Внезапно бармен посмотрел на Кондратия, как на родного и полез к нему обниматься.

— Кондраша! Дорогой! — завопил он и троекратно облобызал агента. — Я тебя сразу и не признал. Я ведь давно тебя жду, сынок, — едва не прослезился он. — Ты забыл меня? Я же твой родной генерал Березин! Ну, помнишь, там, в КОВПСРОЛе мы встречались еще? У меня еще форма такая была… Со звездами. И лампасами.

И генерал вздохнул, как бы сожалея, что форму пришлось оставить в штабе КГР. После этого они сели за свободный столик и повели неспешную беседу. Как это и водится в среде земных разведчиков в интерьере уютных явочных квартир.

— Посадили в тюрьму, говоришь? — то и дело всплескивал руками генерал. — Удалось троекратно бежать? Ай-ай-ай!.. Попал сюда говоришь, паря?..

— То не вихрь тебя сюда перебросил, а я, — признался, скромно потупясь руководитель КОВПСРОЛа. — Дело в том, дорогой ты наш, Кондраша Игнатьевич, что все эти ублюдки, — генерал широко повел рукой вокруг себя, — не беглые преступники, за каковых себя выдают, а курсанты академии шпионов фомальдегаусцев, а корчма — один из филиалов центра по подготовке шпионов враждебных нам цивилизаций. Да и сам подумай, — хлопнул пятерней по столу генерал так, что весь электорат корчмы вздрогнул, — сам подумай, садовая ты головушка, что может лучше подготовить зверя по шпионажу и вредительству, как не тюрьма с ее скотскими условиями содержания и воспитания?

— Ничто, — с усилием помотал отрицательно головой Кондратий, который не по наслышке знал о тюремном режиме.

— Вот и я говорю, — продолжал Березин. — Из тюрем выходят хорошо подготовленные для вредительства мерзавцы, то есть — то, что и нужно фомальдегаусцам для экспансии миров. Вас там не наказывали и перевоспитывали, а тренировали, Кондраша. Обучали ненавидеть и вредительствовать. Мы тебя забросили, Кондратий, в это заведение, «университет», так сказать жизни, не для того, чтобы ты там прохлаждался и шлындал по коридорам, а затем, чтобы изучал обстановку изнутри и узнал весь их мерзкий распорядок.

— Благодарю за доверие, товарищ генерал! — вскочил с места Придуркин. — Разрешите и дальше слушать вас?

— Можешь считать, что уже разрешено, — махнул рукой член руководства одной из самых опасных и в то же время самой гуманнейшей разведки галактики и снова склонился к Кондратию. — Может быть ты еще не забыл майора Середу, майора КГР, матерого разведчика, агента-99996? Да, да, того самого непоседливого, много мнящего о себе, майоришку, хорошего товарища и неутомимого разведчика. Так вот, паря, сейчас он летит к тебе, на Драгомею. Когда прибудет, сядешь в его ракету.

— В «Скользкий»?

— И в «Скользкий» — тоже. Куда же еще. Улетишь к едреной матери от сюда. То есть — на Фомальдегаус, выяснить отношения с чешуйниками. Задание свое ты здесь выполнил, то есть, нашел уязвимые места в подготовке диверсантов. За что тебе большое КОВПСРОАльское спасибо. А теперь — в путь. С минуты на минуту «Скользкий» с Середой внутри будет здесь.

— Есть! — вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол Кондратий.

— Что есть? — не понял генерал. — «Есть» в смысле «пожрать» или «есть» в смысле «не пить не есть, но выполнять задание»?

— В смысле «слушаюсь», товарищ генерал!

— А-а… Это ты правильно решил. Молодец. По уставу живешь, а не как попало и почем зря.

— Рад стараться, товарищ генерал! — рявкнул Кондратий так, что у присутствующих заложило уши.

— Старайся, старайся, ефрейтор, — поощрил генерал. — только не ори на меня так. Всех сфероидов переполошил в округе.

— Намек понял, товарищ генерал!

— Ну, раз понял, действуй, — подвел итог разговору высокосановный военный чиновник и, подводя черту под разговор, поднялся с места и направился к стойке.

