Тим сколько мог сориентировал Джека на запахи, которые могли из этого кабинета доноситься: металла, соединительного клея, пластмассы и высококарбоновых соединений. Время от времени Джек показывал ему, что взял след, но когда они вроде бы приближались к этой подсобке, след таял в воздухе.
— Сколько твой пес будет нас водить кругами! — прошипела Рената, когда они в четвертый раз прошли мимо одного и того же светильника в виде змейки.
— Сколько нужно, — отрезал Тим. И обратился к ней и к Бергману: — Они могут снаружи как-то управлять искривлением пространства? Специально водить нас по кругу?
Рената пожала плечами:
— Понятия не имею. Я читала только общие обзоры, без конкретных деталей.
Бергман проговорил раздумчиво:
— Не знаю. Чтобы управлять, надо следить. Я три раза в день проверяю посольство на жучки и сканирую передачу данных. Пока ничего не было. Но их технологии лучше наших.
На этом он замолчал.
Тиму все больше и больше нравился немногословный инженер. Например, когда они отправились их маленькой партией, Тим обнаружил, что Рената и Белое Перо совершенно не умеют ходить скрытно. То есть они шли нормально, но слишком много бряцари оружием, запасными батареями, слишком шумно дышали, Белое Перо еще порывался отпускать нервные шуточки. Бергман шел тихо, спокойно, сливаясь с тенями. У него даже подметки ботинок не скрипели.
Тим шепотом спросил у него, где он так научился, и Бергман ответил: «Охотился на бураппа».
Бураппа — небольшие, но стайные, а потому очень опасные хищники, жили на Тингтагеле, первой человеческой колонии. Сам Тим никогда с ними лично не встречался, хотя на Тинталеге бывал во время службы, и историй наслушался. Это заставило его взглянуть на Бергмана с особым уважением.
Так или иначе, но слова Бергмана о передатчиках особой ясности не внесли. Может быть так, а может, и этак.
Если у агрессоров, кто бы они ни были, имелся способ наблюдать за ними, то очень может быть, имелся способ и подыгрывать Айрин, выводя ее на них. Это означало, следует быть вдвойне, втройне осторожными.
— Тогда нам стоит подумать, где еще могут быть подходящие инструменты кроме вашего кабинета, — распорядился Тим. — Только думайте на ходу, если стоять на месте, мы точно никуда не придем.
— Вот как раз с этим я бы поспорил, — подал голос Белое Перо. — Если все-таки нас никто не путает специально, а все вокруг меняется хаотично… Какая тогда разница, идти вперед, назад или стоять на месте?
— Да, спасибо, чеширский кот, — проговорил Тим с усмешкой. — Разница та, что температура уже как на улице, а одеты мы неподходяще. Будем стоять — замерзнем.
— Если по пути попадется моя комната, возьму мой макинтош, — заметил Перо с деланным легкомыслием.
Замечание Белого Пера было не таким пустым, как могло показаться: несколько раз им встречались по пути полуоткрытые двери в комнаты. Один раз прошли мимо комнаты Тима. Другой раз — мимо двери в апартаменты Баумов. Тим с ожесточением подумал тогда, что в прошлый раз, когда он так стремился увести оттуда своих подопечных гражданских, все они были живы, а теперь Лена Баум мертва, и в этом есть и его, Тима, вина.
Если бы Айрин бросила ножом в него…
А кстати, почему она нацелилась на Лену? Была ли она в самом деле безумна, как они единодушно решили? Или она совершенно сознательно пыталась внести как можно больше хаоса в их небольшую группу? Лишить посольство врача — это имело смысл, если вести длинную изматывающую кампанию.
С другой стороны, может, все проще: она не знала, насколько серьезно ранена Данилова, и попросту не хотела, чтобы Лена серьезно улучшила ее состояние.
Еще один поворот, лестница, которая должна была бы, по понятиям Тима, вести вверх (они находились и так где-то на уровне пятого этажа). Но попавшееся на пути окно было окном первого этажа, и заснеженный темный сад выглядел из него как никогда спокойным и мирным.
— Интересно, а в саду тоже пространство перемешено? — спросил Белое Перо вслух.
— Если повезет, скоро узнаем, — процедила в ответ Рената.
