Чарис пробиралась сквозь заросли. Начался дождь, волосы прилипли к лицу и по ним на лицо стекали холодные капли, проникая под разорванное пальто. Девушка наклонилась к земле, её по–прежнему бил озноб. Только бы добраться до ручья. Там неподалёку стоит разломанная скала, будет где спрятаться в расщелине.

Но взбираться по склону холма было всё труднее и труднее. Несколько раз Чарис падала на четвереньки и ползла вперёд, пока не натыкалась на очередной куст или валун, с помощью которого она снова вставала. Всё вокруг было мокрым и серым, туманный океан, сквозь который ничего нельзя увидеть. Чарис резко встряхнула головой. Как же легко нырнуть в глубины этого океана и забыться.

Да, то, что с ней сейчас происходит, ей не снится. Девушка упрямо хваталась за кусты и тащила себя вперёд. Там, на вершине холма, она окажется в безопасности — или по крайней мере, у неё появится какая–то свобода, не ограниченная поселенцами. Рядом журчал ручей. Вместо красочного колышущегося ковра цветов торчали стручки с семенами. Не было видно и ящерок, но из ручья пила какая–то тварь, приземистая и волосатая, с длинным рылом, поглядевшая на девушку с холодным бесстрашием. Чарис остановилась и тоже уставилась на зверя.

Из пасти высунулся фиолетовый язык и в последний раз коснулся воды, затем создание поднялось на задние ноги и выпрямилось во весь свой рост — около трёх футов, — и Чарис узнала его: одно из существ, живущих на деревьях и поедающих фрукты, с огромными длинными и сильными руками. Девушка никогда прежде не видела его на земле, однако вряд ли оно способно причинить ей какой–нибудь вред.

С удивительной для своей неуклюжей фигуры скоростью тварь повернулась и, хватаясь за лианы, скрылась из виду, словно взобралась по какой–то лестнице. И оттуда, где зверь исчез, раздался пронзительный вопль; похоже, там прятался кто–то ещё.

Чарис присела на корточки возле бассейна и напилась при помощи ладоней. Вода оказалась достаточно холодной, чтобы руки её онемели, и девушка, напившись, принялась растирать их о куртку, не столько, чтобы высушить, сколько для восстановления кровообращения. Потом Чарис направилась влево от ручья, туда, где заросли были пореже и где она могла подобраться к скале.

Как долго продолжалась эта схватка с зарослями, впоследствии девушка не могла бы ответить на этот вопрос. Борьба с кустами выкачала из неё последние остатки сил, и только благодаря упрямству продолжала она карабкаться и ползти к подножию скалы — туда, где две каменных колонны касались друг друга, образуя укрытие. Девушка забралась под арку и свернулась калачиком, всхлипывая от слабости.

Боль из–под рёбер теперь распространилась по всему телу. Девушка подтянула ноги к груди и обхватила их руками, положив подбородок на одно колено. Довольно долго она не шевелилась, если не считать дрожи озноба, и лишь спустя некоторое время Чарис поняла, что совершенно случайно она нашла гораздо лучшее укрытие, чем то, за которым пряталась в первый раз.

Из этой ниши, куда не залетали струи дождя, Чарис могла относительно свободно видеть склон и протянувшееся ниже поле, на кагором в первый раз приземлился их звездолёт. Даже спустя многие месяцы после посадки ещё можно было различить рытвины от дюз, а дальше, справа, темнели беспорядочно разбросанные хижины посёлка. Несмотря на плохую видимость Чарис показалось, что она различает поднимающиеся клубы дыма над колонией.

Если Толскегг последовал установившемуся распорядку, он должен был уже собрать большую часть взрослого населения и отправить их в поле для сева, но теперь, когда техника уничтожена, им будет весьма сложно вовремя засеять мутировавшие семена. Чарис даже не пошевелила головой. Склон закрывал вид полей, и она не смогла бы увидеть занятых тяжким трудом людей. Но если новый правитель колонии не отступил от принятого обычая, то тогда ей не нужно бояться, что колонисты скоро начнут её преследовать… если вообще решатся на это.

