— Сколько она стоит? — спросил Кулуз.

Хозяйка ответила:

— Я не советую вам приобретать эту девушку: вы, кажется, знатный человек, и потому вам следовало бы найти более привлекательную невольницу! Ступайте за мной, и тогда вы получите возможность выбрать то, что вам по душе, — у меня много девушек из разных стран. Среди них и турчанки, и славянки, и эфиопки, и грузинки, и гречанки, и армянки, и китаянки…

Кулуз последовал за старухой, которая привела его к мечети и оставила там со словами:

— Подождите немного, и я вернусь.

Более часа прождал Кулуз в нетерпении. Наконец старуха возвратилась, ведя с собой девушку — у той под мышкой был узел с вещами. В этом узле оказалась женская одежда, в которой обыкновенно выходят на улицу, и покрывало; старуха сказала:

— Господин, у нас порядочный дом, и впускать постороннего мужчину было бы большим позором!

И стала надевать на него принесенные вещи. Он помог ей облачить себя и ответил:

— Матушка, веди меня как знаешь!

И старуха привела его к великолепному строению, отделанному с большим вкусом. Там имелся просторный двор, вымощенный зеленым мрамором, и огромный зал для приема гостей, куда они попали после того, как пересекли двор; в центре зала был устроен бассейн из порфира, в который была налита вода и пущены плавать утки, а рядом с бассейном Кулуз увидел огромную золотую клетку, где с мелодичным щебетом порхала тысяча разных пичужек.

Пока юноша разглядывал диковинки, к нему приблизилась улыбающаяся красавица и низко поклонилась. Он ответил на это почтительное приветствие, позволил взять себя за руку и усадить на подушки. Подушки же и сиденье были из золотой парчи; красавица отерла его лицо тончайшим платочком и бросила на него такой нежный взгляд, что Кулуз был очарован. Он решил остановить на ней свой выбор и купить ее у старухи, как вдруг в зал вошла еще одна девушка, красивее первой, с золотыми волосами, которые волной сбегали по ее плечам. Она подошла к гостю, поцеловала его руку и предложила омыть его ноги в золотом тазу; Кулуз отказался от этого и подумал, что лучше выбрать ее. В это мгновение появились другие девушки, сразу двадцать, по прелести своей соперничавшие друг с другом, и юноша замер на месте. Однако последняя, двадцать первая, превосходила их всех и красотой, и богатством одежды. Когда Кулуз увидел ее, то от восхищения лишился чувств.

Прекрасные невольницы сбежались приводить его в сознание, и когда он очнулся, то та последняя, которую он счел их повелительницей, обратилась к нему с такими словами:

— Бедная птичка! Ты попалась в силки. Позволь мне приветствовать тебя в этом доме!

Услышав это, Кулуз поцеловал землю и вздохнул. Его усадили на ложе, поднесли шербет в золотой чаше, украшенной самоцветными камнями. Та, что была причиной его обморока, выпила за его здоровье, села с ним рядом и, видя, что он не может вымолвить ни слова, спросила:

— Что же с тобой происходит и чем ты так огорчен? Ты в смятении, соберись же с духом и развеселись! Или тебе не нравится наше общество?

— О дивное создание, — отвечал ей Кулуз, — довольно надо мной издеваться… Я смятен, это верно — и сам признаю!

Тогда она взяла его за руку и повела в другой зал. Там все уселись за стол, уставленный всевозможными сластями и фруктами. Когда угощение закончилось, девушки вымыли душистой водой руки Кулуза и той, что похитила его сердце, и вытерли их полотенцами из розового шелка. Затем все перешли в комнату, предназначенную для вина и увеселений. Здесь Кулуз мог насладиться музыкой, пением и танцами девушек. Они играли и на арфе, и на гитаре, и на скрипке, но ни одна из них не смогла сравниться своим искусством с избранницей Кулуза.

Когда очередь дошла до нее, она взяла лютню, настроила ее, а затем божественно сыграла на ней. Потом она исполнила две мелодии на арфе и виоле и спела. Юноша пришел в полный восторг. Опьяненный ее игрой и голосом, он вскричал, не в силах долее сдерживаться:

— Царица моя, ты похитила мой рассудок! Позволь же поцеловать твою руку и броситься к твоим ногам!