Джек без сомнений взбежал по лестнице вверх. Тим поднялся следом, чуя напряжение и какую-то безбашенную собачью лихость: Джеку, конечно, не нравилась эта котовасия, в которую превратилось здание, но все это больше напоминало ему тренировочные упражнения давным-давно, в детстве. К тому же, тут был Тим, а значит, все делалось просто и понятно: защищать Тима, выполнять его приказы, а Тим в ответ защитит Джека — переживать не о чем.
Тим завидовал другу: для него все было просто и понятно! Сам он не мог на себя так полагаться.
Тем временем Джек коротко гавкнул: нашел что-то.
И впрямь, запах был тот самый: металлических частей, пластмассы, смазки и пыли, которая неизбежно набивается даже в герметически запаянный корпус. Но увидели они вовсе не «подсобку» Бергмана: перед ними был кабинет Ренаты Мейснер. Вопреки действительной топологии посольства он расположился прямо посреди коридора. Кто-то разобрал один из ее терминалов, словно пытался что-то закоротить; возле разобранного стоял ящик с инструментами, электронный проб и несколько отверток валялись поодаль.
— Это что еще такое? — не поняла Мейснер. — Кто тут был?
— Скорее всего, Айрин, — вслед за Джеком Тим обошел комнату с оружием в руках.
Четвертой стены у комнаты не было; за нею продолжался тот самый коридор, из которого они вышли. Или другой какой-то коридор, но очень похожий. Тим впервые остро пожалел, что в министерстве международных отношений сэкономили и постарались обеспечить надлежащую охрану посольства за счет вторых специализаций сотрудников. Чего бы он не отдал за хотя бы человек шесть-семь с нормальной боевой подготовкой, чтобы не изображать тут няньку при гражданских-недоучках…
Бергман осматривал ящик с инструментами и развороченную консоль.
— Сможете это использовать? — спросил Тим, глядя одним глазом на него, одним в коридор.
— Да, — ответил инженер.
— Но этого будет достаточно? — требовательно поинтересовалась Рената.
— Не знаю.
— Что она, черт возьми, пыталась сделать? — Белое Перо сам заглянул в развороченный терминал, словно надеялся по компьютерным потрохам, как по птичьим, прочесть их будущее.
— Связаться с Землей, — Бергман захлопнул ящик. — Можно идти.
— А это возможно? — удивился Тим.
— У меня была секретная связь на одной консоли с представителем… той корпорации, для которой я делала аналитические отчеты, — пробормотала Рената. — Но откуда знала Айрин?
— Данилова знала, — хмыкнул Белое Перо. — Наверняка знала, только не торопилась тебе намекнуть. Чтобы можно было прищучить в нужный момент.
— Я не занималась никаким криминалом! — огрызнулась Рената.
— Можно идти, — повторил Бергман, и Тимофей тоже сказал всем, чтобы шли, и разбитая комната Ренаты осталась позади.
Хуже нет, чем в незнакомой, да еще и постоянно изменчивой обстановке, пытаться сообразить, что происходит. Но Айрин никак не шла из мыслей Тима. Та фраза о ее слабоволии, ее ослепительная улыбка, когда она кидала нож в Лену, эта попытка связи с Землей… Что-то тут не вязалось, не складывалось в единую картину.
— Мы ищем дверь наружу, я правильно понимаю? — спросила Рената.
Ей уже надоело держать автомат в руках и поводить им из стороны в сторону, словно в боевиках, и она теперь просто шла, держа его за приклад стволом вниз. Будто собиралась использовать, как бейсбольную биту. Тим подумал, не сделать ли ей замечание, но передумал. По крайней мере, не дергая все время автоматом из стороны в сторону, Рената производила меньше шума.
— Дверь, — кивнул Тим. — Или окно первого этажа.
— Они запираются при отключении электричества, — сказал Белое Перо. — Намертво.
— Бергман знает коды. Знаешь?
Тот только кивнул.
Окно встретилось скорее, чем можно было ожидать, будто посольству надоело водить их за нос — теперь, когда они нашли инструменты. Под окном намело большой пушистый сугроб, Джек вылез в него первый. Пес снова провалился по самые уши, словно тогда, на дальнем горном полустанке. Тим вспомнил, как счастливо смеялась Таня, и подумал: вот надо же, а они собирались завтра идти в парк развлечений. Как дети.