В суете и спешке Березин забыл вновь одеть маску, под которой подвизался в качестве бармена. Но перепившиеся вдрызг завсегдатаи корчмы, а на самом деле — курсанты шпионской академии фомальдегаусцев даже не заметили, что бармен поменял лицо. А, которые и заметили, отнесли сие событие на счет своей личной, индивидуальной горячки, с которой успели подружиться за те долгие месяцы учебы, которые им пришлось провести в стенах академии. Белая горячка в условиях масовой пьянки, которая царила здесь безраздельно, была делом для фомальдегауских курсантов обычным, привычным и само собой разумеющимся…

Доведя ремонт до логического завершения, «Скользкий» по личной просьбе Середы стартовал с Ханаона. Середа же вложил в соответствующее место «Скользкого» необходимую программу с указанием дальнейшего маршрута и, прихватив из холодильника пару бутылок колы, завалился в гамак, надеясь не умереть от скуки за время перелета.

Лететь долго не пришлось. «Скользкий» знал наикратчайшие пути к Драгомее, так как Загибин, прежде, чем выпустить свое детище в свет, нашпиговал до отказа Комп программами самообеспечения прохождения космоса через подпространство и потому «Скользкий» отныне знал это подпространство вдоль и поперек, как свои пять дюз.

В общем. скоро они появились возле сиреневой звезды, по одной из орбит которой неслась землеподобная Драгомея.

Только вот на подлете к Драгомее вышла неувязочка. Другими словами, едва приблизились они к планете, в надежде быстренько и без помех выйти на нужную орбиту, как с одного из спутников Драгомеи стартовала целая эскадра истребителей. Космические Истребители (КИ-10), прозванные в народе щупоками за их внешнее сходство с этими хищными представителями драгомейских озер и речушек, были довольно опасным оружием даже для оснащенного аннигилятором «Скользкого».

Майор ударил по тормозам, лишь только завидел драгомейские бронемашины. И, тем не менее, было уже поздно. Маневренные КИ-10 заходили для атаки. А позади легких истребителей он громоздился тяжелый крейсер, тип которого Середа не смог даже определить. Вполне возможно, то была стандартная модель орбитальной крепости, а может быть то была совершенно новая модель крупнотоннажного боевого судна, еще не внесенная в анналы компьютерной памяти КГР.

— Дьявол, — сказал Середа, разматывая пулеметную ленту скорострельного орудия. — Только этого мне и не хватало. Погибнуть в сотне километров от…

Договорить ему не пришлось. От одного из истребителей, стремительно промчавшегося неподалеку, отделился слабо мерцающий голубоватый шар и устремился к «Скользкому».

Где-то в недрах «Скользкого» взвыла сирена, оповещающая невесть кого невесть о чем и корабль Середы сделал левый разворот и ушел в сторону. Но к нему уже ринулись еще два шара.

Майор не стал ждать, когда шары приблизятся вплотную, а, вдавив гашетку скорострельной установки, повел турелью, превращая в пыль и брызги все три смертоносных шара.

Тем временем вражьи истребители затерялись в безбрежных просторах космоса. Все пока складывалось не самым худшим образом. Во всяком случае, опасность на время отступила и Середа в самых глубинах души надеялся, что вражескую эскадру в своей жизни больше не увидит.

Но, как и следовало ожидать, майор просчитался. Где-то в неоглядной дали космические истребители развернулись и пошли в атаку снова. Пропавший на время из поля зрения эсминец, включил габаритные огни и развернулся левым бортом к «Скользкому». И только теперь Середа увидел, что бок космической громадины начинены стволами зенитных орудий, как густой суп макаронинами.

Теперь ублюдочный крейсер был рядом и Середа мог даже пересчитать его пушки без бинокля. Но считать он не стал, может быть потому, что на такой пересчет небыло времени, ведь, уже в следующую минуту весь борт стальной крепости расцветился залпами-вспышками самых разнокалиберных орудий.

«Скользкий», еще не успевший очухаться после первой атаки, вынужден был войти во второй вираж.

Перегрузки чуть не разорвали тело разведчика. Но, когда он, слегка отойдя от оглушающего давления, поднял затуманенный взгляд к обзорному экрану, понял, что неприятности только начинаются. С левого борта приближались истребители.