулся против Газны.

Бахман возвел укрепления на равнине, где высился дворец Ширин, и решил выступить против Касима. На следующий день он созвал совет, чтобы обсудить создавшееся положение. На этом совете придворный, которому якобы Мухаммад из мести сломал ногу, выступил с такой речью:

— Ваше величество, единственный выход я вижу в том, чтобы обратиться за помощью к вашему зятю. Если вам удастся упросить его посодействовать в деле, он обратит в бегство вашего неприятеля.

Хотя его слова были произнесены в насмешку, они воодушевили Бахмана, он обрел надежду и поспешил к дочери.