Казалось бы, возвращение ставленника царства Сун на чжэнский трон должно было по меньшей мере положить конец вражде этих царств. Но вскоре ситуация вновь достаточно резко изменилась, на сей раз в царстве Сун. Все началось с того, что в 682 г. до н. э. преемник сунского Чжуан-гуна Минь-гун, а вместе с ним и престарелый сановник Хуа Ду были убиты Ванем, которого невзначай во время игры оскорбил Минь-гун. Вань бежал в Чэнь. Там его напоили вином, связали и выдали в Сун, где он был разорван на куски [114, 12-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 88 и 89; 103, гл. 38; 71, т. V, с. 132]. В 681 г. до н. э. было созвано совещание чжухоу под председательством циского Хуань-гуна для оценки событий в Сун [114, 13-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 90]. И хотя это совещание не имело никаких последствий, поскольку престол перешел к легитимному наследнику, брату Минь-гуна, сунскому Хуань-гуну, само по себе оно считается важным потому, что было первым из серии совещаний чжухоу, проходивших под председательством циского Хуань-гуна, вскоре ставшего гегемоном-ба.

Хуань-гун сунский правил долго и вновь сблизился с Вэй. Вместе с Вэй он совершил очередную военную экспедицию против Чжэн в 678 г. до н. э. — в ответ на поход Чжэн против Сун годом раньше [114, 15-й и 16-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 93–95]. Несколько лет спустя отношения между этими царствами вновь обострились в связи с мятежом чжоуского Цзы Туя, о котором уже не раз упоминалось (вэйский Хуэй-гун был замешан в мятеже, а навели порядок, вернув на трон легитимного чжоуского правителя, царства Чжэн и Го).

Несколько слов необходимо сказать и о царстве Чэнь. Расположенное в южной части бассейна Хуанхэ, рядом с могущественным Чу, от которого оно позже стало сильно зависеть, это царство на начальном этапе Чуньцю активной политики не вело. Считаясь уделом потомков Шуня (за что и удостоилось чести быть описанным Сыма Ця-нем, уделявшим специальную главу в своей сводке лишь крупным либо в чем-то значительным царствам и княжествам), Чэнь было слабым государством. Но в коалициях с другими оно принимало участие в делах Чжунго, и в нем время от времени случались интересные события.

К числу событий, заслуживающих специального упоминания, относится дворцовый переворот 672 г. до н. э., когда чэньский Сюань-гун убил своего старшего сына-наследника, чтобы передать престол младшему, сыну от любимой наложницы. Вообще-то такого рода события были не столь уж редкими, и их не стоило бы воспринимать в качестве дворцового переворота. Но в данном случае дело осложнилось тем, что двоюродный брат убитого, племянник Сюань-гуна, Цзин Чжун, сам имел право претендовать на власть, так как был сыном старшего брата Сюань-гуна, Ли-гуна. Похоже, что Сюань-гун, убив собственного сына-наследника, не собирался кончать на этом расчистку места для недостаточно легитимного своего сына от наложницы. Цзин Чжун имел, видимо, все основания считать, что следующей превентивной жертвой переворота будет именно он. В результате он предпочел бежать в Ци, где его радушно встретили, предложив высокий ранг цина. Но гость из Чэнь вежливо отказался от этой чести, согласившись на более скромную должность гун-чжэна, руководителя казенными мастерами-ремесленниками [114, 22-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 102 и 103; 103, гл. 36; 71, т. V, с. 104]. Само по себе это событие не столь уж и значительно. Существенно, однако, что со временем потомки клана Чэнь (Тянь) обрели огромную власть в царстве Ци и в конечном счете заняли трон этого царства.