И, схватив ее руку, поцеловал и стиснул с силой. Оскорбленная его дерзостью, красавица отпрянула и отвечала надменно:

— Кто бы ты ни был, что это за выходки! Не переступай границ скромности, ибо я знатна и храню целомудрие. Ты напрасно мечтаешь обладать мною: больше ты меня не увидишь! — и она удалилась.

Оставленный в одиночестве, Кулуз оказался во власти тысячи противоречивых намерений, которые мучили его вкупе со страстью, пробужденной красавицей. И вот появилась старуха, приведшая его в этот дом, и сказала:

— Что же ты натворил, о юноша? По великолепию этого дома ты мог заключить, что тебя принимают не под крышей торговца, живущего на выручку от продажи невольниц! Прекрасная девушка, которую ты оскорбил, — дочь одного из первых вельмож…

Услышав это, Кулуз еще больше утвердился в своем влечении; он уже отчаялся когда-либо увидеть ее, когда она вновь появилась в окружении своих спутниц, переодетая и украшенная драгоценностями еще более изысканно, нежели до того; увидев своего гостя в скорбном отчаянии, она рассмеялась.

— Я верю, — сказала она, — что ты от всей души сожалеешь о своем поведении. Я прощу тебя при условии, что ты впредь не повторишь своей дерзости. А пока расскажи мне о себе.

Кулуз ничего так не желал, как помириться с красавицей и заслужить прощение, а потому не стал скрывать ни своего имени, ни положения. Узнав, что его зовут Кулуз и что он — царский поверенный, девушка произнесла:

— Сударь, я часто слышала о вас хорошие отзывы и желала взглянуть на вас. Рада, что желание мое исполнилось, и смотрю на вас с удовольствием. Давайте же сыграем еще, — обратилась она к своим девушкам, — и развлечем нашего гостя музыкой и танцами.

Вечером зажгли бесчисленные светильники; в то время как приготовляли ужин, девушка занимала Кулуза беседой. Она подробно расспросила о молодом царе Мир Джехане и поинтересовалась, есть ли в его гареме какая-нибудь выдающаяся красавица.

— Сударыня, — отвечал ей Кулуз, — Мир Джехан выбрал себе женщин особенной красоты, и его нынешняя любимица — Голандам — среди них могла бы считаться самой красивой. Я счел бы ее самым прекрасным в мире созданием, если бы мне не привелось увидеть вас. И должен признать, что вы намного обаятельнее Голандам.

Красавице очень понравился такой ответ. Она поведала юноше, что ее зовут Делара и отец ее, Бойрук — один из знатных кереитов, находится в отъезде по поручению царя; он был послан к Узбек-хану в Самарканд с поздравлением по случаю его восшествия на престол Татарии.

Ничто не могло польстить девушке более, чем похвала Кулуза. Услышав, что она превосходит своей привлекательностью любимую невольницу самого царя, она пришла в отличное расположение духа. Самолюбие красавицы было удовлетворено; за ужином она наговорила гостю много приятных и остроумных вещей, которые еще больше расположили его к Деларе, и он в свою очередь отвечал ей любезно и весело. Однако, когда приблизился час расставания, он сказал, простершись перед хозяйкой:

— Мне пора удалиться, хоть в беседе с вами я не заметил бы и сотни лет, если бы они протекли в этом доме! Если вы позволите, завтра я снова навещу вас.

Девушка согласилась и добавила, что его проведут в ее дом так же, как и в первый раз. Затем она приказала принести ей кошель, расшитый золотом и шелком и полный драгоценных камней. Этот вышитый ею кошель вместе с содержимым она подарила Кулузу, который почтительно принял подарок, засвидетельствовал ей свою готовность повиноваться во всем и удалился. Во дворе он увидел ту же старую женщину, которая его привела сюда днем. Она растворила ворота на улицу и указала дорогу к дворцу. Кулуз пошел по ней и, достигнув цели, проследовал прямо в отведенные для него покои. Там он сразу же отошел ко сну.

Утром Кулуз встал очень рано, потому что сон бежал от него, и ночью он лишь ненадолго смежил веки; он отправился прямо к царю, который был очень опечален его отсутствием.