Голова Чарис грузно лежала на коленях; ей мучительно хотелось есть, да и сон одолевал. Девушка выпрямилась, раскрыла котомку, достала чёрствый кусок хлеба и принялась грызть его. Вкус был такой, что она едва не подавилась. Эх, знай она наперёд, что произойдёт, то припрятала бы походный рацион! Но, увы, сё отца уже не было тогда в живых, а склады давно разгромили из–за «дьявольских штучек», хранившихся в них.

Дожевав, Чарис стала следить за тропой. Со стороны поселения не было заметно никакого движения. Независимо от её желания и того, находится ли она здесь в безопасности или нет, девушке необходимо было отдохнуть. И лучшей расщелины ей не найти. Скорее всего, этот непрекращающийся ливень уничтожит все следы, оставленные ею. Лишь на такой крохотный шанс ей и оставалось надеяться.

Остаток хлеба Чарис бросила обратно в котомку, а затем попыталась поглубже втиснуться в маленькую полупещерку — несмотря на все усилия брызги дождя, ударявшего по камням, долетали до неё. В конце концов она свернулась калачиком и замерла, уткнувшись лбом в колени, и лишь мурашки, с которыми она ничего не могла поделать, пробегали по её коже.

Провалилась ли она в сон и как долго это продолжалось? Закричав, Чарис пробудилась от какого–то кошмара, но её крик потонул в оглушительном рёве снаружи.

Девушка моргнула, голова закружилась, когда она увидела колонну огня, тянувшуюся от земли к серому хмурому небу. Но это длилось лишь несколько секунд, а затем огонь охватил всю поверхность земли. Чарис поползла вперёд на четвереньках, крича и по–прежнему не слыша себя.

Там стоял звездолёт, с обгоревшим корпусом, нацеленный в небо, и пар, исходивший от жара его дюз, затуманивал его вид. Нет, он не был призраком — он действительно находился там! Рядом с деревней сел звездолёт!

Чарис заковыляла вниз. К каплям дождя на её мокрых щеках добавились слёзы. Там, внизу, корабль… помощь… И он прибыл слишком рано для того, чтобы Толскегг смог скрыть свидетельства случившегося. Обгоревшие купола и всё остальное — они увидят это, и тогда возникнут неизбежные вопросы. И она должна быть там, чтобы дать на них ответ!

Девушка оступилась на мокрой глине и, не удержав равновесия, заскользила вниз, не в силах остановить падение. Ужасный, нескончаемый миг длился этот тошнотворный полёт, а затем последовал резкий удар, принеся с собой боль и беспамятство.

Капли дождя, падавшие на лицо, привели Чарис в сознание. Она лежала среди валунов, ноги выше уровня головы. Девушку охватила паника, страх, что она поймана в ловушку, или что у неё сломаны кости и она не сможет добраться до чудесной безопасности корабля, где она получит помощь. Она же должна идти к нему… немедленно!

Несмотря на боль Чарис начала пробираться вперёд и, выбравшись из остатков оползня, поползла дальше. Каким–то образом ей удалось подняться на ноги. Она не знала, сколько времени пролежала в беспамятстве, и теперь, увидев перед собой корабль, вдруг обнаружила у себя силы, о существовании которых прежде и не подозревала.

Не было времени возвращаться к тропе, ведущей к ручью, — даже если бы она и могла добраться до неё отсюда. Лучше было спускаться прямо вниз по склону холма. Теперь она находилась прямо над посадочной площадкой, где–то среди скал. Если никуда не сворачивать, она выйдет прямо к кораблю.

Но Патрульный ли это, вдруг спросила себя Чарис. Спотыкаясь, она направилась вперёд. Девушка попыталась припомнить очертания звездолета. Конечно, это не транспортное средство колонии — слишком круглой формы, но и не обычный грузовик. Поэтому, наверное, это всё–таки Патрульный корабль или правительственный разведчик, прибывший не по расписанию. Уж его–то команда знает, как справиться со сложившейся здесь ситуацией. Наверное, Толскегга уже арестовали.

Чарис пошла чуть помедленнее. Нет, не стоит торопиться, рискуя ещё раз упасть и потерять сознание, — теперь, когда помощь так близка. Она должна спокойно добраться до корабля и поведать свой рассказ — так, чтобы всё прояснилось. Не торопиться: никуда корабль за это время не денется.