Итак, все царства, окружавшие (в основном с востока, частично с севера и юга) домен вана, в первые десятилетия периода Чуньцю функционировали как бы по единому стереотипу. Внутренние неурядицы (заговоры, перевороты) переплетались с внешними взаимными столкновениями и сопровождались убийствами, изгнаниями, бегством, а подчас и триумфальным возвращением находившихся на троне либо бывших рядом с ним знатных лиц. Стремление к власти лежало в основе этого калейдоскопического движения, а результаты его бывали, как правило, непредсказуемыми. Если прибавить к сказанному, что каждое подобного рода внутреннее потрясение и многие из внешних столкновений сильно ослабляли чжоуские царства, чем нередко пользовались находившиеся по соседству варварские племенные протогосударства, то ситуация в целом окажется вполне очевидной: чжоуский Китай в целом, во всяком случае в рамках Чжунго, утрачивал свою былую мощь, причем достаточно быстро. Возникавший в результате вакуум власти создавал серьезную угрозу для его дальнейшего существования.

Царство Лу, удел знаменитого Чжоу-гуна, издревле выделялось среди прочих. Оно отличалось не столько размерами, ибо по территории, да и по количеству населения было весьма средним, сколько горделивой памятью о великом прошлом, связанном с именем и деяниями Чжоу-гуна, а также теми немаловажными и высоко ценившимися в Лу привилегиями, которыми благодаря заслугам Чжоу-гуна обладало. Привилегии эти были в основном в сфере духовной культуры и ритуала: право на собственные гимны, прославляющие предков дома Лу (в книге песен «Шицзин» наряду с гимнами правящих домов Шан и Чжоу помещены только гимны Лу), право на исполнение в полном объеме (8 рядов по 8 танцоров) ритуального танца У, прославляющего победу чжоусцев во главе с У-ваном над Шан. Но именно в этой сфере они ценились едва ли не наиболее высоко и, во всяком случае, выделяли Лу среди других.

Располагавшееся в восточной части, в низовьях Хуанхэ, и бывшее соседом упоминавшихся уже царств Вэй и Сун, Лу имело богатые традиции историописания, работы с документами, ибо именно в текстах свято хранились, были навечно зафиксированы те достижения, заслуги и привилегии, которыми лусцы по праву гордились. Именно в Лу с 722 г. до н. э. велась хроника «Чуньцю». Соответственно материалов об этом царстве в источниках достаточно много. Важно выявить наиболее значимые среди них.

В гл. 33 «Шицзи», специально посвященной дому Лу, рассказано о том, как всевластный чжоуский Сюань-ван в 817 г. до н. э. вмешался в практику престолонаследия Лу, где обычно строго соблюдались свойственные чжоускому правящему роду Цзи обычаи, включая принцип примогенитуры (передачи трона старшему сыну). Под давлением Сюань-вана наследником трона был назначен младший сын Си, что привело к смуте в Лу и завершилось убийством сначала Си, а затем и его соперника, старшего брата Ко. В смуту снова был вынужден вмешаться Сюань-ван, который лично назначил правителя из числа уцелевших царевичей, уничтожив перед тем избранного самими лусцами в качестве правителя Бо Юя, сына Ко [103, гл. 33; 71, т. V, с. 70–71; 212, т. Ill, Prolegomena, с. 155–156]. Этот эпизод свидетельствует о том, что чжоуские ваны ревниво следили за событиями в Лу, несмотря на то, что царство это было расположено весьма далеко от их западной столицы Цзунчжоу, где жил Сюань-ван.

В момент перемещения столицы вана на восток луский гун заметной роли не играл и Пин-вану не помогал. Более того, на 42-м году правления Пин-вана (729 г. до н. э.) возник даже конфликт между Лу и Чжоу (доменом Пин-вана) за право отправлять ритуальный церемониал в храме предков. Суть спора, как она изложена в гл. 13 «Чжушу цзинянь» и интерпретирована в переводе Д.Легга [212, т. III, Prolegomena, с. 160], не очень ясна. Однако не исключено, что спор был связан с привилегиями Лу в сфере ритуального церемониала, которые после превращения дома Чжоу в небольшой и слабый домен обрели, возможно, новое звучание и как-то задели обе стороны. Если принять во внимание, что всего 14 лет спустя обиженное на вана царство Чжэн произвело обмен поселениями с Лy, и учесть, что этот обмен оценивался как проявление неуважения к вану, то не исключено, что между обоими событиями есть определенная связь. В любом случае, однако, статус Лy в конце VIII в. до н. э. был достаточно высок, что, впрочем, не было гарантией стабильности во внутренних делах царства.